Вот почему видеть постепенно проявляющуюся по границе его радужки серебристую кайму было особенно неприятно. Вот почему пришлось стиснуть зубы, лишь бы не выдать их дрожания, когда на сердце образовался ком, а сама я окончательно убедилась, кто именно сдал меня лейнианцам. Саш это заметил. Пусть ни единый мускул на его лице не дрогнул, я чувствовала: он знает о том, что творится в моей душе. Знает — и хладнокровно молчит, предоставив право слова другому. И Мая не оказалось рядом, чтобы костерить кадровика, на чем свет стоит, так что приободрить меня было некому. Диорн, однако, собирался что — то еще добавить к своим словам, так что я подумала о том, что во время его речи смогу настроиться — или хотя бы попытаться — дать всем им достойный отпор.
— О чем еще успел рассказать Май?
— О том, что поодиночке вы — неполноценные идиоты, один из которых «вечно хочет зла», а второй «вечно совершает благо».
— То есть, принцип работы нашего сознания тебе понятен, — удовлетворенно заключил Диорн.
— Если вы считаете это достаточным, то, наверное, да, — я пожала плечами.
— Для Мая этого вполне достаточно. Поскольку я являюсь более жесткой стороной личности, мне и сообщать не самые приятные новости.
— Какие именно? — равнодушно взглянула на него я.
— Из кабинета ты не выйдешь, пока мы не получим согласие на процедуру рекреационной камеры.
Я чуть было не рассмеялась ему в лицо, но вовремя сдержалась. Раз уж тут намеки на пытки пошли, стоило насладиться зрелищем по полной программе. А в ногах, как известно, правды отродясь не было, так что я, уже чувствуя себя почти дома, приблизилась к столу Преображенского и уселась на знакомый стул посетителя.
— Валяйте, — великодушно заявила я, не обращая внимания на двух оставшихся участников встречи. И пусть в душе царило смятение оттого, что Саш на заявления Диорна реагирует крайне спокойно, я приказала себе не думать об этом, сосредоточившись на главном противнике. — Уговаривайте.
И вот тогда — то я и поняла, почему именно Май так опасается Диорна. По губам русоволосого мужчины со стрижкой — ежиком скользнула неприятнейшая улыбка, после чего он заметил:
— Начнем, наверное, с того, что никто из присутствующих в кабинете не придет тебе на помощь, пока я не разрешу.
— Субординация? — предположила я саркастично. — Не махать топором в мирное время, пока не будет установлено военного положения?
Что — то в застывшем Преображенском изменилось. Кажется, он вспомнил, что сам не далее как во вторник сообщал мне эту простую истину.
— Я могу объявить военное положение хоть сейчас, — кивнул Диорн. — Тогда разговаривать станет уже Артур Валерьянович.
При этих словах безопасник улыбнулся, блеснув почти акульим оскалом, но бросить взгляд в сторону Преображенского я себе не позволила. Ну, уж нет! Раз до этого не помог, не сделает этого и в будущем! А полагаться на него, когда на кону находится собственная жизнь, я точно не собиралась.
— Если все еще надеешься на Александра Вячеславовича, зря, — будто читая мои мысли, произнес Диорн. — У лейнианцев есть еще одна любопытнейшая особенность: любой среднестатистический житель планеты на генетическом уровне запрограммирован подчиняться членам двенадцати руководящих семей. Можешь приблизительно вспомнить, что значит имя Александр?
Я все же не выдержала — посмотрела в сторону окна. Преображенский имел такой вид, словно мыслями находился где — то далеко. Да что, черт возьми, происходит?!
— «Алекс» — защитник, «Андрос» — человек. Защитник людей, — отозвалась я.
Диорн кивнул:
— Имя определяет также нашу позицию по жизни. Первая часть обычно относится к положительной составляющей личности и отвечает за коммуникабельные навыки, вторая — к отрицательной и характеризует способность защищаться от действия внешних раздражителей. Как видишь, «демон» Александра слаб, поскольку питает возможные симпатии к нашим братьям по разуму. Сопротивляться приказам правящей верхушки ему особенно тяжело. А я отдал приказ не потворствовать тебе.
Отлично! Ну, просто замечательно. Мы тут еще и в куклы играть будем.
— Почему же я до сих пор не послушалась тебя? — с беспечной улыбкой обратилась к Диорну я. Ох, Майчик бы сейчас отвесил мне мысленную затрещину — нельзя было провоцировать демона намеренно. — Если я полукровка, то, по логике, должна еще больше быть подверженной твоему влиянию, чем наш многоуважаемый начальник отдела кадров, — произнося должность Суперменыча, я не удержалась от сарказма, и в глазах кадровика мне показалась хорошо скрываемая улыбка. Черти что происходило!
— Я это заметил, — жестко отозвался Диорн. — И, несмотря на доклад Александра, весьма удивлен, что ты сидишь и спокойно воспринимаешь информацию вместо того, чтобы уже давно и на все согласиться.
— И что же успел рассказать ваш общественно — признанный индикатор?
Я спросила, потому что в голове засела противная мысль: как Май видел все, что было связано с Преображенским в первый раз, так ведь и Саш мог чувствовать во мне соседа во время секса. И эта мысль не давала покоя. Неужели он переспал со мной только ради этого? Он ведь говорил, что совсем не ждал, что вечер понедельника закончится в моей компании. Он ведь столько всего мне сказал… Черт. Я почувствовала себя глупой влюбленной идиоткой. И от этого становилось жутко противно.
На этот раз кадровик сам подал голос. На меня он смотрел спокойно и беспристрастно:
— Дело в том, Лейквун, что в нашем обществе довольно больших успехов достигла генная инженерия, если выражаться понятным вам языком. Ни для кого уже не является сюрпризом, что приходящий в мир человек обладает набором характерных только для его касты качеств и умений, а также некоторых особенностей, необходимых ему для будущей трудовой деятельности. Меня изначально планировали на работу с землянами. Стандартной реакцией жителя этой планеты на члена касты управленцев, которую я представляю, является восторг и обожание. Вы же ушли от меня со скандалом, да еще и сотруднице моей нахамили.
— Я справедливо это сделала. Ее вина в неисправности устройства.
— И, тем не менее, если бы после разговора со мной вы уходили в ином настроении, новость о том, что Ниночка увлеклась, могли бы преподнести в гораздо более вежливой форме.
— И из этого следует, что во мне засел пришелец? — раз уж Преображенский включил доброго психотерапевта, я тоже не собиралась давить на жалость.
— У вас сопротивляемость была на уровне, — ответил Саш. — А к тому времени все лишившиеся ангелов лейнианцы уже обзавелись вторыми половинами. Только Май продолжал упорно прятаться.
Пусть в тот момент я знала, что он все равно предал меня, сдав подчистую вышестоящим пришельцам, тайна проведенного вместе времени осталась между нами двоими. С плеч упал невыносимый груз, так что общество Диорна стало гораздо легче переносить.
— Постойте, — я почувствовала в его словах свет надежды. — Вы сказали, лейнианцы покинули носителей? Как это возможно? Особенно учитывая тот факт, что вы тут втроем сидите и запугиваете меня одним своим видом.
