– Вот теперь вы понимаете, насколько изощренно и тайно действуют враги нашего государства, в частности “Сендеро луминосо”. А кроме того, у нас огромные необитаемые пространства, где можно укрыть не одну армию. Однако есть предположение, в каких районах могут содержать ваших друзей, и наши силы ведут там поиск.
– А вы не скажете мне, какие это районы? – спросил Партридж.
– Не думаю, чтобы это было разумно. В любом случае вам туда не добраться. Или, может быть, у вас есть какой-то план?
У Партриджа действительно был план действий, но он ответил отрицательно.
Остаток интервью прошел так же – ни один из участников не доверял другому, и оба играли в кошки-мышки, пытаясь получить информацию и не раскрывая своей. Ни тот, ни другой в этом не преуспели, хотя, суммируя высказывания Ортиса для “Вечерних новостей на всю страну”, Партридж использовал две цитаты: насчет того, что “в Перу есть такие просторы, где может укрыться целая армия”, а также циничное замечание генерала о том, что сообщения о якобы имеющих место нарушениях прав человека – это “однодневки, которые забудутся через двадцать четыре часа”.
Поскольку звуковой дорожки не было, в Нью-Йорке эти цитаты дали набором под фотографией генерала.
Партридж не считал, что визит к генералу что-то дал ему.
Более удачным оказался разговор с Сесаром Асеведо, давним другом Партриджа и одним из деятелей католической церкви в миру. Они встретились в одной частной конторе за дворцом архиепископа на площади Армас, официальном центре Лимы.
Асеведо, маленький, разговорчивый, живой пятидесятилетний мужчина, был ученым-теологом и человеком глубоко религиозным. Он работал в церковной администрации и имел немалое влияние, хотя так и не сделал последнего шага и не стал священником. Если бы он этот шаг сделал, утверждали друзья, то сейчас был бы по крайней мере епископом, а со временем стал бы и кардиналом.
Сесар Асеведо не был женат, хотя занимал видное общественное положение.
Партридж любил Асеведо, потому что тот никогда ничего из себя не изображал, был скромен и абсолютно честен. Как-то раз Партридж спросил его, почему он так и не стал священником, и Асеведо ответил: “Как бы глубоко я ни любил Господа и Иисуса Христа, мне никогда не хотелось отказываться от моего права, если вздумается, скептически смотреть на вещи, хотя молю Господа, чтобы этого не произошло. Стань же я священником, я вынужден был бы отказаться от этого права. И ни в юности, ни сейчас я не мог заставить себя на это пойти”.
Асеведо был ответственным секретарем Католической комиссии по работе в социальной сфере и занимался программами оказания медицинской помощи в дальних уголках страны.
– Насколько я понимаю, – заметил Партридж вскоре после начала их встречи, – вам время от времени приходится иметь дело с “Сендеро луминосо”.
Асеведо усмехнулся:
– “Иметь дело” – абсолютно точное выражение. Церковь, конечно, не одобряет “Сендеро” – ни ее целей, ни методов. Тем не менее мы поддерживаем отношения с этой организацией.
По каким-то своим соображениям, пояснил Асеведо, “Сендеро луминосо” не хочет враждовать с церковью и редко выступает против нее как института. Однако бандиты не доверяют священнослужителям, и, когда банды предпринимают какие-либо антиправительственные акции или устраивают бунты, они требуют, чтобы священники и все, кто связан с церковью, покинули район, где они что-то затевают, не желая иметь свидетелей.
– Они просто говорят священнику или нашим работникам, занимающимся благотворительностью: “Убирайтесь отсюда! Нечего тут торчать! Вам скажут, когда вы сможете вернуться”.
– И ваши священники повинуются? Асеведо вздохнул.
– Достойным такое поведение не назовешь, верно? Но обычно повинуются, потому что выбора у них нет. Если приказ “Сендеро” не выполнен, они не постесняются убить ослушника. Ведь если священник жив, он может со временем туда вернуться. А мертвый уже не вернется.
У Партриджа тотчас мелькнула мысль:
– А есть сейчас места, откуда вашим людям предложено уехать?
– Один такой район есть, и это создает для нас изрядную проблему. Я покажу вам его на карте. – Асеведо указал на часть провинции Сан-Мартин, обведенную красным. – Три недели назад там находилась большая группа медиков, осуществлявшая программу помощи, главным образом – прививки детям. Прививки необходимы, потому что здесь сельва и распространены болезни джунглей, которые часто приводят к фатальному исходу. Недели три назад “Сендеро луминосо” потребовала, чтобы наши люди убрались оттуда. Они пытались возражать, но вынуждены были уехать. Сейчас мы хотим вернуть туда наших медиков. “Сендеро” говорит: “Нет"!
Партридж внимательно смотрел на обведенный красным район: он оказался удручающе большим. Партридж прочел названия селений, разбросанных далеко друг от друга; Токаче, Учица, Сион, Нуэва-Эсперанса, Пачица. Он записал их – на всякий случай. Если пленники находятся в этом районе, бессмысленно приезжать туда, не зная, где именно их содержат. Вызволить их из любого места будет трудно, а может быть, и просто невозможно. Единственный шанс – нагрянуть неожиданно.
– Мне кажется, я знаю, о чем вы думаете, – сказал Асеведо. – Не находятся ли ваши похищенные друзья где-то в этом районе?
Партридж молча кивнул. – Не думаю. Будь так, наверняка прошел бы слушок. А я ничего не слышал. Но у нашей церкви есть контакты. Я сделаю запрос и сообщу вам, если что-то узнаю.
Партридж понимал, что на большее нельзя надеяться. Но он знал, что время истекает, а со дня приезда в Перу он ничуть не продвинулся в своих розысках.
Эта мысль угнетала его и у дворца архиепископа, где он встречался с Асеведо, и потом, в номере гостиницы, когда он вспомнил этот разговор и остальные события дня, им овладели досада и чувство поражения.
Внезапно возле кровати зазвонил телефон.
– Гарри, это ты? – Партридж сразу узнал голос Дона Кеттеринга. – Есть новости, и мне хотелось, чтобы ты о них знал.
* * *
Рита, тоже жившая в отеле “Сесар”, ответила сразу на звонок.
– Мне только что звонили из Нью-Йорка, – сказал Партридж. И повторил то, что рассказал ему Дон Кеттеринг про дом в Хакенсаке и радиотелефоны. – Дон дал мне номер телефона в Лиме, куда звонили из Хакенсака, – добавил он. – Я хочу выяснить, чей это номер и где он находится.
– Давай его мне, – сказала Рита. Партридж продиктовал: 28-9427.
– Я попытаюсь добраться до этого малого из Энтель-Перу – Виктора Веласко, чтобы он немного потрудился для нас. Позвоню, как только что-то узнаю.
Она позвонила через четверть часа.
– Мне удалось застать Веласко дома. Он говорит, что его отдел такими делами не занимается и ему, возможно, трудновато будет добыть нужную нам информацию, тем не менее он надеется получить ее к утру.
– Спасибо, – сказал Партридж и почти сразу заснул.
