— Существует вероятность, что Альвендуа пообещали Совету совсем другое, — согласился Шарль. — Но очень маленькая. Не думаю, что Совет согласился бы помочь в обмен на другое.
— А я не думаю, что Совет может заставить меня выйти за Антуана.
— Если речь идет об обещании Совета, в ход могут пойти незаконные методы. Незаконные для обычных магов, конечно. — Шарль наконец углядел свободный экипаж и тащил меня к нему через толпу. Не думаю, что такими темпами отвод глаз продержится долго. Но изменение внешности фонит куда сильнее и скорее будет замечено магом, чем простенький отвод. — Это если бы Альвендуа по своему желанию применили к тебе что-то из запрещенных зелий или заклинаний, огребли бы по полной. А так, в зависимости от того, как договорятся с Советом: либо там посмотрят сквозь пальцы на их развлечения, либо лично приложат к ним руку.
Сказал он спокойно, но как-то так, что я сразу прониклась и очень испугалась. Антуан привлекал меня чем дальше, тем меньше. Выйти за него замуж, а потом осознать это — что может быть ужаснее? Даже брак с Пьером-Луи не столь страшен. Постойте-ка, а ведь я помолвлена именно с ним!
— Положим, в храм они меня отведут, а дальше? — несколько успокоилась я. — Я не могу выйти замуж за кого попало. У меня помолвка по ритуалу. И не простая, а под знаком Богини.
Короткая торговля с извозчиком — так, чисто ради приличия, чтобы не отличаться от обычных седоков — и мы уже неторопливо едем к монастырю. Слишком неторопливо. Но что делать? Улицы оживленны, и ускорься наш экипаж, не факт, что доедет раньше, а не врежется в кого-нибудь и не задержит нас разборкой. Радовало только то, что экипаж Альвендуа за нами пока не ехал. Надеюсь, к взаимопониманию с Советом они будут приходить еще очень долго.
— Я бы на твоем месте не сильно рассчитывал на защиту от помолвки, — неожиданно сказал Шарль. — То, что сделано одним магом, всегда может быть сломано другим, и не факт, что не вместе с тобой. Это Франциск и лорд де Кибо беспокоятся, чтобы с тобой было все хорошо при расторжении помолвки, остальным это не столь важно. Подозреваю, Альвендуа ты интересуешь постольку-поскольку, так что с их стороны даже протеста не воспоследует. Главное — чтобы ты дошла с Антуаном до храма и родила наследника.
— Ну нет!
Я вскрикнула так громко, что возница обернулся и вопросительно посмотрел. Мол, не нужна ли леди помощь? Я покачала головой, и он опять сосредоточился на дороге. А Шарль поставил полог молчания, чтобы содержимое нашей беседы не доходило до посторонних.
— Альвендуа — сволочное семейство, согласен. Поэтому, если у нас сегодня ничего не получится или мы ошибаемся с предметом договора Альвендуа с Советом, выходи за Пьера-Луи.
Я опешила. Не такие слова я ждала от Шарля. Совсем не такие.
— За принца Филиппа, ты хотел сказать, — уязвленно поправила я. — Тем более что помолвка с ним уже есть, а брак — сплошная польза для страны. А еще позволяет оставить с носом как Альвендуа, так и Совет.
— Именно, — Шарль отвел глаза в сторону. — Лучший выход, если что пойдет не так и встанет вопрос либо он, либо Антуан. Ты знаешь, что из себя представляет Антуан.
— А Пьер-Луи и Люсиль любят друг друга, — напомнила я.
— Как-нибудь разберетесь.
— Как-нибудь разберемся? — я выдрала руку. — Так, как предлагает Франциск? Отравить супруга и завести наследника от кого-то другого, поскольку призраку не по нраву вливание крови Барилей в кровь Лиденингов? К слову, против крови Буле он ничего не имеет. Не на это ли и расчет?
Шарль явно растерялся, чуть побледнел, но ответил ровно:
— Николь, я сейчас думаю только о том, как лучше тебе. Ты прекрасно понимаешь, что Буле — не ровня даже леди де Кибо, не говоря уже о том, что на самом деле ты последняя принцесса из рода Лиденингов. Пьеру-Луи даже не надо было взывать к моей совести, чтобы…
— То есть целовать принцессу совесть тебе позволяла, а жениться — нет? — взвилась я. Я прекрасно понимала, что сейчас не время для выяснения отношений и что основная причина неуверенности Шарля — Пьер-Луи, старательно промывший приятелю мозги, но чувствовала себя столь отвратительно, что, если не выпущу пар, — непременно взорвусь. — То есть ты заранее готовился на роль любовника королевы?
— Если бы ты была парнем, я бы тебя сейчас ударил, — глухо сказал Шарль. — А так даже на магическую дуэль не вызовешь: я настолько больше тебя знаю, что это будет не дуэль, а избиение.
— Ничего, я у Франциска проконсультируюсь, он мне непременно что-нибудь выдаст из семейных запасов. Что-нибудь из того, что не выдал тебе.
На глаза навернулись злые слезы, но я старательно их удерживала. Как там Шарль сказал? Я не только леди де Кибо, но и последняя принцесса из Лиденингов? Надо соответствовать. Я вытянулась в струнку и не смотрела на спутника. Ногти впивались в ладони, но сейчас эта боль была благом.
— Николь, первый Буле был незаконнорожденным, — вздохнув, напомнил Шарль. — И было это по меркам нашей истории не так уж давно.
— Если на то пошло, я тоже, — резко ответила я. — И случилось это по меркам нашей истории совсем недавно. Так что для меня это не имеет ровным счетом никакого значения.
— Николь, я просто не вижу выхода, понимаешь! — неожиданно рявкнул Шарль. — Если Пьер-Луи не согласится разорвать помолвку, а он не согласится, то выбор у тебя только между ним и Антуаном. Я туда никак не вписываюсь. Я не могу сейчас фальшиво вздыхать и говорить: «Все образуется». Потому что выбор придется делать сегодня, и не просто сегодня — совсем скоро.
— Но вы же с Пьером-Луи друзья?
— Именно поэтому я его прекрасно знаю. Ради того, что он считает своим долгом, Пьер-Луи пожертвует всем, даже жизнью. А уж личной жизнью — тем более.
— Тем более что он уверен, что личной жизни ненавистный брак помехой не будет, — пробурчала я. — Если уж королевы гуляют с кем попало, то короли наверняка не вылезают из чужих постелей.
— Николь, — Шарль опять взял мою руку, и в этот раз я забирать ее не стала, — думаешь, мне так легко от тебя отказываться?
— Мне откуда знать, легко тебе или нет? — логично возразила я. — Ты мне ни разу о своих чувствах не говорил.
Похоже, не собирался говорить об этом и сейчас.
— Давай сначала решим вопрос с твоим давно покойным родственником. А все чувства отложим на потом.
А потом может уже не быть. Это прекрасно понимала я и прекрасно понимал Шарль. Но мы уже подъезжали к монастырю, полог тишины пора было убирать, а значит, разговор о нас действительно откладывался надолго, если не навсегда. Навсегда? Ну нет! Если Шарль пытается от меня благородно отказаться в пользу друга только потому, что его не устраивает собственное происхождение, то… то мне будет о чем поторговаться с семейством Барилей. Но сейчас, сейчас нужно делать, а не страдать.
