— «Могучий медведь», кажется, — подумав, отозвался Саш, и я улыбнулась снова. — Что, Лей?
— Слишком много медведей на мою голову, — коротко пояснила я. — Пойдем, покажу тебе мою берлогу.
Кажется, он впервые оценил шутку. По крайней мере, почти незаметно приподнятые уголки губ я постаралась запомнить: такой реакции мне раньше не демонстрировали. Это действительно было проявлением эмоций, ну, или просто подсказкой моей усеченной инопланетной интуиции. Я усмехнулась собственным мыслям, обошла Преображенского и отправилась с места стоянки по тротуару к своему подъезду, пока кадровик проверял сигнализацию и догонял.
— Не хоромы, как у тебя, но жить вполне можно, — бросила я, скидывая ботинки в прихожей и отправляясь в ванную. Вымыв руки и особо не заботясь о благополучии гостя — не маленький, сам разберется, что, где и как — я прошествовала на кухню и поставила чайник.
— Мне нравится, — донеслось из коридора. Чужую вежливость я оценила: после его просторных апартаментов моя скромная двушка и правда должна была казаться берлогой. Но я не меняла в ней ничего после того, как баб Зоя отдала мне ее в качестве подарка, когда я решила окончательно перебраться в Ильинск, так что жилище дышало заботой бабули — и моими скромными попытками сделать ремонт.
— Знаешь, Преображенский, в чем — то мы с тобой одинаковы: я тоже не держу дома много продуктов, хоть холодильник у меня и работает, — с иронией вспомнив о том, что собиралась после работы заскочить в магазин, поделилась я соображениями.
— Я вижу у тебя в хлебнице батон, — раздался в подозрительной близости голос кадровика, от которого я вздрогнула и обернулась, так и не включив подачу газа в конфорке. — Испугал? — догадался незаметно пробравшийся на мою территорию мужчина.
Я промолчала, оценивая вид Суперменыча на фоне не слишком большой кухни. Да, в своей квартире он определенно смотрелся бы гармонично, и там я могла даже спокойно воспринять его внешний вид и подаренные природой достоинства. Здесь же он выглядел слишком большим и подавляющим, словно занимал все свободное пространство. Нет, это меня не пугало, скорее, было просто непривычно. Непривычно настолько, что я поняла, что пока не готова позволить кому — то занять подобное место в моей жизни.
— Ты не мог бы присесть? — вместо ответа предложила я, свободно вздыхая, когда Преображенский послушно исполнил просьбу. — Если есть батон, значит, я смогу накормить тебя бутербродами к кофе.
— После того, что ты устроила в машине, это будет очень кстати, — улыбнулся Суперменович, и я, смутившись, отвернулась обратно к плите. Чайник был водружен на полагающееся место, а я, оставаясь спиной к Сашу, отправилась к холодильнику, чтобы достать оттуда масло и рыбную нарезку.
— Тебе доставляет удовольствие надо мной издеваться?
— Вовсе нет, — в голосе мужчины прозвучало искреннее удивление. — Наоборот: это было выражением благодарности.
— В таком случае, ты выбрал для этого очень странный способ, — я повернулась к мужчине, держа в руках нужные продукты. Нет, ханжой в вопросах секса я не была никогда, но Преображенский…в общем, стоило прояснить ситуацию. — С точки зрения человека Земли твое замечание прозвучало примерно следующим образом: «Милая, ты заездила меня настолько, что я без сил и до ужаса голодный». То есть я изначально обладаю темпераментом, с которым тебе справиться сложновато, а поскольку выглядишь ты вполне здоровым и выносливым, тогда, возможно, проблемы по части интима, а именно ненасытность, присутствуют у меня.
Озвучив мысли, я подошла к столу, отмечая, что Саш рассеянно следит за моими действиями, пытаясь осмыслить сказанное, и принялась нарезать батон, потом намазывать сливочным маслом готовые кусочки, накладывая сверху ломтики красной рыбы. Кто бы мог подумать, что в преддверии таких серьезных событий, как посещение рекреационной камеры, мы будем разговаривать о банальных проблемах молодоженов. Хотя, возможно, это было и правильным, поскольку отвлекало и заставляло по — своему расслабиться. Пусть и заставило меня пропустить момент, когда кадровик притянул за талию и привычным движением усадил к себе на колени. Ну, просто вечер вторника в самой идиллической его части: я что — то режу, сидя на Саше, и мирно разговариваю с ним.
— На Лей подход к отношениям между мужчиной и женщиной несколько другой. Вы более скованы и зациклены на межполовом общении. У нас, если приглянулась какая — то женщина, не считается зазорным выразить ей свою симпатию и пригласить на возможное продолжение знакомства. Она может ответить взаимностью или, наоборот, отказать, сочтя мужчину непривлекательным по какой — либо причине. Поскольку рождаемость строго контролируется, проблемы нежелательных беременностей не существует, в связи с этим мужчины и женщины достаточно свободно общаются между собой, и считается хорошим тоном всячески демонстрировать хорошее отношение к временному партнеру. Мы раскрепощены морально, но сдержанны эмоционально, поэтому сам интимный процесс не отнимает много времени и сил. Если бы я усадил тебя к себе на колени в любом городе на Лей, это считалось бы обычным проявлением симпатии. Что это значит для тебя?
Я — то думала, пришло его время оправдываться! А он опять все переиначил…
— Хочешь по — честному, Преображенский? — раздраженно бросила я, как раз заканчивая с последним бутербродом, и потянулась рукой ко рту, чтобы слизать лишнее масло. Суперменович сделал это за меня, поочередно накрывая подушечки пальцев своими губами и следя за моей реакцией. — С вашими женщинами меня роднит только то обстоятельство, что, благодаря гормональным уколам и прекрасному гинекологу, я не испытываю проблем в сфере контрацепции. Что касается всего остального… Ты тут демонстрируешь свое положительное отношение, а у меня путаются мысли оттого, что ты ко мне прикасаешься, а еще потому, что я ощущаю твою напряженность в штанах, и вообще! Прекрати сейчас же!
— То, что ты сейчас описала, является следствием моей симпатии, — закончив с пальцами, отозвался Саш. — И я действительно испытываю по отношению к тебе желание. Ты привлекательная женщина, Лей. Мне нравится проводить время в твоей компании. И ты дикая по сравнению с женщинами нашей расы, которые считают секс приятным дополнением отношений между лейнианцами. Ты же видишь в этом смысл. Учитывая все мои представления о человеческом сознании, выражаясь вашим языком, я бы сказал, что ты вкладываешь в него душу.
— Опять совокупность эмоциональных реакций? — съязвила я, пытаясь хоть как — то отвлечься от невыносимо близкого присутствия пришельца. Становилось все труднее дистанцировать его в качестве представителя другой планеты.
— Ты обижена на меня, я понимаю, и поэтому говоришь подобные вещи.
— О, нет, Преображенский, и не надейся. Я не обижена. Я чувствую себя преданной. Это гораздо хуже.
— Ты знаешь, что все уже было решено до того момента, как мы с тобой провели вместе ночь.
От ответа меня спас наконец — то закипевший чайник, так что с колен кадровика я соскочила довольно бодро, доставая приборы с полки над плитой и стоящую рядом упаковку растворимого кофе. Ставя перед Суперменовичем уже готовую чашку, я спокойно сказала:
