— Ил, солнышко, что с тобой? — кинулась она к сыну.
— Не подходи! На тебе кровь! — закричал он, закрывая лицо ладонями. — Разве ты не видишь?
— Что? — спросил я. — Что мы не видим, малыш?
— Они все тут. — Ил размазывал слезы по щекам. — Все шестеро. Мне страшно!
— Ил, здесь никого нет. — Бранда побледнела и тоже попыталась к нему прикоснуться, но он отполз еще дальше. — Ил?
— Еще приходят, — просипел он. — За тобой стоит тот человек с кинжалом, мама. Он улыбается и что-то пытается сказать, но я не слышу их. И за тобой, Ник. Женщина, светловолосая, очень красивая. Она плачет и протягивает руки, и тоже что-то говорит, и я не слышу.
Я изловчился, все-таки перехватил мальчишку и прижал к себе.
— Тише, — зашептал на ухо, чувствуя, что он весь горит. — Тише, Ил, все хорошо. Не смотри туда, котенок. Просто не смотри. Они уйдут, обещаю.
— Ник, ты тоже тронулся рассудком? — дрожащим голосом спросила Бранда, но я не ответил.
— Смотри только на нас с мамой, — говорил мальчику. — Мы настоящие, и мы не дадим тебя в обиду, слышишь? Мы всех прогоним. Да, ваше величество?
— Да. — Королева, шурша юбками, присела рядом со мной и забрала у меня мальчика. — Успокаивайся, золотко мое.
Легонько коснулась губами его лба и прижала к себе, гладя по голове.
— Все хорошо, милый, — повторяла ему Бранда. — Ты такой горячий. Это все жар. Сейчас Ник пошлет за лекарем, и все будет хорошо.
— Не надо лекаря, — просипел Ил. — Они уходят. А если они вернутся, мама?
— Они не вернутся, — заверила Бранда. — Я не позволю. Они меня побоятся.
А сама подхватила сына на руки и уложила в постель.
— Ник, попроси принести полотенце и холодную воду, — приказала мне. Слуги ждали под дверью и мигом бросились выполнять приказание. Бранда получила небольшую миску с водой, намочила полотенце и вытерла лицо сына, а затем опустила мокрое полотенце ему на лоб.
— Закрывай глазки, — прошептала на ухо. — Ты проснешься, и все будет в порядке. Будет светить солнце, а когда светло, никакие призраки не страшны. Слышишь?
Ил кивнул и послушно закрыл глаза. Бранда гладила его руки, пока малыш не уснул. И только тогда поднялась, пошатнулась и едва не упала. Я подхватил ее.
— Проводите меня, лер Вейс, — попросила она.
— Хорошо, ваше величество.
Мы вышли из спальни. Бранда подозвала слугу и приказала:
— Следите за здоровьем его величества. Если станет хуже, немедленно пошлите за мной и за лекарем.
И, не дожидаясь ответа, пошла дальше. Мы миновали несколько коридоров, отделяющих королевские покои от комнат королевы. Здесь тоже ждали госпожу, но Бранда только махнула рукой:
— Ступайте спать.
Служанки поспешили исчезнуть с глаз, а мы вошли в гостиную. Меньше всего на свете я ожидал того, что Бранда тяжело сядет на диван и разрыдается. Она плакала горько, навзрыд, как маленькая девочка, а я стоял над ней и не знал, что делать. Наконец сел рядом, привлек ее к себе и погладил по голове, как Илверта.
— Тише, — зашептал на ухо. — Не надо плакать.
— Он видит его! — вырвалась Бранда, размазывая слезы по щекам. — Как ты не понимаешь? Ил видит своего отца. Король ходит за мной. Я боюсь!
— Нечего бояться. — Я снова обнял ее и заставил почти лечь на меня. — Это всего лишь детская фантазия.
— Нет! Откуда Ил знает, как выглядел кинжал?
— Может, сказал кто?
Хотя я и сам понимал, что нет.
— Нет, никто не мог. — Бранда покачала головой. — Что с моим сыном, Ник?
— Он слишком впечатлительный. Я советовал вам не тащить его на казнь.
— А мне, по-твоему, легче, чем ему?
— Вы взрослая, а Ил — малыш. Но не думаю, что вам легче, ваше величество.
— Хватит мне выкать! — шикнула Бранда. — Думаешь, твои мысли не написаны на лице? Ты считаешь, что я плохая мать. Да, я плохая мать, Вейс. И — да, я не хотела этого ребенка. Я и сейчас его не хочу! Но никому не позволю его обидеть, ясно? Даже этим мерзким призракам. Почему они ходят к нему?
И Бранда снова залилась слезами, а я обнял ее и замер, пока всхлипы не стали тише.
— Прости, — отстранилась королева. — Ты не обязан выслушивать мои истерики. Иди отдыхать, я тоже скоро пойду спать.
— Уверена? — спросил я.
— Да. — Она едва заметно кивнула. — Нам всем стоит выспаться. А ты иди.
— Хорошо.
Я поднялся и пошел к двери. Уже взялся за дверную ручку, когда в спину долетело:
— Пожалуйста, останься.
ГЛАВА 17
Бранда
Я кусала губы в бесполезной попытке справиться со страхом. Да, казнь была жуткой и кровавой, но видения Илверта пугали меня гораздо больше. Что с моим сыном? Он сходит с ума? Или дело, как и говорит Ник, в особой восприимчивости? Больше всего на свете я сейчас боялась остаться одна, наедине с призраками, которых видел мой сын, поэтому наступила на горло гордости и тихо попросила Вейса:
— Пожалуйста, останься.
Думала, он снова откажется, но Ник ответил:
— Хорошо.
Он протянул мне руку, и я сжала его ладонь ледяными пальцами.
— Постарайся уснуть, — сказал он мне. — Тебе надо отдохнуть.
— И тебе тоже, — заметила я.
— Я не устал.
Да, и вообще ты из железа. Я-то знаю. Стало смешно. Ник настороженно взглянул на меня, видимо опасаясь за мой рассудок.
— Не смотри на меня так. — Я поежилась под этим льдистым взглядом.
— Как?
— Будто вот-вот позовешь лекаря.
Мы прошли в спальню. Здесь горело всего два светильника, и казалось, что в углах прячутся тени с горящими глазами. Мне нужно было чье-то тепло. Хотя кому я лгу? Мне нужно было тепло Вейса. Я развернулась к нему, потянулась всем телом. И снова показалось, что он меня оттолкнет, но Ник вдруг улыбнулся.
— Все никак не угомонитесь, ваше величество? — спросил он, прикасаясь пальцами к щеке.
— Я королева, я не умею отступать, — ответила едва слышно, растворяясь в этой невинной ласке.
— Это я уже понял.
И на губах расцвел поцелуй. Меня никто и никогда так не целовал — утверждая свое право, будто напоминая, что мой титул — всего лишь пустышка, а мужчина передо мной сильнее, во много раз сильнее, но сегодня, так уж и быть, готов отступить на шаг и лишь сегодня. И я целовала его в ответ, чувствуя, как внутри все расцветает от необыкновенного покоя. Губы Вейса были такими же жесткими и чуть шершавыми, как его характер. Невероятный мужчина. Я вся горела, исследуя ладонями его плечи, грудь, и вдруг наткнулась на холод металла под рубашкой.
