– И всё-таки я бы хотел, чтобы коллеги прояснили насчёт «ходячей катастрофы», – поднял взгляд от бумаги, в которой делал пометки, Кхан. Под его взглядом преподаватели насупились, не решаясь заговорить, но тут вскочил толстенький магистр с факультета Белой магии.
– Что замолкли? – затряс он в гневе пухленьким кулачком. – Катастрофа и есть! И кому как не вам, ректор, это знать! Зеркало с основателем – его работа. Случай с двумя студентами моего коллеги – и я могу понять его возмущение – тоже не обошёлся без Ширяева. А из-за этой его кровати страсти инквизиция уже всю академию вверх дном перерыла! У меня три – три! – артефакта древних забрали, три прибора маготехнических изъяли, собственной, между прочим, разработки, стол исследовательский… – тут магистр белой магии на секунду замер, – три, конфисковали. И всё из-за него!
– Да он сам чуть не погиб из-за этой кровати! – не стерпел Глушаков. – Это же надо было кому-то настолько опасную вещь на чердаке хранить!
– Кто бы говорил, – бросила Марна. – Гвозди-то он чьи там позабивал везде?
Крыть было нечем, и, стушевавшись, Глушаков притих, стараясь не смотреть на окружающих.
– И кого мы только привели… – негромко вздохнула преподаватель стихийной магии.
Впрочем, Кхан её услышал и, встрепенувшись, поинтересовался:
– Райла, дорогая, хочешь что-то добавить?
– И добавлю! – встала та. – Не далее как позавчера я видела этого вашего студента никогда не догадаетесь где – в «Гуляй-поле»! Он там нажирался – другого слова не подберёшь – до мертвецки пьяного состояния! И знаете, я совсем не удивлена, потому что наш трудовик споит кого угодно, если уж студент первого курса, столь ему полюбившийся, всего через три недели с начала учёбы уже таскается по подобным вертепам!
– А сама-то ты что там забыла? – желчно поинтересовался уязвлённый Глушаков.
– Это неважно, – с достоинством ответила Райла, садясь обратно. – Я, в конце концов, преподаватель.
– Шалава, – буркнул Глушаков вроде и в сторону, но так, что услышали все.
– Коллеги, коллеги, не отвлекаемся, мы здесь обсуждаем студента Ширяева и никого другого, – поспешил Кхан призвать к порядку собравшихся.
– Обсуждают они! – гневно воскликнул вдруг толстенький мужичок с тонкими щегольскими усиками на округлом лице. – Это быдло, посмевшее так оскорблять Светлое королевство и его жителей, эльфов, наших лучших союзников, должно как минимум быть изгнано не только из академии, но и вообще из империи, и безо всяких обсуждений! А лучше, – тут он злобно сощурился, – и вовсе передать его высокорожденным. На опыты! Это же надо, такие слова, такое хамство, как только они прямо на месте наглеца не изничтожили!
От подобных речей перекосило даже адептов факультета Светлой магии, много позаимствовавших у магии эльфов и где эта самая делегация эльфов обучалась.
– Извините… – начала было завкафедры магии жизни.
– Не извиню! – резко отрубили в ответ.
– Простите… – с лёгким возмущением приподнялся кто-то из преподавателей некромантии, кладя руку на ритуальный кинжал.
– Не прощу! – снова отрезал толстяк.
– А вы, собственно, кто? – нахмурившись, поинтересовался Кхан у сего неизвестного.
– Я глава ассоциации по сотрудничеству и интеграции с Эльфийским королевством, Юсиус Рамцман, – с апломбом заявил тот. – И я повторяю: нечего здесь обсуждать, этому быдлу Ширяеву самое место в тюрьме!
– То есть вы не преподаватель академии? – уточнил ректор, нацелив очки на раздувшегося от важности Рамцмана.
– Я не маг, так что нет. Но это не мешает мне… – последние слова незадачливого главы ассоциации застряли у него в глотке, а сам он, побледнев и схватившись за горло, не в силах продолжать, дикими глазами уставился на Кхана.
– Выведите его! – жёстко приказал тот и, проводив взглядом брыкающееся тело, с большой охотой выносимое двумя жилистыми преподавателями, возмутился: – Он даже не маг! Безобразие! Кто его вообще впустил сюда?
Успокоившись, он снова перевёл взгляд на Глушакова.
– Сергей Юрьевич, хотите что-нибудь ещё добавить?
Глушаков замялся, резонно опасаясь, что сказанное им может быть превратно истолковано остальными, но тут прозвучал голос с задних рядов:
– А почему завкафедры проклятий ничего не говорит и вся такая загадочная?
Элеонора, оторвавшись от созерцания окна, обвела ленивым взглядом окружающих, а затем, устроившись поудобней, произнесла:
– Всё это ерунда. Домовые, кровать, артефакты, пьянки, да и вообще весь его моральный облик, – она коротким, резким жестом остановила собиравшихся было вскочить коллег и с лёгким цинизмом в голосе добавила: – И даже зеркало с основателем – в конце концов, это был всего лишь бездушный слепок личности. А ведь Ширяев – совершенно особенный ученик, и дело тут не в возрасте, хотя, может, и в нём тоже. Вы, коллеги, совершенно упускаете из виду то, что, несмотря на все эти недостатки, он обладает пусть одним, но зато крайне ценным достоинством, – Элеонора в упор посмотрела на Кхана. – Он действительно может делать мастеров.
– Это точно? – нахмурившись, переспросил ректор.
– Я вам вон там папочку красную положила с результатами исследования.
– Стоп… где? – зашуршал бумагами Кхан. – Ох ё… – не сдержал он чувств, когда увидел результат на небольшом листе бумаги в папке. – Действительно, про моральный облик можно забыть, пусть хоть в трусах, хоть без трусов загорает. И смотрите, – он остро сверкнул очками в сторону магистерши проклятий, – чтобы под постоянным контролем был. Не дай Магнус прибьют или украдут.
Глава 14
Несмотря на все мои опасения, новая учебная неделя началась совершенно мирно и тихо. Нет, судачить за спиной моей и спинами моих девчонок не перестали, но и дальше этого не заходили. Заклятьями и вызовами на дуэль не бросались, исподтишка пакостей не устраивали, а на остальное мой закалённый передрягами организм уже не обращал особого внимания.
Ведьмочки подле меня сменяли одна другую, исправно таскаясь со мной под ручку на пары и с пар. Рийя, Джуди, Каррин, Отришиа, Ланида… Это те только, кого запомнил. В который раз чуть пожалел, что они совсем не красотки. С другой стороны, за красоток точно прибили бы уже.
Слава убиенному мной основателю, вопросов интимного характера девушки больше не поднимали. Это, правда, меня слегка настораживало – а вдруг они готовят чего? Но пока всё было тихо.
Трений с учениками иностранных государств тоже не возникало, хотя я заметил, что абсолютно все стали держать дистанцию, особенно светлые эльфы. Но тут, возможно, играл роль прямой запрет инквизиции, и чувствовать себя более-менее комфортно, не сильно опасаясь за свою жизнь, я мог лишь до окончания расследования.
Что до моих занятий магией… Что ж, в ней я тоже продвинулся, скачкообразно подняв объём вливаемой в заклятие силы. Аккурат после неоконченной дуэли, видать, эльф прилично вогнал меня в стрессовую ситуацию. Впрочем, это был уровень самого-самого середнячка из женской части моей группы, совершенно не дотягивающего до уровня Эльзы и Мерв, что после применённого «Покрова Тьмы» разом стала сильнейшей ведьмой не только потока, но в потенциале и среди всех обучающихся на специальности вне зависимости от курса.
