— Вы впервые почувствовали сродную кровь, — констатировала Лиса. — Не волнуйтесь, к вечеру ваш мир вернется в норму.
— А Ли Шин. Меня зовут А Ли Шин. — Почему-то в тот миг это казалось важным.
— Не попадайтесь больше на моем пути, А Ли. — Собеседница, похоже, не заметила особенности момента. — Чисто интереса ради: те люди, что несутся сюда сломя голову, имеют к вам отношение?
Позабытый всеми Ловкач, что так и сидел перед лошадиными мордами, тихо ахнул.
— Это княжеский полк, — сказал ровно. — На рассвете они здесь уже проезжали. Не вас ли искали, госпожа?..
— Лиса! И, полагаю, вы правы. Весьма предусмотрительно со стороны князя. Вас точно нанял не Джи Лин Ри? Вы нападаете, они спасают… Или находят трупы.
— Побойтесь бога! — не выдержал Ловкач. — По-вашему, этот балбес, — кивнул на А Ли, — способен на злодейство?
Мелиса пожала плечами, будто признавая за парнем право быть хоть серийным убийцей, и внимательнее пригляделась к собеседнику.
— По-моему, у вас вывихнута лодыжка.
— Судя по ощущениям, сломана.
Группа всадников достигла кареты в тот миг, когда Лиса правдами и неправдами вытащила на тракт госпожу Руденс и охарактеризовала ее как неплохую целительницу со слабыми нервами.
— Я не буду трогать незнакомого мужчину! — взвилась тетушка.
— Вас как зовут? — Мелиса отчетливо скрипнула зубами. — Ловкач Шин? Ловкач Шин — Эреса Руденс, Эреса — Ловкач. И раз формальности улажены, займитесь делом!
Пока тетушка не решалась приблизиться ни к А Ли, ни к его напарнику, всадники окружили карету. Щеголь в мундире полковника, сияя улыбкой, спешился и сообщил, что разбойники задержаны, волноваться не о чем, отныне достопочтенная госпожа невеста князя под надежной защитой.
— Да ну? — скривила губы Мелиса. — Вы правда думаете, что кто-то поверит, будто калека и оборвыш промышляют грабежами?
Ее уверили: разбойники были самые настоящие — некие гастролеры заглянули в княжество, да и нашли здесь небо в клеточку. А господ, что встретились приезжим, никто ни в чем не обвиняет. Многие из полка их знают.
Мужчина в соломенной шляпе — Ан Ди Шин, также известный как Ловкач Шин, — лучший сборщик налогов в Прихолмье. А молодой человек — внучок ведьмы Шессы, что пару лет назад спасла брак самого полковника от краха. Милый юноша, у которого все валится из рук, уже стал притчей во языцех.
А Ли на юношу не обиделся, потому что стоял столбом, таращился на карету и слышал окружающих весьма нечетко.
Невеста! Из Валесии! Рыжая, как шесские ведьмы, ленивая, с дрянными манерами… Зачем она Джи Лин Ри? Все ведь знают: по нему сохнет Майва Аноза — умная, красивая, добрая, интеллигентная, очаровательная, трудолюбивая. Она сделала для Холмов столько, что впору ей памятник поставить! И что с того, что вдова? Здесь, на границе, где земля пропитана кровью былых войн, это не считалось пороком.
В умах жителей Прихолмья Майва была судьбой князя. Это воспринималось как само собой разумеющийся факт. В отличие от толпами бегавших за ним глупых девиц, она достойна титула княгини. И тут на тебе — неведомая невеста.
Сумасшествие какое-то!
Потом сознание А Ли обработало еще одну новость, и любовные дела людей, которых он видел лишь издали, потеряли значение.
Ловкач — сборщик налогов? Дядя, чьи успехи на «теневой» стезе бабка восхваляет больше, чем подвиги Великого, работает на государство?! Да не просто работает в скучной конторе, а занимается тем, за что не так давно честной народ мог и в болоте утопить? Какой позор…
«Не хуже, чем разбой, и гораздо прибыльнее», — заметил здравый смысл, но душу рвала обида за предков и прислушиваться к голосу разума не хотелось.
— Дядя… Ты это… Издевался?!
— Шутил. — Ловкач настороженно следил за пухлой женщиной, чья странная шляпка в любой миг могла лишить его второго глаза. — Вместо того, чтобы дуться, сбегай к равнинным. — Он указал на видневшуюся вдали упряжку с осликом. — Не бойся, они вежливые.
— Дядя! — Но как объяснить старику, что лучше огрести хлыстом, чем услышать рядом с девушкой-Мечтой (пусть и временной, всего на несколько часов) унизительное: «Не бойся»?
— Не дядькай, а займись делом! — Госпожа Руденс как раз вправляла вывих, и Ловкач заметно нервничал. — Нельзя, чтоб равнинные с горцами сошлись, беда будет. Руки в ноги и пошел!
Стало обидно по-настоящему. Да, напарник, который уже не напарник, а, похоже, начальник и наставник, имеет полное право командовать. Даже грубить может — своя кровь, как-никак. Но что мешает в присутствии посторонних общаться по-человечески?
Вон и женщина, что наклонилась за какой-то мазью, неодобрительно качнула пышными формами и стукнула склянками, заставив Ловкача побагроветь и отвести глаза. Так ему и надо! Нечего на племянника орать перед приличными людьми. А эта Руденс приличная, как говорится, до неприличия. Лицо холеное и будто лишенное возраста, руки ухоженные, прическа как из парикмахерской — ни волосок не выбивается. Седины нет, морщинок совсем мало — как у дам с рекламных плакатов, что висят у аптеки и обещают вечную молодость.
«Я не должен облажаться. Ни за что. Только не сейчас», — приказывал себе А Ли, направляясь к ослику.
Забрать деньги проще простого. Две тетки, что их привезли, толстые и улыбчивые. Такие вилами исподтишка не пырнут, ядовитую гадюку в лицо не бросят. И, будем смотреть правде в лицо, не догонят случай что.
— Ой, какой молоденький! — Предчувствие не обмануло — они не таили камень за пазухой. — И худенький, ах! Скушай пирожок, сладенький, и расскажи-ка, что там за бесстыжая фифа ластится к нашему Ловкачу?
— Не фифа, а целительница столичная. Тетушка княжеской невесты, между прочим. Дядя… Ловкач ногу вывихнул, так она сразу же помощь предложила, — самую малость покривил душой А Ли, которому тетушка Руденс напоминала добродушную преподавательницу рисования из Лесного училища, а потому хотелось представить ее в выигрышном свете. — Простите, а можно еще пирожок?
Следующие полчаса напрочь вылетели из памяти, потому что у селянок обнаружились не только пирожки, но и сыр, молоко, мятные и медовые пряники, утка с яблоками, еще теплые вареники, мясной пирог, творожная запеканка, ледяной квас, очень крепкое вино и прочие вкусности, перед которыми было невозможно устоять.
— Кушай, сладенький, кушай, — припрашивали женщины. — И рассказывай, что там за невеста?
— А я… Ну… Это же не взятка? Я никого не объедаю? — Крохотный червячок сомнения намекал, что люди не таскают за собой кучу снеди просто так и не предлагают ее первому встречному.
Селянки перемигнулись и залились смехом.
— Только дядюшку своего, да его, видать, столичная фифа сегодня накормит. Ты деньжата возьми, милок, чтоб дядя не ругался, и поведай, что в мире творится. Князь наш жениться надумал? Решился-таки? И что госпожа Майва? Родню из Валесии позвала на праздник?
