Он коротко смеется.
– Да! Можешь показать мне, что тут и как?
Я улыбаюсь и подавляю порыв обнять его или хоть как-то прикоснуться.
Расстояние между нами будто гудит от напряжения.
У него есть девушка.
– Уверен, ты устала от вопроса «как ты себя чувствуешь?»…
– Ха, устала.
– Что? А, «ха».
Он смотрит мне в глаза, и я вспоминаю трюк из моего руководства для парней: смотреть девушкам в глаза – и невольно задаюсь вопросом, следует ли он этому совету с Келси.
– Как Келси? – спрашиваю в то же мгновение, как он говорит:
– Мне жаль, что ты заболела.
Повисают неловкая пауза и напряжение, которого я не помню раньше. Так странно быть с ним снова в одной палате.
Мы смотрим друг на друга, ожидая, пока один из нас заговорит.
– Как твоя девушка? – спрашиваю наконец.
Ужасно видеть, как он краснеет.
– Хорошо. Хештег гениален, кстати. Ты просмотрела все посты? Вероятно, сыграло роль и то, что Келси постоянно выкладывала новости. Постоянно! – Он несколько повышает голос. – Я тоже писал кое-что о тебе. Надеюсь, ничего страшного? Люди беспокоились. О, еще ты точно знала, о чем говорила, когда давала советы из этого руководства для парней. Они работают. – Он говорит очень быстро.
– Жаль, я не успела рассказать тебе больше до того, как заболела. Уверена, теперь, когда не сплю постоянно, смогу придумать еще что-нибудь. Хотя, кажется, тебе уже не нужны советы, тебе и без них неплохо.
– Нет, – быстро отвечает Оливер.
– Что нет?
– Плохо.
– О? Почему?
– Я волновался о тебе.
Я не ожидала такого, и, очевидно, Оливер – тоже, судя по его взгляду.
К моему удивлению примешивается раздражение. Это не он болел. Он понятия не имеет, каково это. У него есть девушка, а я была прикована к постели, пока рот зарастал кораллами.
– Мне жаль, что тебе было так плохо, – говорю с бо́льшим сарказмом, чем собиралась.
Он морщится.
– Это было…
– Надеюсь, ты не мучился из-за этого бессонницей, пока я отсыпалась за нас обоих.
– О чем ты…
– Но, по крайней мере, у тебя есть девушка, которая о тебе заботится.
– Почему ты повторяешь это?
– Что, «девушка»? – не могу сдержать яд в голосе.
Оливер выглядит обиженным, его лицо напоминает мне первый день в карантине, тогда, на базе, когда это казалось лишь забавным приключением. До того, как я его поцеловала.
– Я думал, ты будешь рада, что у меня есть девушка. Я следовал твоим советам. Это ты придумала руководство для парней и хештег! – бормочет Оливер.
– Знаю, – тихо отвечаю я.
– У меня наконец-то есть девушка, о которой я мечтал годами, а ты, кажется, злишься на меня за это или за что-то еще, – сердито говорит Оливер.
Их с Келси история. Все эти общие уроки, общие учителя, общие коридоры. История, которой у нас с ним никогда не будет.
– Зачем ты придумала хештег? И руководство для парней? Зачем хотела помочь мне? – спрашивает Оливер почти обвиняюще.
Вопрос застает меня врасплох.
– Не знаю.
– Так же как не знаешь, зачем поцеловала меня? – говорит он. – Флора, почему ты поцеловала меня? Не знаю, заметила ли ты, но даже незнакомцы в сети хотят знать ответ на этот вопрос.
Разговор впервые касается поцелуя.
– Хотела сделать что-то хорошее, – глядя ему в глаза, признаюсь, не зная, что имею в виду: поцелуй, руководство для парней, хештег или что-то еще, а выяснять слишком страшно. И слишком утомительно.
Но наш разговор снова, как всегда, прерывает посетитель. Келси.
– Дорогой, я дома! – говорит она, влетая и глядя только на Оливера. – Прямо как в старые добрые времена, опять в этой палате. – Она наконец переводит взгляд на меня. – И спящая красавица проснулась!
Думаю над ответом, но, кажется, мозги у меня всмятку. Все становится таким замедленным и вялым.
Наконец решаю, что нужно рассмеяться, но уже поздно: она тащит Оливера на его сторону палаты.
– Я должна следить за здоровьем моего пациента! – бросает она через плечо. – Он же мой парень. – Келси улыбается мне, но в ее улыбке совсем нет ничего искреннего. Штора задергивается. Затем я слышу, как что-то распыляется в воздухе, и по запаху понимаю, что это антисептик.
Келси разговаривает с Оливером о хештеге, о внимании, которое они вновь завоевывают в сети, и крошечная часть меня задается вопросом, действительно ли ей нравится Оливер или только внимание. Но подавляю эту мысль и напоминаю себе, что все сделала правильно и у Оливера теперь девушка его мечты.
71. Оливер
– Думаю, нам нужно писать в «Твиттер» во время свидания на Кони-Айленде, – говорит Келси.
– Да, конечно.
– И не переживай, если не выиграешь для меня никакой мягкой игрушки. Я знаю, все эти штуки специально так устроены.
– Да, конечно.
– Может, сходим на колесо обозрения несколько раз, просто чтоб наверняка сделать очень хорошие фотки. Что если прокатиться на нем тридцать раз в честь количества дней, которые ты провел на карантине?
– Да, конечно.
– Оливер, ты меня слушаешь?
Да. Вроде того.
Я все думаю, почему Флора повторяла «девушка». Звучало так, будто ей на язык попалось что-то противное, и она хотела сплюнуть.
И что Флора имела в виду под этим «что-то хорошее». Она говорила о поцелуе? Почему она считает, что это – что-то хорошее. Он и был хорошим, хотя я б ни за что не подумал, что мой первый поцелуй окажется таким. Запоминающимся, точно. Прямо как Флора. Запоминающаяся. Та, которую невозможно забыть. Не похожая ни на кого…
– Оливер?
Я осознаю, что Келси что-то говорит.
– Э, прости, можешь повторить последнее?
– Последнее? Я только что сказала миллион разных вещей.
Я нервно смеюсь. Попался.
– Ну, самое последнее, о чем я говорила, это то, что тридцать поездок на колесе обозрения стоят двести сорок долларов. Это дорого.
– Дорого?
– Ну, может, нам стоит разделить эту сумму на двоих. В конце концов, мы живем в двадцать первом веке. Или, может, откроем сбор.
– Э-э-э, давай мы об этом подумаем, время еще есть.
– Ну, на самом деле, нет! Ты выходишь с карантина меньше, чем через две недели. Мы должны пойти на это первое свидание как можно скорее, тебе так не кажется? Пока интерес к карантину еще не затухнет.
