— Саяра. — Из голоса отца исчезла властность, остались лишь усталость и какая-то безнадежность. — Ты понимаешь, каково нам думать, что мы можем тебя потерять? Ты же знаешь историю нашей семьи, ты…
— Папа, послушай. — Я чувствовала, что, несмотря на мое нежелание, все же надо расставить все точки над «и». — Мне неприятно вам это говорить, но вы меня прежнюю уже потеряли. В тот день, когда я решила, что даже вы отказались от меня.
— Саяра! Ты… ты поверила… — Ларэсса снова побледнела, но в этот раз удержалась от слез.
— Да, мама. Да, я поверила. Я не умею читать мысли, тем более на расстоянии, но я вполне могу прочесть буквы. Ваше письмо пришло очень вовремя. Ровно в тот момент, когда мужчина, которого, как мне казалось, я полюбила, сказал мне, что это все было игрой. Наверное, в другое время я бы поверила во что-то другое. А в ту минуту…
Вот тут я ступаю на тонкий лед. Объясниться надо, но главное — не пережать и не внушить подозрений.
— А в ту минуту мне хотелось умереть, — закончила я достаточно жестко. — И я почти это сделала. Почти. Тебе, надеюсь, не надо объяснять, что после этого я не могла быть прежней? Я осталась жива, но та Саяра все же умерла.
— Я. Его. Убью, — медленно сказал отец, и я с некоторой оторопью увидела, как вычурный серебряный бокал с каким-то соком, который отец пил, чтобы успокоиться, смялся в его руке, словно пластилиновый. — Сейчас.
Он начал вставать из-за стола, и я впервые поняла, осознала, насколько Шайден ай’Дельвир огромный. Особенно рядом с хрупкой матерью, повисшей на его руке:
— Шайден!
— Кого, пап? — Понятно было, что нужно менять тему, сбивать это ледяное бешенство и направлять его в другое русло. — Придурочного мальчишку, в которого я влюбилась только из-за собственной глупости? А толку? Тем более, — добавила безжалостно, — что вы сами внесли неплохой вклад в мое сумасшествие. Да и я сама… не очень хорошо и умно повела себя в этой ситуации. Так что теперь мы имеем, что имеем. Все ошиблись. Надо иметь смелость принять последствия.
— Для этого вовсе не обязательно рисковать жизнью! — попытался возразить отец, но я его перебила:
— Па, давай откровенно. Академия сейчас — одно из самых безопасных мест в империи. Никто не собирается посылать бытовичку на передний край сражения с нежитью просто так. А если… — тут я предостерегающе подняла руку, удерживая готовые сорваться с его губ слова, — если до этого докатится… дома мы все равно не отсидимся. Серые земли сами придут к нашему порогу. Поэтому давайте перестанем спорить и просто поужинаем как семья. Я выросла, ну как получилось — внезапно, криво, косо и бестолково. Я уже не вернусь под ваше крыло, но это не значит, что я перестану считать вас родными людьми.
И правда, черт побери. Я теперь чувствую за них ответственность. Саяра оставила мне не только свое тело, свою магию и свои проблемы. Их она тоже оставила мне, и нечестно будет просто взять и отбросить прочь чужие чувства.
— Кхм, — пока мы с родителями на секунду задумались каждый о своем, о себе напомнил сладкий пирожок. Тьфу ты, вот привязалась дурацкая кличка, но ничего не могу с собой поделать, само выскакивает, когда я смотрю на товарища самого бывшего.
— Кхм, — повторил он. — Прошу прощения. Все это очень трогательно. Но я вынужден напомнить еще кое о чем.
Глава 10
Не знаю, как родители, но я взглянула на несостоявшегося жениха с плохо скрываемым раздражением. И на кой хрен он вообще сюда приперся на родственную встречу? Еще и смотрит так, будто у меня пятно на платье, так и подмывает невольно осмотреть себя… Или показать кукиш. Второе, признаюсь, сильнее.
— Да-да? Мы вас внимательно слушаем, — тем не менее нашла в себе силы вежливо уточнить я.
Что мне совсем не понравилось при этом, так это реакция родителей. Вернее, отсутствие таковой, будто все в порядке вещей и никакой поц не сидит тут с нами за одним столиком и не вещает сладкоречиво.
— Я, конечно, весьма впечатлен вашими успехами, — улыбнулся этот… какой он, к черту, пирожок?! Он же змей натуральный. — Но вынужден напомнить вам один нюанс. А именно — наш договор о помолвке.
— Он расторгнут в одностороннем порядке, — пожала я плечами, припомнив действия Саяры.
— Вот именно, «в одностороннем», — покивал этот гад все с той же бесящей улыбкой. Ладно, может, сама улыбка была обычной, но на данный момент меня уже начало бесить в нем абсолютно все! Истинной причиной было, пожалуй, то, что я никак не могла взять в толк, к чему он ведет, что раздражало неимоверно.
— Не соблаговолите ли вы как-то конкретизировать, не вдаваясь более в туманные намеки?
Аж сама загордилась тем, как спокойно и вежливо прозвучал мой голос. Да и улыбка получилась вполне ему под стать: легкая, естественная, светская, даже я бы сказала. А всего лишь стоило вспомнить, чем закончился наш поцелуй. Повторить бы, для закрепления приятных воспоминаний, так сказать… А еще лучше довести начатое до конца и таки использовать то заклинание, от которого недожениха так не вовремя спас ректор. Ну да не все коту масленица, послушаем, какую тут лапшу нам на уши сейчас попытаются навешать.
— Для вас, моя дорогая невеста, — он выделил обращение голосом, улыбнувшись еще шире, — любой каприз. Помолвка не может быть расторгнута без согласия обеих сторон. А я своего так и не дал.
На стол лег лист плотной чуть голубоватой бумаги с водяными знаками — выглядел он весьма официально. Даже голограмма имперской канцелярии внизу имелась. Родители смотрели на этот лист с легким недоумением — кажется, этот пункт ускользнул не только от Саяриного внимания. Ну да, если бы они знали, то еще летом вернули бы доченьку в стойло, как строптивую козу за рога. И не играли бы в дурацкие инфантильно-педагогические игры.
Я спокойно взяла договор в руки и принялась внимательно читать.
Так. Хм. Так. Так-так-так. Все верно. Вот только есть один нюанс.
— И что теперь? — Я положила соглашение о помолвке обратно на стол и улыбнулась. Не скрою, с ле-е-егкой ехидинкой. Не все пирожку со змеятиной из себя интригана изображать.
— Если вы попытаетесь настаивать на расторжении помолвки, я отправлюсь с этим документом в имперскую канцелярию и, боюсь, у вас будут серьезные неприятности, — протянул он с легким сожалением, которое ну вот совсем никак не вязалось с налетом ненавязчивого превосходства на его лице и триумфальным блеском в глазах.
— Арэн?! — шокированно уставился на него Шайден. — Что ты несешь?! Да как ты…
— Па, спокойно. — Я сжала отцовскую кисть одной рукой, другую ладонь положила на дрожащую перчатку Ларэссы. Вот мне только не хватало, чтобы мои подопечные устроили скандал прямо здесь (хоть тресни, несмотря на обращение «па» и «ма», я никаким боком не могла принять этих людей за родителей. За немного бестолковых близких родственников, которых надо защищать, — пожалуйста, но не более).
