— Так что там с последним, у кого на портрете медальон? Если он не пропадал, то что там может быть подозрительным?
— То, что регентом при малолетнем наследнике был Альвендуа, а они…
— Тебе очень не нравятся? — усмехнулась я.
— Специализируются на иллюзиях, — невозмутимо продолжил Шарль. — Иллюзии Альвендуа способны обмануть даже самых высокоуровневых магов. Во всяком случае, так было в то время.
— То есть…
— То есть кто-то ходил под иллюзией короля. Недолго, потому что могли заметить несоответствие ауры, привычек, почерка. Строго говоря, я уверен, что тот, кто был под иллюзией Лиденинга, прожил ровно до прихода во дворец, где и умер.
— От чего умер?
— В «Истории Лиденингов» написано — от почечных колик.
Я удивилась.
— У него же должны были быть артефакты распознавания ядов?
— У настоящего — да. А у этого — только иллюзии артефактов.
— Но непременно встал бы вопрос, куда делись настоящие артефакты.
— Возможно, и вставал, только…
Он развел руками, как бы говоря: «Только кто о таком будет писать в общедоступных источниках». Ох, Ваше Высочество, плохо вы учили историю своих предков. Наверное, я посмотрела очень выразительно, потому что Шарль удивился:
— Что такое, Николь?
— Неужели ты вообще ничего не знаешь о той истории? Ты же должен был хоть что-то читать?
— С чего вдруг мне интересоваться историей Лиденингов? — усмехнулся он.
Действительно, с чего? Может, с того, что носит их фамилию? Мог бы с уважением относиться к чужой памяти. Тут мне пришло в голову, что если уж Лиденинг по крови, то есть я, ничего не знает, то требовать чего-то с самозванца просто смешно.
— И что теперь? — спросила я, решив не указывать на пробелы в чужом образовании. — Что нам делать с этим скелетом?
— Почему вдруг нам? Тебе.
— Ты тоже лицо заинтересованное — не удержалась я. — Так что нам. В некотором роде это даже твой долг. А я так, рядом, для помощи и поддержки.
Я сурово посмотрела и даже руку положила на плечо Шарля дружеским подбадривающим жестом, совсем как давеча поступил Антуан с Бернаром. Шарль нагнул голову к моей руке, внимательно ее осмотрел, потом перевел взгляд на меня. Появилось желание сбежать, но я его храбро преодолела.
— Знаешь, что меня больше всего удивляет? Твое нахальство. Нахальство и уверенность, что пока я буду разгребать твои проблемы, ты будешь вовсю радоваться жизни в компании Матье или Альвендуа.
— Они такие же твои проблемы, как и мои, — запротестовала я. — Твои даже больше.
— То есть проблемы у нас общие, а развлечения у каждого свои?
Я неуверенно кивнула, не догадываясь, куда он клонит.
— Я с этим категорически не согласен, — заявил он и неожиданно меня поцеловал.
По-настоящему поцеловал. Так, как дозволено только жениху, если он не Антуан, конечно. Но почему-то сопротивляться совсем не хотелось, а мысли о женихе, Антуане и другой ерунде становились все более и более неопределенными, пока не пропали окончательно.
Глава 17
Аргументы пожертвовать собой на благо Шамбора оказались столь впечатляющими, что спроси Шарль, согласна ли я за него выйти, ответила бы не задумываясь. Но он не спросил. Возможно, потому что собирался привести еще более убойные аргументы? Или потому что нам было совсем не до разговоров? В любом случае второе появление Пьера-Луи оказалось совершенно некстати. А уж завопил он так, что уши заложило.
— Сейчас мне тоже кажется? — Голос был не просто злым, казалось, он разъедает все вокруг себя как кислота. — Шарль, не морочь леди де Кибо голову.
— Иногда обстоятельства сильнее нас, — ответил Шарль.
Он и не думал разжимать объятия, а я продолжала за него держаться, испытывая лишь раздражение от появления его друга. Но появившееся ощущение неправильности, которое все усиливалось и усиливалось, оказалось не так просто игнорировать. По-хорошему, надо было как можно скорее отпустить Шарля и уйти, но я не находила в себе сил на это.
— Обстоятельства, обстоятельства… — проворчал Пьер-Луи. — Мы не должны быть их заложниками. У всех нас существует долг. Даже у леди де Кибо есть обязательство перед Альвендуа.
— Нет у меня перед ним обязательств, — возразила я. — Разве что не разрывать пока помолвку. Но это не значит…
— Что вы можете целоваться с кем попало, — закончил за меня Пьер-Луи необычайно противным менторским тоном.
Да кто он такой, чтобы указывать что делать? Тоже мне шишка, племянник придворного мага! А гонору-то — как у наследного принца, которому сейчас выговаривает. Конечно, возможно, что у них не столь доверительные отношения, чтобы Шарль рассказал, кто он, а Пьер-Луи сам не догадался, поскольку призрака не только не видел, но и не знал о нем, и все же никто не дал ему права нас осуждать.
— С кем мне целоваться, инор Дюваль, я уж как-нибудь решу сама и у вас спрашивать не буду!
— А у кого вы будете спрашивать? — нехорошо ухмыльнулся тот. — У лорда Альвендуа или инора Матье? То-то они весьма живо что-то обсуждали, наверное, решали, кто за вас отвечает. А теперь Альвендуа вас ищет. Хотите, чтобы он нашел вас тут, в объятьях моего друга? Любите яркие скандальные сцены?
Богиня, а ведь он был мне симпатичен! А сейчас — вылитый дядя: что тон, что выражение лица. Поди, запудрил ему родственник мозги долгом перед страной, который никто, кроме племянника, погасить не может. Вот и присматривает Пьер-Луи за другом, чтобы не наделал глупостей. Но тогда получается, что он точно знает, что с ним в одной комнате живет принц, который не должен общаться с кем попало? Плохо присматривает, кстати — куда только мы не успели влезть с Шарлем. Даже в королевский дворец. Впрочем, они оба там бывают.
— Пьер-Луи, прекрати, — поморщился Шарль.
— Прекратить что? Ты целуешься с чужой невестой. Или тебя именно это и привлекает? Что Николь — невеста Альвендуа?
— Временно, — поправила я.
И замолчала. Временно, да. До свадьбы принца Филиппа, который меня сейчас обнимать-то обнимает, но не говорит, что свадьба не состоится. Напротив — не так давно сказал, что меня в роли своей супруги не видит. А я обещала свою руку Бернару. Действительно, как-то все выглядит… странновато.
— Между вами ничего не может быть! — разорялся Пьер-Луи, некрасиво размахивая руками.
А Шарль не возразил ровным счетом ничего, лишь посмотрел этак виновато. Я от него отцепилась и, стараясь держать спину прямо, вышла из комнаты. За мной никто не пошел, лишь донесся возмущенный бубнеж Пьера-Луи. Надо же, как печется о судьбе друга. Кто бы обо мне так пекся!
Богиня, что это вообще сейчас было? Я же люблю Бернара? Как получилось, что я целовалась совсем не с ним? Я застыла посреди лестничного пролета, держась за перила.
