Он обнимал и целовал ее. Прятал свои мокрые от слез радости глаза за ее волосами от фотографа, вытирал плечами щеки и с трудом мог сдержаться от того, чтобы не закричать.
— Ну… В общем, мы вас оставим тут на полчаса… Не будем мешать. А вы празднуйте, ребята. Поздравляю вас, — вымолвил Саша. Даже он немного засмущался от эмоциональности картины.
Олег и Софи обняли его и поблагодарили за все, а потом остались одни. Они сели за стол. Олег налил по бокалу игристого вина.
— За самую восхитительную и прекрасную женщину во всех вселенных!
— И за самого трогательного и настоящего мужчину!
Они выпили по глотку. Олег не мог ни пить шампанское, ни есть фрукты. Он взял Софи под руку и повел ее к краю крыши. Закат был потрясающе красив. Красно-фиолетовые облака на фоне оранжевого неба неслись им навстречу и каждую секунду меняли свою форму и оттенки.
— Посмотри! Как же это волшебно!
Это был двадцать первый этаж. Вся Йошка была как на ладони. Казалось, что даже солнце светит откуда-то снизу из-под облаков.
Олег не мог поверить. Он не мог успокоиться. Он не мог вымолвить ни слова. Просто смотрел то на небо, то на Софи и то обнимал, то целовал ее, то сгребал ее, хрупкую, своими руками у себя на груди, то выдыхал, пытаясь совладать с собой.
Он почему-то вспомнил сцену из фильма «2012», когда китайский монах, высоко в горах, бьет в гонг и видит, как огромная волна, выше самих гор, идет в его сторону.
— Знаешь, Софи, если бы я сейчас увидел огромную волну и понял бы, что моя жизнь через минуту закончится, я бы даже не дрогнул, потому что только что я получил самый большой подарок в своей жизни. Остальное больше не имеет значения…
— Милый. Любимый. Родной. Как же я счастлива… Ради одного вида твоих глаз стоило все это устроить. Я всегда что-то кому-то устраивала, но ты первый, кто на это так отреагировал. Я самая счастливая девочка. Твоя девочка.
Олег не мог больше сказать ни слова. Он глубоко дышал, прижимал к себе Софи, смотрел в небо и умолял его продлить, хотя бы еще на секундочку, их счастье. Он столько раз организовывал что-то для Кати, но она всегда реагировала очень сдержанно и никогда ничего подобного не делала для него. «У меня фантазии не хватает», — говорила она. А здесь, на крыше в Йошке, Олег видел, что не только для него «невозможное возможно».
Он обнимал Софи, обнимал всю крышу, всю эту странную Йошку и весь мир. Он не знал, как дальше жить… если без нее. И от этих мыслей хотелось кричать на весь город и одновременно смеяться от бесконечной радости.
Дальнейшие события Олег помнил словно во сне. Такси до дома. Личико Софи в его руках. Догорающее за горизонтом солнце. Их уютная квартирка с круглой кроватью.
До четырех утра они не могли расстаться друг с другом. Их обнаженные тела то соединялись в бешеном ритме любви и страсти, то прижимались с нежностью и легкостью друг к другу. Их руки не переставали ласкать друг друга. Олег делился с Софи всем тем, о чем никогда никому не говорил, а она внимательно слушала и тоже открывалась ему.
— Какая же у тебя красивая душа, Софи! Как же долго я искал тебя… Миллионы лет. Миллионы галактик. И как я счастлив, что нашел. Даже если эта ночь будет последней, я уже самый счастливый мужчина на свете. Я пережил такое, что мало кто проживал в своей жизни.
— Любимый… Это лишь частичка того, что мне хочется тебе дать.
Они продолжали шептать друг другу нежные слова и баловать прикосновениями.
В какой-то момент их шепот перешел в сон.
Словно через секунду зазвонил будильник. Пять утра. Они спали всего час. Каждое движение и действие давалось с таким сопротивлением, словно его приходилось вырывать из только что засохшего бетона. На глаза словно кто-то наклеил скотч. Титанических усилий стоило собрать вещи, вызвать такси и добраться до аэропорта. Они спали каждую свободную секунду: в такси, в аэропорту, в самолете, в аэроэкспрессе. Лишь к Москве Олег немного оклемался и пришел в себя.
У них было еще несколько часов до поезда в Питер. Целых несколько часов! Сумка — в багажное отделение вокзала. Свобода!
Ужасно хотелось каши. Они зашли в первый попавшийся торговый центр, нашли там «Теремок» и взяли по тарелке многозерновой каши и по чашке капучино. Пластмассовые столики, пластмассовые ложки, бумажные чашки, ничто не имело значения. Рядом была она. Нежная, дикая, сонная, красивая.
— Я хочу показать тебе мою Москву, — сказала Софи, допив свой кофе.
Они приехали куда-то на набережную Москвы-реки и шли по ней в обнимку. Москва-река совсем другая. Не такая, как Нева. И набережная совсем другая. Более строгая, что ли? Олег не замечал мелочей и деталей. Вокруг все словно плыло. Он не видел лиц прохожих, марок автомобилей, названий станций метро. Софи была в длинном, до пят, сарафане. Легком и словно полупрозрачном. Олег обнимал ее при каждом удобном случае. Иногда сажал на гранитный парапет, она обнимала его ногами, и он чувствовал своим животом ее горячий живот.
— Неужели я еще не скоро увижу твое прекрасное тело? — спросил он, словно не веря в вероятность такого развития событий, затем взял Софи за руку и спустился с ней к воде по ближайшему спуску.
— Встань у стены и смотри на меня! — попросил Олег.
Софи послушалась. Олег достал смартфон и включил режим фотосъемки.
— Двигайся. Только медленно, — комментировал он.
Голова в сторону. Кадр. Глаза полуприкрыты. Кадр. Рука вверх. Кадр. Вторая приподняла платье. Кадр.
— Приподними его! Выше!
Платье медленно ползет вверх. Тонкое колено открылось. Кадр. Бедро. Кадр. Белые кружевные трусики. Кадр. Нежный изгиб бедра. Кадр.
Мимо проплывал теплоход с туристами. Туристы смотрели в окно и наблюдали за их фотосессией, но Олега и Софи это ни капельки не смущало, а может даже раззадоривало. Кадр. Какая же она женственная и красивая! Олег почувствовал возбуждение.
— Я готов взять тебя прямо сейчас! — сказал он, убрав телефон в карман, обняв Софи и засунув руки ей под сарафан.
— Нет. Не надо. У тебя грязные руки. Я так не люблю. Маньяк мой.
Олег выдохнул. Она права.
— Я хочу отвезти тебя еще в пару моих любимых мест.
Глава 47. «У Пиросмани»
Одно из любимых мест Софи — Новодевичьи пруды. Палило солнце, и пруд в сочетании с зеленью деревьев был очень кстати. Они шли вокруг пруда.
— Что же будет дальше, Олеженька? — спросила Софи, глядя ему в глаза.
Олег вдруг почувствовал невероятное напряжение. Куда-то ушли те легкость и праздничность. Словно кто-то перевернул песочные часы, и с каждой упавшей песчинкой становилось все тяжелее и яснее, что очень скоро песок закончится, сколько бы ни было этих песчинок.
В голове Олега словно зациклилась песня Макса Коржа. «Если… это чувство… просто выброс эндорфина… скажи… почему так больно сильно… почему так больно сильно… ма…» Он ощущал эти слова каждой клеточкой. «Почему я должен страдать и мучиться? Почему мне надо уходить от той, с кем мое сердце поет на одной волне? Почему все так сложно в жизни? Где она была раньше? Где я был раньше? Зачем я вообще узнал обо всем этом?»
