Выйдя на улицу, они обнаружили, что правая дверца машины висит на петлях, стекло разбито. Оба пальто, лежавшие на заднем сиденье, исчезли.
Леонард Уингейт привалился к крыше автомобиля и уткнулся лицом в согнутый локоть. Когда он поднял голову, Бретт увидел, что в глазах у него слезы.
– О Господи! – вздохнул Уингейт. И воздел руки к черному ночному небу. – О Господи! Какой же это жестокий город!
Труп Ролли Найта так и не нашли. Он просто исчез.
Глава 31
– Речь-то ведь идет не обо мне, а о вас, – сказал Адам Бретту Дилозанто. – Но я не был бы вам другом, если бы не сказал, что, по-моему, вы слишком спешите и допускаете огромную ошибку.
Время близилось к полуночи, и все пятеро – Адам, Эрика, Барбара, Бретт и Уингейт – сидели в квартире Бретта. Уингейт с Бреттом приехали из города всего полчаса назад. Настроение у всех было подавленное. Когда они обсудили историю с Ролли Найтом, Бретт объявил, что намеревается уйти из автомобильной промышленности и завтра же подаст официальное прошение об отставке.
Адам никак не мог успокоиться:
– Но ведь через пять лет вы можете возглавить центр моделирования!
– Было время, – сказал Бретт, – когда я только об этом и мечтал. Мечтал стать таким, как Херли Иэрл, или Билл Митчелл, или Джин Бординэт, или Элвуд Энджел <Конструкторы и дизайнеры, сделавшие блестящую карьеру в автомобильных корпорациях Большой тройки и открывшие впоследствии собственные фирмы.>.
Поймите меня правильно. Я считаю, что все они были великие, а некоторые из них остались великими до сих пор. Но не мое это дело – вот и все.
– Есть, по-видимому, и другие мотивы, не так ли? – заметил Леонард Уингейт.
– Да, конечно. Я считаю, что автомобильные магнаты, занимающиеся долгосрочным планированием в собственных интересах, палец о палец не ударили, чтобы как-то улучшить жизнь тех, кто на них работает.
– Возможно, раньше так оно и было, – возразил Адам. – Но теперь… Теперь все изменилось или быстро меняется к лучшему. Это бросается в глаза буквально каждый день – в отношении хозяев к существующим проблемам, в чувстве ответственности перед покупателем, в качестве выпускаемых нами автомобилей, в контактах с правительством, в признании самого факта существования потребителей. Сейчас это уже совсем иной бизнес, чем, скажем, два или три года назад.
– Хотелось бы верить, что это именно так, – заметил Бретт, – хотя бы потому, что вы в этом убеждены. Но я, к сожалению, не могу, и в этом не одинок. В общем, не хочу я больше гнуть спину.
– И чем же вы займетесь? – спросила Эрика.
– Если хотите знать правду, – сказал Бретт, – то я и сам не знаю.
– Я не удивлюсь, – проговорил Адам, – если вы ударитесь в политику. Если это будет так, то можете не сомневаться: я не только отдам за вас свой голос, но и внесу свой вклад в кампанию за ваше выдвижение.
– И я тоже, – сказал Уингейт. Странно, что только сегодня вечером он зримо ощутил качества Бретта, позволяющие ему руководить людьми, и задумался, как долго он еще будет заниматься конструированием автомобилей.
Бретт ухмыльнулся:
– В один прекрасный день это обойдется вам обоим в кругленькую сумму! Вот попомните.
– Но прежде всего, – вставила Барбара, – он будет писать. Даже если я буду вынуждена приковать его цепью к мольберту и кормить с ложечки. И если для этого мне придется работать за двоих.
– Раз уж мы заговорили о том, кто кого будет кормить, – сказал Бретт, – я надумал открыть маленькое частное конструкторское бюро.
– Уверен, что ваше бюро очень скоро превратится в процветающую фирму, – заметил Адам. – Но и вкалывать вам придется покрепче, чем до сих пор.
– Вот этого-то я и боюсь, – вздохнул Бретт. И все-таки, подумал Бретт, он будет сам себе хозяин, отвечать только за себя. Именно к этому он больше всего и стремился, так же как и Барбара. Бретт окинул ее взглядом, полным любви, которая переполняла его душу. Какие бы испытания ни выпали им в жизни, Бретт твердо знал, что вдвоем они все преодолеют.
– Ходят слухи, – обращаясь к Адаму, заметила Барбара, – что вы тоже намерены расстаться с компанией?
– Где же это вы услышали?
– Право, не знаю. Кто-то говорил.
Адам подумал, что в Детройте нелегко хранить тайны. Видимо, Перси Стайвезент или кто-то из близких ему людей не умеет держать язык за зубами.
– Ну, так это верно? – не отступалась Барбара.
– Я действительно получил предложение, – сказал Адам. – И какое-то время всерьез подумывал его принять. Но решил отказаться.
Вчера или позавчера Адам позвонил Перси Стайвезенту и сообщил ему, что не видит смысла в поездке в Сан-Франциско. Он посвятил себя автомобилю и останется верен ему.
Адам понимал, что в автомобильной промышленности многое оставляет желать лучшего, но значительно большее казалось совсем неплохим. Ведь чудо современного автомобиля заключается не в том, что он иногда выходит из строя, а в том, что он в большинстве случаев исправно служит человеку. Не в том, что он стоит дорого, а в том, что при всех использованных в нем удивительных достижениях конструкторской и технической мысли он стоит так дешево. Не в том, что по его вине возникают пробки на дорогах и происходит загрязнение воздуха, а в том, что впервые в истории он подарил свободным мужчинам и женщинам то, к чему они больше всего стремились, – свободу передвижения.
Поэтому для ответственного дизайнера, который стремится разумно организовать свою производственную деятельность, нет и не может быть более привлекательной сферы приложения усилий.
– На одни и те же вещи мы смотрим по-разному, – сказал Адам Барбаре. – Во всяком случае, я свой голос отдал Детройту.
Некоторое время спустя Трентоны простились и уехали.
* * *
От Уэст-Мэпл до озера Куортон совсем недалеко. Пока они ехали, Адам сказал:
– Сегодня вечером ты почти все время молчала.
– Просто я предпочитала слушать, что говорят другие, – ответила Эрика, – и думать про себя. Кроме того, мне хотелось, чтобы мы были только вдвоем и никто не мешал мне что-то тебе сказать.
– Тогда ты можешь сделать это сейчас.
– Знаешь, у меня такое впечатление, что я беременна. Поэтому веди машину осторожнее. Не дергай резко!
– Хорошо еще, – проговорил Адам, сворачивая в какой-то проезд, – что ты не сказала мне об этом в час пик да еще на самом оживленном шоссе.
– А что это за проезд?
– А разве это так важно, черт возьми? – воскликнул Адам. Он заключил Эрику в свои объятия и нежно ее поцеловал.
Эрика от волнения едва подавила в себе приступ смеха и чуть не расплакалась.
