– А вы зарегистрированы в полиции, мистер Найт? – спросил сотрудник.
– Угу.
– Боюсь, мне нужны подробности. И должен вам сказать, что мы потом проверяем, так что лучше будет с самого начала сообщить нам все как есть.
Ролли передернул плечами. Конечно, эти сукины дети все проверяют. Знает он это, так что можно было ему и не говорить.
Он рассказал этому малому про то, как впервые угнал машину. Ему тогда было девятнадцать. Получил он год условно.
Кому сейчас дело до того, как это было? Кому важно знать, что ребята, с которыми он сидел в машине, предложили ему угнать ее, что он согласился смеха ради, а потом полиция остановила их и всех шестерых обвинила в угоне? А на другой день, перед тем как идти в суд, Ролли сказали: признайся, и получишь условный срок. Испуганный, растерянный, он согласился. И сдержал слово. А через несколько секунд уже вышел из суда. Только позже он узнал, что, посоветуйся он с юристом – а так поступил бы любой белый – и скажи, что невиновен, он отделался бы всего лишь предупреждением. Не сказал ему никто и того, что, признав себя виновным, он становится преступником, зарегистрированным в полиции, и это Jnemum его тавром на всю жизнь.
Да и за последующие проступки судить его будут куда строже.
– А что было потом? – спросил сотрудник компании.
– Потом меня уже посадили в тюрягу. Случилось это через год. Снова угон машины. На этот раз осознанный, а потом еще два, пока его не поймали. Приговор – два года.
– Что-нибудь еще?
Вот тут уже ставилась точка. После этого все расспросы прекращались – ничего не выйдет, работы для вас у нас нет. Ну и черт с ней, с этой вонючей работой! Ролли опять подивился, зачем он только пришел.
– Вооруженное ограбление. Судили по статье от пятерки до пятнадцати, четыре года отбарабанил в тюрьме города Джексон.
Ювелирный магазин. Они вдвоем вломились туда ночью. И улов-то весь был – горстка дешевых часов, но когда они выходили, их сцапали. Ролли был настолько глуп, что имел при себе револьвер. Хоть он его и не вытаскивал, но сам факт, что при нем было оружие, заставил серьезнее посмотреть на дело.
– Вас выпустили досрочно за хорошее поведение?
– Нет. Тюремщик мне позавидовал: уж больно камера была хороша.
Сотрудник поднял на него взгляд:
– Я понимаю шутки. От них в мрачный день на душе веселее. И все-таки освободили-то вас из-за хорошего поведения?
– Если вам так угодно.
– Что ж, будем считать, что мне так угодно. – Сотрудник записал ответ. – А сейчас, мистер Найт, вы хорошо себя ведете? Я хочу сказать: у вас нет больше неприятностей с полицией?
Ролли только помотал головой. Он не намерен рассказывать этому Дяде Тому насчет прошлой ночи, насчет того, что у него будут неприятности с полицией, если он не сумеет держаться в тени и попадется на глаза этому белому борову, которого он подколол и который – дай ему полшанса – достанет его с помощью их грязных, вонючих законов. Вместе с мыслью об этом возникли прежние страхи: боязнь тюрьмы – вот что прежде всего привело его сюда. Сотрудник задавал все новые и новые вопросы и старательно записывал ответы, трудясь усерднее, чем собака, сражающаяся с блохами. Ролли был поражен тем, что вопросы не прекращаются; у него никак в голове не укладывалось, почему он до сих пор не на улице, как обычно бывало, стоило ему произнести: “вооруженное ограбление”.
А не знал он – потому что никто не подумал ему об этом сказать, а газет и журналов он не читал, – что теперь при найме неквалифицированной рабочей силы относились менее строго и к тюремному прошлому.
Ролли направили в другую комнату, где ему пришлось раздеться и пройти медицинский осмотр.
Молодой белый доктор работал быстро и бесстрастно, но сейчас он не спеша оглядел костлявое тело Ролли и его запавшие щеки.
– Не знаю, какую вам дадут работу, только не экономьте на еде: вам надо набрать вес, иначе долго вы не протянете. И уж во всяком случае, не удержитесь в литейном цехе, куда почти всех направляют отсюда. Может, вас поставят на сборку. Я порекомендую.
Ролли вполуха слушал его – он уже ненавидел и свою будущую работу, и тех, кто с нею связан. Да за кого себя принимает этот белый хлыщ? За Господа Бога, что ли? Если бы Ролли было что есть и он не нуждался в работе, вышел бы он отсюда и – привет. В одном он был уверен: какую бы работу ему ни дали, он и дня дольше, чем надо, на ней не задержится.
Он вернулся в зал ожидания, снова прошел в кабинку. Тот же сотрудник сказал:
– Доктор говорит, у вас запах изо рта – задохнуться можно. Мы готовы предложить вам работу на заключительном этапе сборки. Работа тяжелая, но хорошо оплачиваемая – об этом заботится профсоюз. Ну как, согласны?
– За этим я к вам и пришел, верно? – Какого же ответа этому сукину сыну надо? Чтоб он стал сапоги ему лизать?
– Да, конечно. Значит, я так понимаю, что вы согласны. Несколько недель поучитесь – за это вам тоже будут платить. В зале вам сообщат остальное: когда начнете, куда приходить. И еще одно.
Вот сейчас будет проповедь. Ролли Найт просто носом почуял. Может, этот белый ниггер еще и проповеди в свободное время читает.
А тем временем сотрудник снял роговые очки и, пригнувшись к столу, сложил вместе кончики пальцев.
– Вы малый неглупый. Понимаете, что к чему. И понимаете, что вам сейчас дают возможность выбиться в люди, потому что такие настали времена и так уж обстоит дело. Люди и организации вроде нашей компании поняли то, чего раньше не понимали. Не важно, что поздновато, – главное, что это произошло, что начались перемены, и не только здесь. Вы, возможно, не верите, но это так. – Сотрудник взял карандаш, покатал его в пальцах и снова положил. – Возможно, раньше у вас не было случая выбиться и такой шанс открывается вам впервые. Думаю, что так оно и есть. Но я плохо бы выполнял свою работу, если бы не сказал вам, что при вашей биографии другого такого шанса у вас не будет – во всяком случае, в нашей компании. Немало ребят проходит через эту нашу контору. Одни потом выбиваются в люди, другие – нет. И выбиваются те, кто этого хочет. – Сотрудник в упор посмотрел на Ролли. – Так что не дурите, Найт, используйте этот шанс. Это лучший совет, какой я могу вам сегодня дать. – Он протянул Найту руку. – Желаю удачи.
Нехотя, с ощущением, что его провели – а в чем, непонятно, – Ролли пожал протянутую руку.
В зале, как и говорил сотрудник, ему сказали, когда приступать к работе.
* * *
Курсы подготовки, организованные на средства компании и федеральных властей, были рассчитаны на восемь недель. Ролли Найт продержался только полторы.
Он получил столько денег за первую неделю, сколько уже давно не держал в руках. В субботу и воскресенье он напился. Однако в понедельник все-таки сумел вовремя проснуться и успеть на автобус, на котором доехал до курсов компании в противоположном конце города.
