У вас есть враги? Прекрасно. Значит, вы в своей жизни за что-то постояли.
Есть два вида успеха – первоначальный и окончательный.
В каждый свой год в палате общин я говорил себе одну вещь – «Не перебивай», но никогда не мог исполнить этой установки.
Я всегда готов учиться, хотя не всегда люблю быть поучаем.
Артур Бальфур по этому поводу ехидно высказался: «Как я понимаю, если выражаться языком военных, Уинстон оказался в зоне огня. Он и фотограф оба рисковали ценными жизнями. Я еще понимаю, зачем это делал фотограф, но зачем надо было так поступать достопочтенному джентльмену?» А большой недруг Черчилля, Редьярд Киплинг, и вовсе написал в письме своему другу, что министр внутренних дел должен был проявить больше храбрости и шагнуть прямо под пули: «Три часа перестрелки, и один дьявольский выстрел мог бы принести некоторую пользу нации». Черчилль же был в своем репертуаре. На все упреки он кротко ответил: «Не сердитесь, я отлично провел время!»
Летом 1911 года ситуация обострилась до предела, прошли сразу две забастовки государственного масштаба – портовых рабочих и железнодорожников. Разозленный Черчилль заявил, что забастовщики ставят под угрозу безопасность страны, занял неоправданно жесткую позицию и в очередной раз вызвал волну всеобщей ненависти.
«Выражать ненависть к Уинстону стало своего рода национальным хобби. Некоторые консерваторы докатились до того, что уверяли, будто худшего предателя не было со времен Иуды. Кейр Харди расписывал его черными красками, как одного из самых жестоких реакционеров, а те, кто поддерживал суфражисток, грозили устроить ему засаду. В декабре 1910 года Уинстон получил письмо от человека, назвавшего себя Алексом Баллантайном. Автор заполнил три страницы угрозами типа: «Как только мне представится случай, я выпорю тебя собачьим хлыстом как ты того заслуживаешь». Письмо отправили в Скотланд-Ярд для проведения расследования. Вскоре удалось выяснить, что его написал бывший полицейский, сильно обиженный на Уинстона за свое увольнение со службы и намекавший, что он может убить министра внутренних дел, чтобы «сравнять счет». «Я намереваюсь разоблачить несправедливость мистера Черчилля, – клялся он, – Может быть, я собственноручно убью своего оппонента, чтобы ускорить кризис?»
Так что Уинстону приходился постоянно быть начеку. Нельзя было предугадать, из-за какого угла грозит нападение».
Майкл Шелден «Черчиль. Молодой титан»
Тем не менее, у Черчилля хватало сил и энергии, чтобы пытаться проводить кое-какие реформы. Так, начал он с того, что взялся за реформу системы тюрем. Он намеревался упразднить долговую тюрьму и облегчить условия наказания несовершеннолетних. Однажды ему пришлось лично приказать освободить двенадцатилетнего мальчика, приговоренного к семи годам колонии за кражу куска трески. Но поскольку он ниоткуда не видел поддержки, реализовать эту реформу удалось лишь частично.
Та же участь постигла и проекты реформ в защиту служащих магазинов, работавших в то время до самой ночи и без выходных. Черчилль пытался сократить рабочую неделю до шестидесяти часов и ввести обязательный выходной день – воскресенье. Однако это вызвало такое сопротивление у мелких предпринимателей, что удалось добиться лишь того, чтобы один день в неделю служащие магазинов работали только до обеда.
* * *
Между тем у Черчилля уже было новое увлечение – международная политика. Напряжение в Европе нарастало, летом 1911 года Германия серьезно поссорилась с Францией, что обеспокоило все европейские правительства – усиление немецкой армии не могло пройти незамеченным, и агрессивное поведение кайзера Вильгельма вызывало подозрение, что он сознательно ищет повода для войны с Францией.
13 августа (в самый разгар забастовок) Черчилль представил премьер-министру подготовленный им документ, в котором высказывал предположение, что Германия и Австрия откроют военные действия против Великобритании, Франции и России. Более того, он подробно расписал возможную тактику немецкой армии, и спустя три года, когда началась Первая мировая война, оказалось, что его предположения точны почти на сто процентов.
Не нужно много беспокоиться о чем-либо, кроме того, чтобы делать все, на что мы способны.
Стать лучше – значит измениться; быть совершенным – значит меняться постоянно.
Показывая нам самый злобный оскал, Фортуна порой готовит нам самые роскошные подарки.
Кажущиеся издалека непреодолимыми трудности очень часто без остатка сметаются с дороги.
Конечно, в 1911 году к его предсказаниям никто не отнесся серьезно – ведь он был всего лишь лейтенантом в отставке, и генералы к нему прислушиваться не собирались. Но премьер-министр заметил его интерес к вопросам обороны и решил, что Черчилль как нельзя лучше подходит для того чтобы провести реформу военноморских сил. Так и получилось, что 23 октября 1911 года Уинстон Черчилль был назначен на пост Первого лорда Адмиралтейства.
* * *
Формально это было понижением, но, во-первых, Черчилль уже безумно устал от хлопотной должности министра внутренних дел, а, во-вторых, не зря он в юности мечтал сделать военную карьеру – его всегда манила мечта стать во главе армии, он любил тактику и стратегию и конечно не мог не прийти в восторг от возможности поиграть в кораблики всем британским военно-морским флотом. О времени, проведенном во главе Адмиралтейства, Черчилль в 1923 году написал: «Это были самые запоминающиеся четыре года в моей жизни».
«Усердие и энтузиазм, с какими он взялся за дело, – пишет Франсуа Керсоди, – создали совершенно иную атмосферу в британском флоте: теперь офицеры несли службу в Адмиралтействе день и ночь, всю неделю, по выходным и праздникам, так как в любой момент могла быть объявлена тревога; в здании постоянно дежурил один из лордов, чтобы необходимые меры принимались незамедлительно. Сам же Первый лорд, Уинстон Черчилль, работал по пятнадцать часов в сутки и ожидал от своих сотрудников того же. Задача перед ними стояла действительно не из легких: подготовить Королевский флот к отражению нападения Германии, как если бы оно ожидалось со дня на день; модернизировать флот и довести его мощь до максимума; создать Главный штаб флота на период войны; установить тесное сотрудничество с Военным министерством для подготовки будущей транспортировки британской армии во Францию и, конечно же, отстоять в парламенте очень и очень большие бюджетные расходы на обеспечение этих мер…»
