— Ты… ты напал на моего дядю! Хотел его убить! Как ты мог?! Там же были женщины!
Она налетела на меня, останавливаясь буквально вплотную, а следующая за ней волна спрессованного воздуха чуть было не сбила с ног, благо я успел чуть присесть на напружиненных ногах, рефлекторно наклонившись вперёд. Отшагнул, но девушка грозно двинулась следом, подкрепляя свои слова всё больше усиливающимся давлением ветра и заставляя меня отступать назад.
Шаг за шагом я пятился спиной, а она всё так же шла на меня, худенькая, на целую голову ниже, взъерошенная словно рассерженный воробей, и даже не думала останавливаться.
Очередным порывом ветра газовую ткань сорвало с гневного лица, открыв румяные щёки и пухлые, сочные ярко-алые губы, которые словно магнитом притянули мой взгляд. В них-то я и чмокнул девушку, когда та в очередной раз вплотную ко мне приблизилась, чтобы выкрикнуть в лицо обвинения.
Сам не знаю, как так получилось. И корить себя за необдуманный поступок было уже поздно. Впрочем, эффект какой-никакой был. Ниике буквально потеряла дар речи, замерев соляным столбом и огромными глазами глядя на меня.
Тут я с опозданием подумал, что подобная фривольность с гражданкой сопредельного государства может выйти боком. Один международный скандальчик с ковром-самолетом уже был, теперь, похоже, назревает второй. И опять со мной. Ну что за невезение…
— К-как?! — прошептала она, и ветер окончательно стих.
Дрожащими пальцами девушка коснулась припухших губ, а я в который раз мысленно проклял свою исконно русскую привычку сначала делать, а потом думать. Судя по лицу то бледнеющей, то краснеющей девицы, мои действия приравнивались как минимум к попытке изнасилования.
Я судорожно улыбнулся, пытаясь найти подходящие слова, и после секундной паузы выдавил:
— Ну, ты девушка, я парень. Всё естественно.
И вот тут-то она и выдала про этот самый обед. Тьфу, обет.
Звезда в шоке. Так, пожалуй, вспоминая позорящего славные ВДВ незабвенного Серёжу Зверева, можно было охарактеризовать моё состояние. Только-только я решил, что в этом инквизиторстве больше плюсов, чем минусов, как на тебе. Такой минус прилетел, что никакая гора плюсов уже не перечеркнёт.
— То есть мне вот вообще, ни-ни? — глупо переспросил я Ниике.
А та только замотала головой, подтверждая страшную новость. И я почувствовал, как у меня всё упало. Вот всё. Абсолютно.
— А если… — попытался я выяснить, что грозит за нарушение.
— Тогда ваша сила исчезнет, кольцо рассыпется в прах, и вы более не будете инквизитором, а будете прокляты и всеми гонимы, — убеждённо и с некоторым страхом в голосе произнесла Ниике.
Перспектива, однако, далеко не радужная, что ни говори.
«И ведь какой гад, — невольно вспомнил я Амниса, — ни слова ведь не сказал!»
— И поцелуи туда тоже входят? — кое-как переварив сказанное, уточнил я.
— Не знаю… — растерянно ответила девушка. — Нам не рассказывали так… подробно.
Она снова покраснела.
— Ну, раз моё кольцо ещё при мне, — я взглянул на свою руку, — то, наверное, не входят.
Затем, прищурившись, снова посмотрел на Ниике.
Не знаю, что уж она подумала в тот момент, но с криком:
— Ай-й! — она тут же унеслась прочь, подхваченная чуть ли не ураганом. Может, решила, что я стану экспериментировать дальше?
Нет уж, дудки. Пока всё точно не выясню, никаких больше поцелуев.
Заторопившись к выходу из академии, я, в который раз забывшись, попытался сорваться на бег, но проклятая сутана снова запуталась в ногах, и, неловко всплеснув руками, я мешком рухнул на брусчатку, пребольно ударившись о камень правой стороной лица. Аж до искр из глаз. Просто не смог подставить нормально руки, чтобы погасить удар. Хорошо ещё, что успел довернуть лицо и не расквасил нос.
Осторожно встав, морщась от простреливающей боли, ощупал стремительно распухающие мягкие ткани и теперь уже медленно, матеря на чём свет стоит и академию, и инквизицию вместе взятых, побрёл в резиденцию на площади. Пришла пора наконец расставить все точки над «ё» и что-нибудь сделать с неудобными одеждами, пока я в них не убился окончательно.
* * *
— Обет безбрачия?! — почти не сдерживаясь, заорал я, ввалившись в кабинет наставника. — И вот об этом вы умолчали?! Ведь даже не заикнулись о том, что стоило бы мне трахнуть кого-нибудь — и всё, я уже изгой без магии, без кольца, без статуса!
— Кого-нибудь? — приподнял бровь Амнис, ничуть не впечатлённый экспрессией, с которой я вылил на него своё недовольство.
— Да какая разница, — махнул я рукой, — важен сам факт!
— Хм… Ну, допустим, — не стал больше уточнять замначальника. — Что по первому вопросу, то тут небольшая неточность. Как такового обета безбрачия у нас нет.
— Как нет? — севшим голосом переспросил я, сразу сдуваясь как воздушный шарик.
— А вот так. Я даже не буду указывать на то, что в основе любого обета в первую очередь лежит ясно и чётко данное согласие на его принятие. Вот вы, Ширяев, давали ясное и чёткое согласие на принятие обета безбрачия?
— Нет, — помотал я головой.
— Ну вот. Значит, с этим решили.
— Решили, — кивнул я, успокоенный.
— А теперь решим и со вторым вопросом.
— Каким?
— А с тем, как стоит входить в кабинет и разговаривать с непосредственным начальником! — громыхнул Амнис, и я, вспомнив, как нагло вломился в помещение, сразу стушевался. Вышло и в самом деле несколько чересчур.
— Напоминаю, Ширяев, в инквизиции только три вида дисциплинарного взыскания: предупреждение, выговор и строгий выговор. Дальше только лишение кольца внутренним кругом инквизиции. И предупреждение вы только что заработали. За следующее такое появление получите выговор. Тенденция ясна?
— Так точно, — пискнул я неожиданно тонким голосом, после чего прокашлялся и повторил уже нормально: — Так точно.
— Ну не такой уж я и страшный, — иронично прокомментировал Амнис, успокаиваясь, а затем поинтересовался: — А с чего вообще вы взяли про обет безбрачия?
— Да-да, мне тоже интересно.
Я вздрогнул и, резко обернувшись, обнаружил бесшумно возникшего в дверях главу городского управления, имя которого я, несмотря на моё достаточно долгое уже пребывание в рядах инквизиции, узнал буквально вчера. Гоул Диконтра — так его звали.
— Командор? — чуть приподняв бровь, Амнис вопросительно взглянул на начальника.
— Да доложили мне, — обходя меня и усаживаясь в одно из кресел, буркнул Диконтра, — что к моему заму с криками вломился один из наших. Знаешь, я уже ничему не удивляюсь. После вчерашнего с него станется и ко мне дверь с ноги открыть.
