Я думаю, что сегодня, несмотря на всю напряженность, готова возникнуть всемирная цивилизация. Истоком расцвета культур, как и отдельных людей, было смешение: они пребывают в стагнации, когда замыкаются на самих себе. Вот почему нынешняя глобализация – это чудесная возможность для человечества, пусть она и внушает столько тревог. Научное мышление, с его спокойной, динамичной и рациональной силой, полное смысла наследие древнегреческой культуры, вновь открытое, воспринятое и продолженной Европой Нового времени, является стержнем того культурного наследия, которое Европа несет миру, – и возможно, является им в большей степени, чем литература, искусство или философия. Динамичность, способность вновь и вновь ставить под вопрос собственные основания – то, что придало научной мысли ее могущество и достоверность, – могут стать одним из источников исторических успехов Европы.
Понятно, что области, где напрямую приложимо научное мышление, имеют свои пределы. Наука имеет лишь косвенное отношение к большинству наших социальных вопросов и к наиболее жизненным личным проблемам. Но научная мысль внесла вклад в формирование нашего общества и всего нашего мышления, она обладает ценностью культурного фундамента. Это один из лучших способов, какие человечество только нашло, чтобы избавляться от заблуждений и собирать знания, которые можно передать другим.
Я итальянец, француз, европеец. Я хочу быть европейцем и гражданином мира. Идентичности не воюют друг с другом, они взаимно обогащаются. Если под словом «Европа» понимается «стать сильнее и защитить привилегии европейцев», то это меня не интересует. Но если Европа признает свои преступления и если она способна трудиться во благо мира и мировой справедливости, бороться за такой мир, в котором диалог заместит собой агрессию, тогда, мне кажется, она еще могла бы привлечь колеблющиеся сердца своих обитателей. В этом случае Европа могла бы, наверное, стать местом движения к нашей общей и самой великой мечте: к миру взаимной причастности, где диалог берет верх над агрессией и силой.
Может быть, это только мечта. Призрак иного мира, который не воплощается в мире реальном. Но благодаря науке я понял, что нет такого явления, как единственный реальный мир. Мир не всегда был таким, каким его видим мы, он менялся на наших глазах.
Восстание против предшествующих поколений, против их общепризнанных истин, попытки мыслить иначе создали наш мир. Наше мировидение, наши реальности – это исполнившиеся мечты. Нет причин бояться будущего: мы можем, как и прежде, восставать против самих себя, грезить об иных возможных мирах и искать их.
Сегодня меня окружают молодые люди, завороженные, как и я тридцать лет назад, фундаментальными исследованиями. Они приезжают, чтобы встретиться со мной, из всех уголков мира, как и я в свое время приезжал к другим ученым. Я говорю с ними, я объясняю им то, что знаю сам, в надежде, что среди них окажется тот или та, кто превзойдет меня и кто достигнет того, чего мы не были в состоянии достичь.
Когда они спрашивают моего мнения, я настойчиво отговариваю их от исследовательской карьеры, как мои профессора когда-то отговаривали меня. Я рассказываю им о жестоком состязании из-за должностей, о трудности избранного предмета изучения, о серьезном риске, связанном с этим требовательным призванием. Я говорю, что очень опасно следовать только своим пристрастиям. Но втайне я надеюсь, что им хватит и страсти, и силы пренебречь всеми этими предостережениями и следовать за своей мечтой.
