Попа-а-лся.
Стиснув зубы настолько сильно, что желваки заходили ходуном на скулах, он наверняка проклинал весь белый свет за неудачное стечение обстоятельств.
— В общем так, леди, — неожиданно суровым тоном обратился Земской к моделям по обеим сторонам от него. — Если не уйдете по-хорошему, я вызову охрану. Жанна Леонидовна! — прикрикнул так, что секретарь судорожно вздохнула рядом со мной от страха. — Впредь будьте внимательнее и не пускайте ко мне кого попало, вам ясно?
— Д-да, Владислав Валерьевич. Прошу прощения…
— Какая охрана? О чем ты? — заверещала блондинка. — Ну почему я должна уходить, зайч-и-иик?! — по-детски притопнув ногой, она всхлипнула. — Давай помиримся! Я так хочу быть с тобой!
Вот ведь неугомонное создание! Притворялась белой и пушистой, хотя двумя минутами ранее багровела и пыхтела в иступленной ярости, направленной на брюнетку.
Когда белокурая сделала шаг вперед и прильнула к боку Земского, ее соперница мгновенно пришла в боевую готовность и рьяно кинулась отдирать девушку от общего ненаглядного.
— Да какого хрена ты творишь, курица?! — взревела блонди.
Ну ничего себе...
Я сравнительно недолго работаю с Владом, и достаточно увидела за прошедшие месяца, чтобы перестать удивляться подобным вещам. Однако моя челюсть все-таки отвисла, когда девушки вцепились друг другу в волосы, словно безумные питбули с налитыми кровью глазами, зажав между собой моего ловеласа-босса.
— Жанна Леонидовна! Лика! — сквозь женский рев послышалась мольба о помощи. — Вызовете охрану! Немедленно!!
***
С горем пополам амбалы из охраны отправили девушек восвояси. Ну а моему начальнику напоследок перепало от них. Одна из воительниц «наградила» Земского тремя примечательными царапинами — оставила на скулах, как напоминание о своих горячих чувствах к нему.
Земской не прекращал браниться, пока я дезинфицировала ранки. Шипел и не скупался на отборный мат, словно я ему сложную и рискованную операцию без анестезии проводила.
— Что посеете, Владислав Валерьевич, то и пожнете… — между делом напомнила я, аккуратно обрабатывая последнюю царапину.
— Да знаю я, знаю, — проворчал Земской, с громким вздохом закрыв глаза. — Ты разве не ревнуешь?
Я приподняла бровь дугой.
— А должна?
Влад поднял ресницы и проникновенно посмотрел на меня снизу-вверх. Я сидела на краю его рабочего стола, а Земской в своем генеральском кресле, и мои глаза располагались на порядок выше его глаз. Поджала губы, прочитав во взгляде напротив, что именно подразумевалось под вопросом, который ввел меня в секундный ступор.
Я бросила использованную ватную палочку в урну и сложила руки на коленях.
— Алина, она… с ней все иначе. Эти девушки, толпами ютящиеся у твоего кабинета… — быстро проговорила, всплеснув рукой в сторону массивных дверей позади себя. — Я понимаю, что они ничего для тебя не значат… и вряд ли когда-то значили. Я имею в виду, что ты не задумывался строить серьезные длительные отношения ни с одной из них, учитывая, с какой частотой они сменяли друг друга. И ты всегда был бесстрастным. С каждой. Но как только эта женщина появилась, ты будто пробился сквозь скорлупу.
Когда ее имя впервые всплыло на моем слуху, я увидела в Земском — неприступной холодной крепости — человека со слабостями. Испытывающего сильное разочарование в прошлом, сомнения, обиду, которую не искоренить, не вырезать из сердца.
И мне нелегко.
Нелегко признаться в том, что тягостно думать о влиянии Алины на Влада. Хотя я неоднократно делилась своими чувствами, — это абсолютно не то, в чем, попрактиковавшись, можно обрести уверенность и спокойствие. Опасно обнажать перед другим человеком собственную душу. Не знаешь: оправдается ли риск, либо же тебе причинят боль.
С каждым пройденным днем я влюблялась в мужчину, что сидел так близко и внимательно, с теплотой изучал меня мягким взглядом. Я покончила с тем, чтобы отдернуть себя от плана держаться на расстоянии от Влада, потому как время, сближающее нас, толкающее друг к другу, показало, что правильнее сдаться.
— Я дорожил Алиной, — бесцветным голосом произнес Земской, прикоснувшись холодной ладонью к моей щеке. — Мы долго и тесно дружили, — погладил подушечкой большого пальца правый уголок моих губ, надавил, нежно оттянул нижнюю. — Потом начали встречаться, — резко и со свистом сделал вдох. — Готовились к свадьбе, — подкатился на кресле к столу, встал и раздвинул другой рукой мои ноги. — И вдруг она бросила меня, — он вплотную встал ко мне. — Не сказав ни слова, — оцепенев на минуту, не сводил глаз с моего рта, продолжая водить по нему большим пальцем. — Она играла со мной, — Влад с грубостью обхватил мою талию рукой, стиснув в крепком объятии и прижав к себе. Из моих легких на выдохе просочился последний воздух. — Оборвала все, что между нами было, с легкостью. Не испытывая ни капли сожаления, — с затаившимся дыханием я ожидала дальнейших действий от мужчины, но он по-прежнему не шевелился, превратившись в каменное изваяние. — Я ненавижу… — плавно наклонившись к моему лицу, зашептал Земской. — Ненавижу эту женщину. Эту бесстыжую… — процедил сквозь плотно стиснутые зубы, и его глаза налились беспощадным гневом, — предательницу.
Влад переместил ладонь, которую хранил на моей щеке, на затылок и сжал в кулаке волосы. Несильно дернул за них таким образом, чтобы беспрепятственно впиться в мои губы.
Несдержанно. Неистово. Терпко.
Смакуя с порочно-жадными губами Влада горькость поцелуя, я так же проникалась его яростью. Этот черный, плотоядный сгусток негатива клокотал в сердце мужчины, отравляя сознание ядом.
Чересчур резкие движения Земского настораживали.
Нехорошее предчувствие сковывало.
Влад стягивал кольцо стальных объятий вокруг моих плеч, будто удав сдавливал мышонка, чтобы обездвижить, уничтожить малейшее сопротивление. И мне совершенно не нравилось чувствовать, что мною воспользовались — сознательно, либо же нет, — чтобы выместить гнев.
С трудом вырвавшись из хватки, я оттолкнула от себя Влада, и он, не удержав равновесия, плюхнулся в кресло, что стояло позади него. Сперва глядя на меня растеряно и запальчиво, босс осознал, что натворил, вернее, едва не натворил, и с вымученным стоном прикрыл глаза.
— Прости, Лика… Прости… — раскаивался он. Какое по счету его «прости»? Я попробовала подсчитать, чтобы отвлечься. — Я перешел границу. Я не должен был…
— Все в порядке, — сказала ровным тоном, поправляя на себе платье и слезая со стола.
Не знаю, почему солгала. Подумала, что нужно притвориться. Посчитала, что это — наиболее простой выход из тупика, к которому мы вновь пришли.
Тупик, имя которому Алина.
Нет, не буду зацикливаться на эмоциональной нестабильности Земского, связанного с этой женщиной. У каждого из нас есть демоны. Демоны Влада подразумевали ее. Он должен сам с ними разобраться. Я лезть не стану. В чужой битве риск проиграть гораздо выше, чем в собственной.
