«Не отцепишься?» — тяжко вздохнула я.
«Не — а», — до чего ж этот психолог смайлы любил!
«Тогда вот мое желание, — сдавшись, ответила я. — Ужин. В твоей квартире. Я готовлю, ты обеспечиваешь продукты».
«Понравилось мое личное пространство?» — поддразнивая, тут же ответил Преображенский.
«Без обид, коллега, — невозмутимо отозвалась я. — Но вы накормили меня завтраком и сделали довольно ценный подарок. Не хотелось бы, несмотря на проведенное вместе время, оставаться в долгу, знаете ли».
«По рукам, коллега. Я заберу вас после работы».
Меня прошиб холодный пот:
«Я надеюсь, ты догадаешься не от самого здания и не в шесть ноль — ноль это делать?»
«Буду ждать тебя в скверике рядом с остановками транспорта», — кажется, Преображенский был собой крайне доволен.
«И обещай, что домой потом доставишь: если приду завтра на работу в этом же платье, все в отделе заподозрят о каком — нибудь горячем финском парне, с которым у меня настолько бурный роман, что я не в силах переодеться!»
«Обещаю», — клятвенно заверили меня, после чего я с предвкушением стала ожидать вечера.
На обед после супермаркета мы отправились, как и обычно, прогуляться к реке.
— Ты какая — то чересчур взбудораженная, — наблюдая за мной с подозрением, заметила Наташка. — Опять планы на вечер?
И ведь попала же пальцем в небо! Но я не успела сохранить невозмутимое выражение лица: подруга уже схватилась за новость лучше любого бульдога.
— Да не может этого быть!
— Не может, — снова согласилась я. — И не вздумай проболтаться — мне только сплетен не хватало сейчас.
— Могила! — клятвенно заверила меня подруга с недвусмысленной ухмылкой. — Передавай привет Сашеньке…
Я пронзила ее испепеляющим взглядом, но Натка только смешно фыркнула в ответ. Остаток дня прошел без происшествий.
За полчаса до окончания, попросив у любимой блондинки тушь и карандаш для глаз, я прошмыгнула в туалет, где быстренько привела себя в окончательный порядок. Каким же было Наташкино лицо, когда я ей все это возвращала! Но я на уловку не поддалась, вежливо поблагодарив ее за помощь, и стала дожидаться шести часов. Потом, правда, тоже не особо торопилась, но, когда выходила из здания, машины Преображенского уже не было.
Он действительно ждал меня в ближайшем сквере. Спокойный и расслабленный, стоял, облокотившись на спинку скамейки, и наслаждался медленно подкрадывающимся вечером.
— Александр Вячеславович, вам никто не говорил, что для вашего рода занятий существует целое сиденье? — намекая, что он тут совершенно зря демонстрирует длинные ноги, пусть и в светлых брюках, заметила я.
Преображенский с некоторым недоумением проследил за моим взглядом, потом невинно улыбнулся:
— Боялся, что вы меня не заметите, Лей.
Ну да, это его — то, выбравшего рубашку под цвет глаз! Да он тут семафорит почище любого светоотражателя…
— Зато теперь я боюсь, что ваши опасения обеспечат нам лишних свидетелей, — скривив губы в деланом неудовольствии, отозвалась я.
— Ну, так пойдемте в машину? — тут же нашелся кадровик, и я со смешком последовала за ним.
Всю дорогу до дома — а именно туда сразу направился Преображенский — я терзалась вопросом, заедет ли он в магазин за продуктами или повторное приглашение — не что иное, как попытка устроить еще один сеанс секса. Сомнения мои, правда, разрешились тогда, когда мы без единой сумки в руках переступили порог просторной квартиры. Стоило двери захлопнуться, как я услышала подозрительный и незнакомый доселе звук, раздающийся откуда — то изнутри. Скинув туфли и совершенно не интересуясь мнением хозяина, я прошла в гостиную и, ведомая интересом, повернула к кухне. Ну, конечно! И как я раньше не догадалась?
— Холодильник работает, — сухо заметила я, указывая на чудо — машину. — А с утра был выключен.
Преображенский, разувшийся и уже успевший побывать в ванной, судя по недолгому плеску воды, мило пожал плечами:
— Я не люблю лишнего шума. А в обед пришлось сгрузить туда продукты, которые до вечера бы просто не дожили.
— Так вот почему Ниночка тогда принтер из сети выключила — чтобы начальнику тишину и покой обеспечить, — дразнясь, улыбнулась я.
— Значит, все же признаешь факт нарушения упорядоченного рабочего процесса? — приподнял бровь кадровик.
— Больше просто некому было. Остальные девчонки для этого слишком ленивы, да и не ставили целью привлечение твоего внимания, — направившись к холодильнику, чтобы проверить его на наличие заявленного содержимого, усмехнулась я.
— Ты что же, ревнуешь, Лей? — от новой интонации, зазвучавшей в голосе мужчины, я остановилась и обернулась, хотя только — только собиралась дверцу холодильника открыть.
Преображенский стоял, рассматривая меня с видом ученого — экспериментатора, находящегося на пороге грандиозного открытия.
— Ты не поверишь, сколько сплетен можно услышать, став единственной неудовлетворенной начальником отдела кадров женщиной, — осадила я готовое взлететь до небес самомнение некоторых.
— Разве я не исправил эту досадную оплошность в нерабочее время? — приблизившись и облокотившись пятой точкой (точно сидеть по — человечески не любил!) на стол посреди кухни, невинно поинтересовался кадровик.
— О, да, — хмыкнула я, возвращаясь к созерцанию пока еще загадочных продуктов. — Ты даже перевыполнил план. Ух, ничего себе! — замечание относилось уже к тому, что я обнаружила внутри холодильника. — Ты скупил целый гипермаркет?!
— Я не успел узнать, что ты любишь, — извиняющимся тоном ответил Саш. — Поэтому взял всего понемногу…
— Да этим футбольную команду накормить можно будет!
Я даже наклонилась вперед, рассматривая забитые сверху донизу стеклянные полки. Чего тут только не было! Запасы для бункера на случай атомной войны. Пока прикидывала, что из всего этого можно сделать, кое — кто, воспользовавшись моим положением, притянул сзади к себе:
— Или парочку подготовленных аперитивом организмов.
Что именно подразумевалось под аперитивом, я поняла, прижавшись к Преображенскому и сквозь ткань брюк ощущая напряженность, требующую неотложной помощи. Впрочем, повторить вчерашнюю встречу хотя бы раз я была совсем не против, так что разворачивалась, чтобы встретиться с его губами, с большим удовольствием.
— Кухня тоже в твое личное пространство входит? — хрипло поинтересовалась я, расстегивая ремень на брюках Преображенского.
— После такого даже не думай в этом сомневаться, — горячо заверили меня, собирая обтягивающее платье на талии. Потом круто развернули — так, чтобы к Преображенскому я оказалась спиной — и заставили сделать несколько шагов к столешнице, в которую я уперлась руками. Ум — м…Александр Вячеславович избрал такой способ? Что ж, хоть я и не особо эту позу любила, но экспериментировать с ним оказалось сплошным удовольствием.
