Она качалась передо мной, как маятник, низко опустив голову. Две густые завесы волос морковного оттенка прятали лицо. Алина подняла раскрытую ладонь и направила ее на меня. Я поняла, что она, скорее всего, не услышала, как открылась дверь, поэтому намеревалась продолжить долбить по ней.
Прежде чем худощавая рука приблизилась ко мне, я прочистила горло кашлем, предупреждая о том, что с поднятием головы она увидит перед собой не дверь, и не Влада.
А я ждала, когда же Алина, наконец, взметнет длиннющие смолистые ресницы и наткнется взглядом на мое лицо, и настигнет ее разочарование куда большее, чем сейчас, когда она тихонько скулила и что-то нечленораздельно роптала себе под нос.
Было ли мне ее жаль?
Ни капли.
Совсем.
Женщина медленно приподняла голову. Отсутствующим взглядом она ощупывала пространство перед собой, но все никак не могла сфокусировать внимание на моем присутствии. Я, черт возьми, стояла прямо перед ее носом, воинственно расправив плечи и приготовившись в любовь момент парировать все, что слетит с ее накрашенного бордовой помадой рта.
— Вл… — женщина икнула в попытке произнести имя. — Вла-а-д…
Сказав это, она смотрела на меня, но рассеянный взор будто проходил сквозь мое недоумевающее лицо. И все же, заметив ее растекшийся макияж, огромные черные круги под глазами от размазанной туши, и струящиеся по пунцовым щекам темные полоски соленой влаги, я чуть-чуть посочувствовала Алине.
Зрелище жалкое, но… думаю, сейчас ей было очень тяжело. Она плакала, судорожно всхлипывая. А, заметив, в коем веке, меня, и вовсе зарыдала в голос.
— Почему… ты… здесь… — женщина схватилась за голову, вцепившись пальцами в волосы. Выглядела так, словно собиралась вырывать их клоками. — Ууу…. — протяжно завыла, согнувшись пополам.
Я… недооценила масштаб ее опьянения.
И что, черт возьми, теперь с ней делать?!
Глядя на бывшую Земского, захлебывающуюся в слезах, у меня язык не поворачивался потребовать, чтобы она ушла. Черт знает, что с ней может произойти на улице.
В последнюю очередь я мечтала терзаться угрызениями совести.
Прекрасно…
Сердоболие во мне взыграло как всегда вовремя, и я потянулась к женщине, чтобы подхватить ее за локоть, перед тем как она упала бы и разбила нос. Какой бы силы неприязнь ни испытывала к этой женщине, я так же не хотела, чтобы она изувечила себя.
Обернувшись к Владу через плечо, я заметила в его руке телефон.
— Алло, такси?.. — раздался замогильный голос Земского.
Он с сожалением и виной смотрел на меня, договариваясь с оператором о машине. Ему пообещали, что в течение получаса прибудет автомобиль, а до тех пор Алина переждет в квартире.
Мы заволокли ее внутрь, дотащили до гостиной и посадили на диван.
Сложно сказать: была ли женщина в сознании, или успела отключиться. Но она перестала плакать и перешла в беззвучный режим.
— Сколько она выпила? — вслух пробормотала я промелькнувшую мысль.
Я ощутила ладонь Влада, накрывшую мою щеку.
— Прости, что ты видишь это, — с искренним раскаянием произнес он.
Я вздохнула, ответив, что все в порядке, и отвернулась к женщине. В минутной тишине звучало ее негромкое сопение. Уснула. Что ж… по крайней мере, обошлось без ссор и драк.
— Такси скоро приедет, — ладонь мужчины соскользнула с моего лица.
— Угу, — кивнула я, не сводя глаз с Алины.
— Я схожу, переоденусь, — оповестил он.
— Угу…
Глава 9
Нарушительница покоя, по всей видимости, чувствовала себя прекрасно, свернувшись клубочком на диване в гостиной Влада. Сопение достаточно быстро переросло в храп, и предупреждающие толчки в ее плечо и вбок не спасали мои уши от жуткого звука.
Такси вскоре подъехало, однако Алину так и не удалось разбудить. А я пыталась. Не жалея сил. Даже набрала в стакан ледяной воды, чтобы выплеснуть на нее, но Земской остановил меня, перехватив за кисть и укоризненно покачав головой.
— Это слишком, Лика…
Я фыркнула.
— То есть, заявляться в абсолютно невменяемом состоянии к тебе домой посреди ночи — в порядке вещей?
При этом зная, что он мог находиться не один, а в компании, — как бы на минуточку, — своей девушки?
Хотя… сомневаюсь, что ее заботило нечто подобное...
Потерев переносицу с усталым вздохом, он оставил мой возмущенный вопрос без ответа и подошел к «гостье». Склонившись над ней, накрыл ее плечо ладонью и несильно потряс.
Великолепно.
Он выглядел так, словно мог спустить этой женщине с рук любой грех.
Я закатила глаза.
— Она не проснется… Метод пряника, который ты используешь в отношении Алины, совершенно бесполезен, знаешь ли.
Меня злило, очень злило его снисходительное обращение с ней. Сюсюкался, будто с ребенком. И это после «радушного приема» прошедшим днем… после того, как Влад с непоколебимым лицом требовал, чтобы она ушла и больше не тревожила, не появлялась в его жизни.
С всплеском эмоционального раздражения, вызванным моим саркастичным замечанием, на его лице заиграли желваки. Влад резко выпрямился и отвернулся от меня, наверное, пытаясь скрыть негодование, но собравшиеся вместе брови и глубокая складка на его лбу не ускользнули от моего пытливого взора.
Супер, так я теперь злодейка?!
— Позволишь переночевать ей здесь? — поинтересовалась деланным ровным голосом.
Во мне крепла убежденность, что я знаю, какое именно услышу толкование его продолжительному молчанию.
И оттого неведомая сила распирала меня изнутри, разрывая на куски.
Темная сила, имя которой ревность, разъедала сердце подобно кислоте.
— Алина не потревожит нас, оставшись здесь, — запоздало откликнулся Земской. — Мы с тобой будем в спальне и…
— Черт возьми, ты себя слышишь?! — прошипела я, не дав ему и шанса закончить. — Противоречишь всему, что говорил мне прежде!
Если бы он знал, как нелепо прозвучала пророненная им фраза! Это настолько смешно, что хотелось плакать крокодильими слезами! Ну серьезно… Каким образом мужчина, твердивший мне несколько часов назад, что я для него чуть ли не единственная на всем белом свете, додумался до подобного вывода?!
Как после его метаний с одной крайности к другой мне верить его словам?..
— Бывшая и нынешняя одного мужчины в его квартире, — я ухмыльнулась, с трудом веря, что приходится участвовать в сумасбродстве чистого вида. — Такое годно только в анекдотах, Влад. И неважно, что она, — вскинула рукой, небрежно указывая на рыжеволосую, — сейчас видит десятый сон. Ты обо мне подумал? Ты хоть понимаешь, как… как… о боже, — я хрипло засмеялась.
