На улице остановилась машина.
Ролли тоже вскочил. Всего несколько мгновений назад он был растерян, ибо все происходило в чуждой ему обстановке. Но сейчас уверенность вернулась к нему.
– А, плевал я на тебя, белая свинья! – бросил он Мэтту.
– Я повторяю: вон отсюда! Убирайся! – дрожащим от гнева голосом произнес Мэтт.
Барбара в ужасе закрыла глаза. “Плевал я на тебя, белая свинья!” Впрочем, что же тут удивительного? Так уж устроена жизнь: за ненависть платят ненавистью!
Во второй раз за несколько минут распахнулась боковая дверь, и в дом, ничего не подозревая, вошел Бретт Дилозанто.
– Звоню, звоню, а никто не слышит! – весело заметил он, широко улыбаясь Барбаре и Мэтту, и тут увидел Ролли Найта:
– Привет, Ролли! Вот так встреча! Ну, как жизнь, дружище?
При виде того, как непринужденно приветствовал Бретт молодого негра, Мэтт Залески немного оторопел.
– Плевал я на тебя тоже, – сказал Ролли Бретту. Презрительно посмотрел на Барбару. И вышел из дому.
– Что, черт возьми, здесь у вас происходит? – спросил Бретт отца и дочь.
Он приехал сюда прямо из Центрального аэропорта, куда прилетел из Калифорнии менее часа назад. Ему так хотелось поскорее увидеться с Барбарой, рассказать ей о своем решении и о тех планах, которые возникли у него по пути домой. Он был в прекрасном настроении – отсюда и его веселый тон. Теперь же до него дошло, что тут происходит что-то неладное.
Барбара только покачала головой в ответ, не будучи в состоянии произнести ни слова – слезы душили ее. Бретт пересек комнату и, обняв ее, мягко сказал:
– Я не знаю, что тут у вас произошло, только не надо воспринимать все так серьезно, успокойся! Поговорим об этом потом.
– Послушай, возможно, я… – неуверенно произнес Мэтт.
– Я ничего не желаю слушать! – перебила его Барбара.
Самообладание вернулось к ней, и она отстранилась от Бретта.
– Если вы решили выяснить отношения и хотите, чтобы я ушел… – сказал Бретт.
– Я хочу, чтобы ты остался, – сказала Барбара. – А когда ты уйдешь, уйду и я. – Она помолчала и добавила, глядя ему прямо в лицо:
– Бретт, ты дважды предлагал мне переехать к тебе и жить вместе. Если ты еще не раздумал, я согласна.
– Ты же знаешь, что не раздумал! – пылко откликнулся он.
Мэтт Залески тяжело опустился в кресло. Сейчас он поднял голову:
– Жить вместе?!
– Совершенно верно, – холодно подтвердила Барбара. – Брак оформлять мы не будем: ни мне, ни ему это не нужно. Просто будем жить в одной квартире как муж и жена.
– Нет! – взорвался Мэтт. – Бога ради, нет!
– Только попробуй мне помешать! – предупредила Барбара.
Их взгляды еще на мгновение встретились, потом Мэтт опустил глаза и обхватил голову руками. Плечи его задрожали.
– Я соберу вещи, которые мне нужны на ночь, – сказала Барбара Бретту, – а завтра заеду за остальным.
– Послушай, – сказал Бретт, глядя на обмякшую фигуру в кресле, – я хотел, чтобы мы были вместе. Ты это знаешь. Но разве по-другому нельзя?
– Если бы ты знал, что здесь произошло, – холодно ответила Барбара, – тебе все было бы ясно. Поэтому либо забирай меня с собой сейчас, либо оставь меня в покое. Если не желаешь, я перееду в гостиницу.
– Заберу, конечно. Барбара пошла наверх.
Когда мужчины остались одни, Бретт, у которого на душе кошки скребли, сказал:
– Мистер Залески, не знаю, что у вас тут стряслось, но я искренне сожалею о случившемся.
Ответа не последовало. Бретт вышел из дому, сел в машину и стал ждать Барбару.
Целых полчаса Бретт и Барбара кружили по близлежащим улицам в поисках Ролли Найта. После того как Барбара вынесла из дома чемодан и машина тронулась, она рассказала, что произошло за несколько минут до появления Бретта. По мере того как она говорила, Бретт все больше мрачнел.
– Бедняга парень! – некоторое время спустя проговорил он. – Неудивительно, что он и на меня взъелся.
– И на меня тоже.
– Он думает, наверное, что все мы одинаковые. Впрочем, у него есть основания так думать, а?
Они проехали еще одну пустынную улицу, и в конце ее фары выхватили из темноты фигуру идущего человека. Он оказался соседом Барбары, возвращавшимся домой.
– Ролли явно ушел. – Бретт повернул голову и вопросительно посмотрел на Барбару. – Мы ведь знаем, где он живет.
Оба понимали, почему Бретт колеблется. Ночью в Детройте было небезопасно. В любой момент могли и пырнуть ножом, и ограбить.
Барбара покачала головой.
– Сегодня мы уже ничего не можем сделать. Поехали домой.
– Но сначала самое главное. – Бретт остановил машину у обочины, и они поцеловались. – Теперь твой дом, – произнес Бретт, – уже по новому адресу: Кантри-Клаб-Мэнор, на Уэст-Мэмл.
И хотя события этого вечера гнетуще подействовали на обоих, Бретт, разворачивая машину в северо-западном направлении, почувствовал такое счастливое волнение, от которого захватывало дух.
* * *
Много позже, когда они лежали в темной спальне Бретта, Барбара тихо спросила:
– У тебя глаза открыты?
– Да. – Бретт лежал на спине и, закинув руки за голову, рассматривал потолок, едва различимый в темноте.
– О чем ты думал?
– Об одной пошлости, которую я тебе однажды сказал. Помнишь?
– Да, помню.
Это было в тот вечер, когда Барбара готовила в этой квартире ужин и Бретт приехал домой с Леонардом Уингейтом, – они тогда впервые встретились вместе. Потом Бретт попытался уговорить Барбару остаться у него на ночь, а когда она отказалась, он заметил: “Тебе ведь двадцать девять лет, ты наверняка уже не девственница, чего же ты боишься?"
– Ты тогда ничего не сказала, – продолжал Бретт, – но ведь боялась, да?
В ответ она рассмеялась своим приятным раскатистым смехом.
– Никто же ведь заранее не может знать…
– О'кей, о'кей!.. – Она почувствовала, что Бретт улыбается, потом он повернулся на бок, и они снова оказались лицом к лицу. – Почему ты мне тогда не сказала?
– Ох, не знаю! Обычно об этом не говорят. Ну скажи, неужели это действительно так важно?
– Для меня, представь себе, важно. Чуточку подумав, Барбара сказала:
– Если тебе обязательно надо знать, то для меня это тоже было важно. Понимаешь, мне всегда хотелось, чтобы впервые это было с тем, кого я по-настоящему полюблю. – Она нежно провела пальцами по его лицу. – В конце концов так оно и вышло.
