Почувствовав, что если продолжу размышлять в том же духе, то точно сойду с ума, я потрясла головой и, перестав смотреть вслед Новикову, отправилась в дом к бабуле. Похоже, теть Нюра ее уже покинула: моя дражайшая родственница сидела у телевизора в одиночестве и смотрела вечернюю аргентинскую мелодраму.
— Я вернулась, баб, — опустившись рядом на диван, устало поприветствовала я ее.
— Что, зверствовала тетя Маша, да? — понимающе усмехнулась бабуля.
— Немного, — склонив голову на бок, согласилась я. — Что — то я раньше не замечала за ней подобного стремления к командованию.
— Редко приезжаешь, — шутливо пожурили меня. — Она тут шороху может навести — дай Боже.
— Все нормально? — на всякий случай решила еще раз поинтересоваться я.
Бабуля посмотрела на меня с укором в глазах:
— С твоего последнего звонка мало что изменилось. И даже пришельцы в дом не приходили.
— Ты так спокойно о них говоришь…
— Вряд ли их заинтересует законопослушная старушка из пригорода, — пожала плечами бабуля. — Они на столице отрываться будут. В Ильинск к тебе, возможно, из любопытства заглянут. Как там милок — то этот сказал? — она призадумалась. — Вот — для обмена опытом с периферией, точно. А в Будоражинск? Вряд ли. На название если только улыбнуться, как эта подруга твоя, которая с работы.
— Наташка — то? — догадалась я. — Да, наверное…
— Не раскисай, — бабуля положила руку на мое плечо. — Ну, недельку — другую ажиотаж продержится, потом улетят твои пришельцы, будто и не было. Нечего им у нас ловить — с таким — то уровнем развития.
— Надеюсь, баб, ты права, — вздохнула я. — Пойду ко сну готовиться.
— Иди — иди, милая, — отправила меня старушка. — Утро вечера мудренее.
Бабушкино спокойствие на меня действовало странно: захотелось навсегда остаться в Будоражинске и нос в Ильинск — и на работу заодно — не высовывать. Я списала это на неоднозначные ощущения после обрушившихся на голову новостей и решила, что бабушка права — стоит как следует выспаться. Тем более что утром, скорее всего, успеет соскучиться Май и наверняка подаст голос. С этими мыслями я день и закончила. И ночь, словно слыша мои молитвы, оставила меня без сновидений.
Просыпаться не хотелось. Но, кажется, с моими желаниями никто считаться не собирался. Во всяком случае, оскорбленная невинность в лице одного нарочно позабытого вчера ангела явно испытывала желание пообщаться.
«Доброе утро, предательница».
А я улыбнулась. Кажется, к его ворчливому голосу начала привыкать. Жаль будет, если придется расстаться.
В эту самую минуту я похолодела, когда поняла, с чем может быть связано наше с Маем прощание, и десятки несвязных мыслей пронеслись в голове. Будто удовлетворившись пронзившим меня страхом, товарищ изнутри с удовольствием заметил:
«Вижу, с представителями моей Родины вы вчера успешно познакомились. Ну и как, теперь перестанешь считать меня шизой?»
— Ты так забавно дуешься, — вместо ответа на вопрос пропела я сонным голосом, радуясь, тем не менее, что сосед сцен ревности закатывать не стал. — Но, надо сказать, ясности в наши с тобой отношения прибытие лейнианцев нисколько не внесло.
«Надо меньше пить и больше соображать», — менторским тоном заявило невозможное существо изнутри, но я только хмыкнула.
— Давай на правах мужчины голосом разума пока побудешь ты. А я послушаю — и проснусь заодно.
«Что тебе непонятно, упрямое создание?» — взвыл изнутри пришелец. Да — да, после вчерашнего вечера шизой он быть перестал.
— Вы достигли какого — то там высокого уровня прогресса — какого черта не позаботились о том, чтобы не раздваиваться, занимая чужие сознания?
«Боюсь, есть вещи, от нас не зависящие. Мы заметили эту особенность сознания, когда на Солнце с нашей стороны начали появляться вспышки. Да — да, вашим бичом стали преобразования суши и извержения вулканов, у нас страдала магнитосфера — гораздо чаще, чем вы можете себе представить. Ты, наверное, обратила внимание: на нашей планете нет таких высоких горных образований, как, скажем, в Тибете или Южной Америке. У нас нет сейсмической активности, как таковой, Лей, но страдает духовная сфера…»
— Так что, эти ваши выскакивания половины сознания — не редкость? — предположила я.
«В общем — нет, но так, чтобы не застрять где — то над Диорном, а переместиться в сознание другого человека, — это со мной не так часто случалось», — подтвердил мои сомнения Май.
— А так уверенно начал общение, — заметила я, — словно через день своего соседа покидаешь.
«Мы научились с этим бороться. Даже возвращать покинувшие половинки обратно в тело. Это стандартная процедура в рекреационной камере: носитель просто ложится внутрь, к нему прикрепляются несколько датчиков, которые распознают колебания одной из частей сознания, улавливают извне колебания другой части, а потом соединяют их».
— С этого места поподробнее! — потребовала я. — Чем мне грозит ваша рекреационная камера — меня же наверняка туда положат!
«Лей, мы не испытываем там абсолютно никаких трудностей. Но…я изучил твою нервную систему. Я не думаю, что на тебя камера повлияет так же благотворно, как и на нас…»
— Ты поэтому не хочешь, чтобы Диорн нашел меня? — догадалась я. — Но почему? Ведь вы же должны быть вместе.
«Лей, в том, что я оказался внутри тебя, твоей вины нет — так с какой стати ты должна испытывать неудобства от того, чтобы меня насильно извлечь? Я уверен, есть какой — то другой способ — естественный, если хочешь, так это называй. Я просто пока не понял механизм, по которому его можно запустить. Знаю лишь то, что тебе со мной удобно, а потому мы до сих пор в симбиозе».
— Ну… — я замялась от чужой откровенности, — ты, конечно, не подарок, но поспорить иногда бывает вполне приятно.
«Вот поэтому, Лей, я и хочу, чтобы мы с тобой расстались хорошо, и у тебя обо мне не осталось дурного впечатления. А потому нам нужно как можно больше протянуть времени до того, как тебя обнаружат».
— Ты знаешь…у меня ведь от биомамы остался какой — то счет в банке. Можно проверить, сколько там наличности. И сбежать.
Нет, конечно, говорила я несерьезно. Ну, куда мне прятаться?
«За пределы планеты не уйдешь, — прозвучало словно приговор. — А на Земле тебя все равно рано или поздно вычислят».
— Господи, и откуда ты такой умный на мою голову взялся? — со стоном выдохнула я.
«С неба, Лей, прямо с неба…» — с грустью заметил сосед.
— Ладно, что прикажешь делать в таком случае? — я попыталась настроиться на серьезный лад.
«Не высовывайся, — кажется, где — то я это уже слышала… — Продолжай жить так, как и жила. Возвращайся на работу, выходи на обед и гуляй по той длинной улице к реке. Постарайся не совершать ничего из ряда вон выходящего. И сильно не волнуйся — когда это происходит, у тебя начинают сиять глаза».
