А шаман сошел с ума. Он подтащил очередного наемника к алтарю и таким же образом вскрыл ему глотку.
— Кровь! Нужно еще больше крови! — бормотал Рахдай, впав в экстаз. — Слишком долго ты спал воитель. Тебе стоит отдать свои доспехи достойному!
Третий наемник тоже пошел в жертву, окропляя своей кровью деревянные стенки гроба. Мне показалось, что алтарь вздрогнул, впитывая в себя потоки горячей влаги. Сделав усилие, я вытянул вперед руки, чтобы браслеты имели больше возможностей для отражения атаки. Змейка полыхнула сиреневым огнем, потускнела и истаяла, как лед под горячим солнцем. Шаман захохотал. Он выглядел безумным среди безжизненных тел наемников, размахивая своим ножом. Меня как будто перестали замечать.
Но я ничего не мог сделать. Все силы были отданы на разрушение заклятия в виде змейки. А Рахдай действовал быстро и решительно.
— Страшно, княжий воин? — оскалился он. — Ты не бойся, я оставлю тебя напоследок, когда заберу доспехи.
К моему удивлению и ужасу безумствующий шаман ухватился за края гроба и потянул на себя. Громоздкое сооружение с натужным скрипом сдвинулось с места, а потом с грохотом упало, развалившись в труху. Высохшая мумия, облаченная в железную кольчугу, разлетелась на части. Оскаленный череп подкатился к моим ногам и уставился на меня пустыми провалами глазниц; костяк с сухим треском позвонков и костей тоже не выдержал кощунства.
— Неееет! — заорал шаман и залопотал что-то на своем басурманском языке. Грохнувшись коленями на пол, он дрожащими руками разбрасывал трухлявые деревяшки в поисках чего-то ценного, даже не замечая, что вместе с остатками гроба в сторону летят кости.
Морок, вцепившийся в меня, неожиданно исчез. Мгновенно воспользовавшись моментом, я быстро поднял с пола автомат наемника, перекинул рычажок на одиночные, чтобы сдуру не выпалить весь боезапас, и наплевав на опасность обвала, нажал на курок. Ба-дах! Ба-дах! Шаман внезапно превращается в черное облако, откуда вылетает сгусток пламени. В мои глаза плеснуло жаркое пламя, жесткий толчок в грудь сносит с места. Приложившись спиной к каменной стене, я с удивлением вижу, как огненный шар врезается в Рахдая. Черная пелена оседает вниз, а сам шаман с посиневшим лицом падает ничком рядом с костями упокоенного царя. Жаль, что это не Варахи. Большего разочарования я, наверное, никогда не испытывал.
— Что за хрень произошла? — из глотки вырвался хрип, после чего пришло время надсадного кашля. Завоняло какой-то химией. Гляжу на руки. Браслеты потеряли свежесть, стали какими-то потертыми, руны тускло просматриваются сквозь патину застарелых трещин.
Трое наемников убиты зверским способом, сам шаман лежит без движения, только куртка дымится, разнося запах паленой псины по гробнице. Кости погребенного валяются на полу. Магические искры начинают тускнеть, и нужно торопиться. Я бросился к алтарю. Ни единого предмета, который мне нужен. Кольчуга? Да обыкновенная железная рубашка, проеденная вековой ржой. Явно же не магические доспехи! Неужели, точно не Варахи? Как же обидно! Чувствую себя обманутым. Стоп. А вот это что такое?
Неподалеку от алтаря под слоем трухи мои пальцы отыскали серебряные ножны с мечом. Они блеснули чешуйками искусной чеканки. Гарду меча обвивала морда змеи с маленькими рубиновыми глазками. С трепетом в сердце я потянул за рукоять. Нет, это не меч. Коротковат. Вот как кинжал — вполне сойдет. Браслеты снова заволновались и стали кусать меня своими огненными зубами.
— Да отстаньте вы, — с раздражением тряхнул свободной рукой и вытащил клинок наружу. Тускло блеснула полированная сталь. На острие кинжала заиграли багровые искорки, а по кровостоку пробежали отсветы гаснущего светильника, мельтешащего в воздухе. Двусторонняя заточка была настолько острой, что я порезался, едва коснувшись лезвия. Кровь, попавшая на клинок, невероятным образом впиталась в металл. Такого просто не могло быть, и я отнес увиденное к простой иллюзии, вызванной усталостью. Рукоять кинжала нагрелась, рубиновые глаза змеи вспыхнули снова потухли.
— А хорошая вещь, — негромко проговорил я, сидя между трупами наемников. Артефакт нужно забрать себе. Кинжал не заговорен, иначе я бы уже лежал в смертельных корчах от проклятия.
Или он принял мою кровь?
Внимательно оглядев кости, заметил на одной из кистей надетые на пальцы перстни. Решительно расколотив высохшие кости, я собрал в ладонь целое состояние. Перстни были разных размеров и формы. В каждом из них посверкивал драгоценный камень. Четыре камня. Сапфир в перстне треугольной формы; алмаз, вкрапленный в перстень округлой формы, скорее овальной; изумруд, поблескивающий в квадратном персте; рубин, заключенный в перстень, представляющий собой крест. Зачарованный их видом, я просидел в задумчивости неизвестно сколько времени.
Мне уже сказочно повезло: нашел боевой клинок. Так стоит ли брать еще и перстни? Стоит, если взялся за мародерство, — мелькнула здравая мысль. На покойнике, кроме кольчужной рубахи, ничего нет. Значит, перстни являются неким оберегом, мощным артефактом, приносившим пользу хозяину. Ну, что ж, теперь хозяин другой.
— Извини, князь, или кто ты там был, — я решительно положил драгоценные трофеи в карман куртки. Потом поклонился останкам. — Извини, что не могу дать тебе достойное ложе. Здесь все разгромлено и разбито. Пришло твое время отдать дары другому. Если я достоин — они помогут мне.
Против были только браслеты. Ну, от них я ничего хорошего никогда не ожидал. Они возмущенно мерцали рунами, нещадно кусались. Мне пришла в голову мысль надеть перстни сообразно тому, как они сидели на пальцах мумии. Ничего не произошло, меня не убило молниями или камнями, но вот «веригельн» перестал буйствовать, а руки ощутили приятную прохладу.
— Ба, это же антагонисты! — понял я, любуясь простецкой красотой перстней. Тусклое серебро, обрамлявшее драгоценные камни, спокойно поблескивало в сгущающейся темноте. Пора уходить отсюда, пока глаза еще видят. Где мой фонарь? Ага, вот он, валяется с разбитым стеклом. Щелкнул кнопкой. Удивительно, но работает!
Направил луч света на почерневшего Рахдая. Что же с ним произошло? Браслеты отреагировали защитным плетением? Шаман переусердствовал, послав мощный заряд, вернувшийся к нему рикошетом. Поделом.
Служебный долг заставил меня вернуться к бесчувственному или уже дохлому Рахдаю. Заставил себя склониться над воняющими тряпками, прислонил палец к шее, щупая его пульс. Неужели жив? Однако… Мне теперь его на себе тащить, что ли? Нет, показалось. Сдох, падаль.
Рация ожидаемо не работала. Возможно, сигнал не проходит сквозь толщу гранитной скалы, или магия сожгла внутренности аппарата. Надо выползать отсюда. Охотники уже должны быть на месте, наверняка, перерыли все норы в поисках меня. Не сдержавшись, пнул Рахдая ногой.
— Оставайся здесь, урод, — пробормотал я. Думаете, угрызения совести заедят? Как бы не так. Даже вспоминать об этом кровожадном маньяке не буду. Меня отучили от жалости.
Подсвечивая себе под ноги, я поднялся по ступенькам к лазу, радуясь, что выстрелы и шумовые эффекты от магических ударов не обрушили потолок. Вопросов в голове уйма. Что за погребение в самом центре горной гряды? Связано ли оно с Варахи или здесь лежат кости иного князя, ну, или царя? Почему не смогли раньше обнаружить гробницу? Ошибки магов в расчетах? И самое главное: какую силу таили в себе клинок и перстни. Как древние артефакты они стоят баснословных денег. Могу озолотиться на них, если захочу продать. Но по указу князя Демидова все найденные на его землях ценности подлежат сдаче в личную сокровищницу. Что мне делать? Перстни я спрячу за пазуху, чтобы не возникало лишних вопросов. А вот кинжал просто так не спрячешь. Он слишком большой, чтобы скрыть его существование.
