Ил отрицательно качнул головой и снова затих. В жестких словах Эйша был свой резон. Он умел убедить окружающих в своей правоте.
— А с вами, лер Вейс, мне надо поговорить, — сказал Айк. — Когда мы вернемся во дворец, ее величество сделает вам одно… предложение. Ответьте ей «да».
— Что? — Я уставился на него.
— Да, — повторил Айк. — Каким бы абсурдным оно не показалось. Поверьте, это залог не только вашей безопасности, но и этого мальчика, и самой Бранды. Последуйте… скажем так, дружескому совету.
— Хорошо. — Я склонил голову. — Благодарю за помощь, лер Эйш.
— Моя супруга беспокоится о вас, поэтому я всего лишь потакаю капризам любимой женщины. — Айк жутковато улыбнулся и отвернулся. Странный человек… Страшный.
Пока мы ехали до дворца, Ил уснул. Айк кивнул мне и осторожно забрал мальчика, потому что я бы точно его разбудил.
— Вам надо к целителю, — шепнул Эйш.
— Обойдусь, — ответил я и зашагал рядом с ним к комнатам короля. Стражники встречали меня изумленными взглядами, но не останавливали. Видимо, новости расходятся быстро. Прислуга тоже лишь открыла перед нами двери, и Айк уложил Илверта в постель. Мальчик даже не проснулся. Видимо, он исчерпал весь свой резерв.
— С ним все будет в порядке, — обернулся Айк. — А вас ждет королева, лер Вейс, раз уж к целителю не собираетесь. Но я бы на вашем месте все-таки позаботился о безопасности своего здоровья. Оно вам еще пригодится.
— Я услышал вас, лер Эйш, — кивнул ему. — И благодарен за помощь. Не уверен, что привести Илверта на площадь было хорошей идеей, но я еще жив только из-за этого.
— Согласен, — усмехнулся Айк. — Когда будете в Изельгарде, передавайте привет моей племяннице, лер Вейс. Ваша смерть сильно огорчила бы Тиану, а я не хочу, чтобы она огорчалась. И конечно же мой поклон Амелинде.
Я нахмурился. Что значит — буду в Изельгарде? Я не собирался покидать Литонию. А еще те письма не давали покоя… Не похоже на то, чтобы они были подделками. Что задумал Осмонд? Избавиться от меня и Бранды одним махом?
— Увидимся, лер Вейс, — кивнул мне Айк и вышел из комнаты. Я приказал стражникам никого не пускать к Илверту, на пару минут заглянул к себе, чтобы переодеться, и направился на половину Бранды.
— Ее величество не принимает, — попытался воспротивиться стражник, стоявший на карауле у двери королевского кабинета.
— Лер Шайс, меня что, сняли с должности? — тихо, холодно спросил я.
— Нет, лейтенант Вейс. — Стражник уставился на меня, будто умертвие увидел.
— Так по какому праву вы меня задерживаете?
— Но ее величество…
— Ее величество меня ждет.
И прошел мимо него в кабинет, даже не постучав. Бранда стояла у окна. Лучи солнца, вернувшиеся после того, как магия Илверта улеглась, золотили ее косы. Я украдкой залюбовался ею, позабыв, зачем пришел.
— Ник? — Бранда все-таки обернулась и бросилась ко мне. — Ник!
Обвила руками шею, прижимаясь к груди. Я обнял ее в ответ и долго стоял, не в силах отпустить. Думал, что никогда не прощу ей этого ареста и общения с Лейтом, но простил. Странно…
— Я чуть с ума не сошла. — Бранда цеплялась за меня, как за спасительный якорь. — Думала, умру прямо там, на площади.
— Я тоже… думал, что умру там. — Усмешка получилась невеселой.
— Любимый мой.
Пальцы Бранды зашарили по груди, по лицу, по губам. Я целовал их, растворяясь в ласке.
— Люблю тебя, — сказал ей.
— И я тебя, Ники. — Королева грустно улыбнулась. — Как Ил?
— Спит. Такой магический всплеск слишком велик в его возрасте. Эйш говорит, может проспать и до утра.
— Нам стоит снова благодарить Айка Эйша, да?
— Похоже на то. И все-таки зря он впутал ребенка.
— Если бы не это, ты бы погиб.
— Рано говорить о том, что мы спасены.
— Да, рано, — согласилась Бранда. — Поэтому ты сегодня же возвращаешься в Изельгард.
— Что? — Я уставился на нее.
— Ты возвращаешься домой, Ник. Я только что получила письмо от Осмонда. Он пишет, чтобы ты приехал, а тебя заменит кто-то другой. Думаю, брат рассчитывал, что к тому моменту, как я получу это письмо, ты будешь мертв и можно будет обвинить меня в твоей гибели, но не сложилось… И все-таки, прошу, уезжай.
— А ты? А Ил? — Я не верил своим ушам.
— Ты не понимаешь. — Бранда качнула головой. — Пока речь будет идти только обо мне, я смогу защитить Илверта. Но ты… У меня не хватает сил, чтобы уберечь вас обоих.
— Меня не надо беречь, я…
Пальчики Бранды снова коснулись губ.
— Ник, прошу, хотя бы ненадолго — уезжай, — настаивала она, а мне вдруг вспомнился вездесущий Эйш. Он просил ответить «да», даже если мне это не понравится. Ответить, но он не говорил, что надо держать слово.
— Хорошо. — Я склонил голову. — Когда мне стоит уехать?
— Немедленно. С Илвергом я поговорю сама. Можешь оставить ему письмо. Боюсь, что у нас нет времени до утра. Совет все равно попытается тебя убить, никто не будет тянуть. Я знаю, что ты справишься, но боги, Ник! Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится.
По щекам Бранды покатились крупные слезы. Я неловко ее обнял, привлек к себе.
— Уезжай, только уезжай, — повторяла она.
— Уеду, — обещал ей.
— Сейчас!
— Хорошо. Тогда… до встречи?
— Да. — Бранда улыбнулась. — До встречи, любимый мой. Надеюсь, что до скорой.
Я поцеловал ее и отстранился. Эйш говорил, что надо согласиться — не только ради меня, но и ради них с Илом. Значит, я сделаю это. Уйду из дворца. Но уезжать я не собирался. По крайней мере сегодня.
— Я вернусь, — пообещал Бранде и пошел прочь. Из своей комнаты забрал только оружие. Было неловко прикреплять его одной рукой, но я привык с этим справляться. Ничего, обрету навыки снова, да и, уверен, восстановлюсь быстро. Мысленно поблагодарил палача, хоть и не думал, что сделаю это. Написать письмо Илу? Увы, вот писать левой я не умел. Но был уверен, что мы встретимся очень скоро. Поэтому только заглянул к нему, постоял немного у постели. Мальчик все еще спал — тяжело, беспокойно. Слишком много всего для него одного.
— Прости, малыш. Я не прощаюсь, — сказал ему и вышел прочь.
Пока шел по заснеженному Самарину к дому отца, безумно устал. Все-таки общение с Лейтом и несостоявшаяся казнь давали знать, а я был всего лишь человеком. Зато дойти до входной двери не успел. Мейр выскочил навстречу, подбежал ко мне.
— Ники! — Он обнял крепко, и я едва не зарычал. — Прости, прости. Что эта паршивка натворила?
