— Шарль, так все-таки почему? — повторила я.
— Она не могла не понимать серьезности последствий. Если бы она собиралась оспаривать законность наследования трона сыном мачехи, она бы это сделала. Я думаю, она даже не подозревала о том, что Сердце перестало работать как надо — часть функций же сохранились до сих пор.
— Какие?
— По охране замка, например. Поэтому нам так легко удалось пробраться внутрь — охранная часть посчитала нас имеющими право на посещение.
— Ладно нас, но Франциска? — не согласилась я. — Он же призрак.
— Призрак последнего правящего Лиденинга. Артефакт до сих пор настроен под него. По-хорошему, вам бы надо было просить аудиенцию у Филиппа Второго и пробовать настроить под монарха нынешнего. Но…
— Но что?
— После настройки я не дал бы за вашу жизнь даже сломанного гусиного пера, — честно ответил Шарль. — Ни за твою, ни за жизнь лорда де Кибо. Его Величество весьма жестоко расправляется с теми, кого считает угрозой собственному правлению. Думаю, сейчас вас спасает только то, что никто не сможет предсказать, как поведет себя Сердце, если не останется никого из Лиденингов.
В его словах прозвучал явный намек на смерть моего отца. Настоящего отца, а не то жалкое подобие в лице инора Бовьена, благополучно забывшего ко мне дорогу. И слава Богине, что забывшего.
— А принц Филипп?
— А принц Филипп практически не имеет влияния, так что рассчитывать на его защиту не стоит.
— То есть тебе на нас наплевать? — возмутилась я, больше не притворяясь, что не в курсе его высокого положения.
— При чем тут я? — деланно удивился он.
— Если ты догадался, почему мы с дедушкой видим Франциска, то и мы поняли, почему вы видите его, Ваше Высочество. Вы и ваш отец, Его Величество Филипп Второй, — ехидно ответила я, предвкушая смущение собеседника.
Шарль неожиданно захохотал. Он даже пытался сдерживаться, от чего подергивался, как перед неотвратимо наступающим припадком. Почувствовала я себя совершеннейшей дурой. Почему-то показалось, что этот смех вовсе не от восхищения моей догадливостью. Но ведь так решил не только дедушка, Франциск с ним согласился. Шарль продолжал смеяться, я же начала беспокоиться. Если он не принц, тогда опасность от Антуана куда сильней, причем Буле противопоставить Альвендуа совершенно нечего. Но Шарль Франциска почему-то видит, в то время как больше призрака не видит почти никто.
— Что смешного я сказала? Не будешь же ты утверждать, что мои выводы неправильны?
— Буду. Нет, определенная логика в них есть, и все же они неправильные.
Шарль резко крутанул меня так, что я почти взлетела и испуганно ойкнула, приземлившись.
— Ну что? Мы достаточно заставили понервничать Альвендуа? — неожиданно спросил он.
— Зачем заставлять его нервничать?
— Тебе лучше знать. Может, тебя он настолько потряс, когда ходил с цветком на макушке, что ты жаждешь повторения? Но вряд ли он меня еще раз вызовет, — усмехнулся Шарль. — Попытается напасть исподтишка. Вон, стоит, кипятится.
— Ничего, весь не выкипит.
Сказала я бодро, хотя Антуан меня сейчас сильно беспокоил. Улыбка с его лица уже сошла, зато появилась гневная краснота, а шевеление пальцев показывало, что вряд ли сейчас мой «жених» думает об устройстве чужой личной жизни, скорее о том, как бы эту жизнь вообще прекратить. Вон на кончиках его пальцев появилось слабое черное свечение. Сейчас как жахнет чем-нибудь из раздела некромантии…
— А вдруг? И останется от Альвендуа большое грязное пятно. Тогда бы я посчитал этот бал лучшим за все годы моего обучения. Даже лучше прошлого.
На прошлом Шарля должны были поздравлять, совсем как сегодня Бернара, разве что стипендию ему не назначили, но так он и не зять казначея. И все же мажонок выглядит слишком радостным для того, чье умерщвление уже стоит в планах Альвендуа.
— Как бы он от тебя пятно не оставил, — поделилась я своими опасениями.
— Ты разве не этого хотела?
— Ты ненормальный? — возмутилась я. — С чего бы мне хотеть, чтобы он тебя убил на балу?
— Действительно, слишком много свидетелей. Не продумала ты, — осуждающе поцокал Шарль, вызывая жгучее желание придушить его лично. И то сказать — нельзя же доверить такое важное дело семье Альвендуа? Вдруг не доведут до конца? — А Антуан уже не успокоится, имей в виду.
Мне не нужно было смотреть на Антуана, чтобы понимать, что он в бешенстве. Метка становилась все темнее и темнее, а его взгляд, казалось, протыкал насквозь не только Шарля, но и меня. Наверное, все дело в том, что Антуан считает Шарля соперником отнюдь не за мою руку, а за свое первенство в гонке между сильными студентами-магами. И то, что Антуан неизменно проигрывал, делало ситуацию все тяжелей, а его планы — все изощренней.
— Может, уйдем? — предложила я.
— Сделаем только хуже, — не согласился Шарль. — Он тогда себе навыдумывает орк знает что.
— Пусть себе выдумывает. Потом убедится, что я у себя…
— Он перед этим будет носиться по общежитию и искать нас, — усмехнулся Шарль. — Ты успеешь не только уснуть, но и выспаться, когда Альвендуа наконец придет в голову, что ты могла вернуться к себе. Он, знаешь ли, умом не блещет.
— Зато блещет другим, — встала на защиту «жениха».
— И не поспоришь, — неожиданно согласился Шарль. — Блещет, а иногда даже цветет и пахнет. Цветочек, что с него взять.
Теперь от смеха еле удержалась я, сразу вспомнив злополучное растение на макушке Антуана, важно покачивающееся при каждом движении. Может, оно действительно одуряюще пахло — история этого не сохранила. Сейчас Антуан если и напоминал цветочек, то очень злой, не иначе как плотоядный, готовый взорваться тучей ядовитой пыльцы и сожрать одурманенную жертву.
— А ты точно не принц Филипп? — подозрительно спросила я.
— Совершенно точно, — насмешливо ответил Шарль.
— Почему тогда ты видишь Его Величество? Кроме тебя, его видим только мы с дедушкой. И король Филипп Второй.
— Вот это и странно, — задумчиво ответил Шарль. — И все же я не он.
Музыка закончилась неожиданно, и мы застыли посреди зала. Возвращаться к злющему Антуану не хотелось, да и Вивиана рядом с Люсиль выглядела достаточно недовольной, чтобы испортить остаток бала. Спас нас лорд Фурнье, неожиданно возникший рядом, словно из ниоткуда.
— Пойдемте, — заявил он. — У меня появилась идея, необходимо ее срочно проверить.
Мы с Шарлем переглянулись, не понимая, что нужно ректору. Ох, боюсь, если мы сейчас с ним уйдем, у Антуана окончательно заклинят мозги. Клинить там особо, конечно, нечему, но и того, что есть, хватит, чтобы устроить некрасивую сцену. И мне, и Шарлю, и даже лорду Фурнье.
