— Это один из психологических приемов, — Преображенский надел маску доброго доктора Айболита. — Ты сейчас в таком состоянии, когда нужен кто — то близкий. Это наиболее быстрый способ вернуться в привычное состояние. Поскольку по объективным для тебя причинам рядом со мной ты не можешь чувствовать себя раскрепощенно…
— По объективным для меня? — я выдохнула весь воздух из груди, но зараза и ухом не повела, хватая пакет с продуктами и неся его на кухню, и я развернулась, наблюдая его движения со спины.
— Твоя мать тоже не подходит, подруга слишком занята налаживанием личной жизни… — он сделал выразительную паузу, и у меня внутри все похолодело: он знал про Дениса!
— Тронешь Новикова — будешь иметь дело со мной.
— Твой уважаемый друг не входит в сферу моих интересов, — как ни в чем не бывало, отозвался с кухни Преображенский. — В его организации работают другие члены касты управленцев, которых он, кажется, весьма удачно избегает. А с тобой я готов иметь дело в любое время суток, — и пусть последние слова он произнес нарочито небрежным тоном, во мне заклокотала ярость.
Первым порывом было кинуться к нему и ударить, но, вдохнув поглубже, я задавила желание на корню. На кухню все же шагнула. Преображенский как раз выкладывал мясо в вакуумной упаковке на стол.
— Исходя из всего вышеперечисленного, я сделал вывод, что домашнее животное будет лучшим вариантом, — будто и не было недолгой перепалки до этого, продолжил он. Пришлось смириться с его флегматичным способом менять темы, как перчатки.
— Это не домашнее животное, — уныло возразила я, представляя объем будущих работ по уходу.
— Это добродушный пес, который даже за детьми присматривать может. На Лей нет проблем с пространством — этого, возможно, я в условиях Земли не учел. Там Финик чувствовал бы себя раскованней, — признал некоторую недальновидность кадровик.
— Пока я здесь ночую, лапы его в спальне не будет, — безапелляционно заявила я.
— Договорились.
Помогать с продуктами я не спешила: пусть хоть сегодня займется собакой. Вместо этого решила просветиться по части знаний о бобтейлах из интернета.
— Можно воспользоваться твоим ноутом?
— Да, конечно. Он в спальне.
— Я помню, — плотнее закутавшись в покрывало, я развернулась, чтобы туда последовать, а затем, бросив последний взгляд на кадровика, с чувством проговорила:
— Я тебя ненавижу.
— Я знаю, — тихо раздалось мне в спину.
Чувствуя себя несправедливо обиженной, я решила получить возмещение ущерба по полной программе. Ноутбук — это, конечно, хорошо, но и условия для усваивания информации должны быть соответствующими. Поэтому я решила, что имею полное право оккупировать глазастое кресло Преображенского на целый вечер. Так что вышла из спальни и преспокойно отправилась исполнять свой план. Глядя, как я устраиваюсь на новом месте, подгибая под себя ноги, кадровик только коротко усмехнулся и продолжил свое занятие.
В теории ничего сложного не выходило. Но мне, никогда за животными не ухаживающей, все это казалось диким и совершенно непонятным. Веник, словно чувствуя, что является предметом моего живого интереса, частенько оказывался рядом, порываясь занять место ноутбука на моих коленях. Когда отпихивать добродушного пса, внешне похожего на отмытого дымчато — черного домовенка Кузю, надоело, я осторожно схватила его обеими руками за шею и пригвоздила к полу взглядом:
— Слушай сюда, маленький полоочиститель. Принес тебя, может, и Преображенский, но иметь дело ты будешь в основном со мной. Так что заруби на своем черном пятачке: меня расстраивать нельзя, — для убедительности я еще и бровь выгнула, чувствуя, как вздрагивает приличный комок шерсти в руках. — Так что давай прямо с сегодняшнего дня начнем дружить. Идет? — тихий голос возымел ошеломительный эффект. Веня, словно понимая, что именно от него хотели, шумно плюхнулся на пятую точку и посмотрел на меня жутко преданными глазами. Будь у него хвост, он нещадно бы им завилял, еще больше очищая покрытие под собой. — Вот и умница. А сейчас вот тот самоуверенный павлин сделает тебе что — нибудь поесть, и все будет отлично.
Преображенский действительно занялся ужином для Вени, и скоро я учуяла запах вареного мяса. Собак, похоже, тоже это сделал, но от того, что он предал меня, продефилировав мимо барной стойки к шеф — повару сегодняшнего вечера, я нисколько не обиделась. Наоборот — втянулась в чтение еще больше. Правда, меня тоже решили накормить. Отказываться я посчитала кощунством.
— Ты умеешь готовить? — не преминула удовлетворить собственный интерес я, присаживаясь за стол и наблюдая тушеные овощи, сочащиеся ароматно пахнущей мясной подливой.
На морде Вени явно наблюдалась колоссальная борьба между долгом и пристрастиями. Запугивала — то его я, а вкусно накормил именно кадровик, в чем лично я убедилась, наблюдая пса, стремительно поглощающего свою порцию, наложенную в приличную по объему миску металлического цвета. Жаль, малой даже отдаленно не понимал, какую подставу может учинить Суперменович после того, как мягко постелет. А вот я на собственной шкуре в этом убедилась. Так что обольщаться не спешила. И метания собаки прекрасно понимала. Ничего, две недели покажут, кому в итоге Веник окажет предпочтение.
— Это стандартное умение каждого лейнианца, — в своей флегматичной манере отозвался кадровик, устраиваясь напротив меня. Поскольку упоминание об исторической родине неприятно кольнуло, на продолжение диалога меня не хватило. Но в благодарность за ужин я помыла посуду, в то время как Преображенский предупредил, что пойдет выгуливать Веню.
— Он приучен справлять свои дела на улице, — коротко объяснил мужчина, и у меня свалился груз с плеч. Вот так погуляешь со «щеночком» часик или около того, и дома чистота и порядок…
Когда Преображенский достал откуда не весть взявшийся поводок и нацепил его на Веню, я не подала вида, что удивлена. Зато решила воспользоваться временем их отсутствия с пользой. В холодильнике снова обнаружился стратегический запас на случай ядерной войны, так что я спокойно подумала о том, что осталось только помыться и улечься спать. Меня поставили в известность, что две недели передышки — это существование бок о бок с Преображенским в его квартире, а это значило, что завтра меня доставят на работу и обратно под чутким инопланетным руководством. Именно поэтому факт того, что в магазин не придется заруливать, меня и обрадовал: не хотелось лишний раз маячить на виду с электроником. Усмехнувшись новому определению Саша, я отправилась в ванную, быстро помывшись и прошлепав в спальню. Пока раздевалась, слышала, как вернулись гуляющие, но выходить не стала: мне хотелось забыться и заснуть полумертвым сном, в котором бы исчезли страх и ужас после рекреации. И холодные глаза Диорна, что теперь постоянно преследовали меня. Облачившись в широкую футболку Саша, я наконец — то улеглась.
Сон все не шел, несмотря на чувство колоссальной усталости. Преображенский с Веней возились где — то рядом с дверью, из чего я сделала вывод, что теперь глазастое кресло заняли именно они. Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь, вспоминая непоседливого торопыгу, вниманием которого сейчас наверняка завладел Саш. Снаружи изредка доносился его размеренный голос, словно что — то объясняющий псу, но даже это не способствовало расслаблению. Может, стакан воды помог бы мне расслабиться. Когда, наконец, звуки утихли, я решила выбраться на разведку, все равно глаз так и не сомкнула. Два товарища обнаружились спящими на кресле, точнее, на кресле был Саш с откинутой назад головой. Веня пристроил свою морду у него на коленях, потеснив ноутбук так, чтобы тот не рискнул свалиться. До чего умного щена выбрал Преображенский. Я аккуратно забрала ноутбук, устраивая его на полу, и сходила в комнату за пледом, которым потом укрыла Преображенского. Сама же натянула носки с новогодней ярмарки и пристроилась к Вене, который, почуяв еще одного желающего присоединиться к междусобойчику, тихо и радостно заскулил. Я осторожно шикнула на него, чтобы не разбудил кадровика, и сама приложила голову к мягкой поверхности кресла — трансформера, заключившего Саша в свои объятия. Да, так значительно лучше. Чтобы заснуть, мне нужен был кто — то рядом. Только подумав об этом, я почувствовала, как стремительно на меня находит сон. В этот раз он оказался довольно приятным.
