— Это не работает, бабуль. — А Ли не хотел расстраивать бабушку, но до клетки оставалось шагов пять, а шесская штука не подавала признаков жизни.
— Подойди ближе!
— Вряд ли прадеду дали артефакт, который предупреждает о крячах в момент их нападения.
— Может, и не дали… Может, сам взял… Может, оно и не для кряч… Но магию точно видит!
— Он стянул что-то у шесс? Ух ты! Ой-е!
Грызня стукнула задними лапами о крепкий пол клетки и спряталась в тень, когда в утолщенной части браслета зажегся алый огонек и начал неровно помигивать.
— Оно засекло грызню! — восхитился А Ли, отступая на шаг. Красная точка сразу же погасла. — Видели, бабуль? Надо впритык подойти! Довольны? Нет во мне магии! Никакое проклятье никуда меня не тянет!
— Раз не проклятье, то дурная голова, — отрезала бабка. — А это еще хуже, потому как лечению не поддается. Одно хорошо: жениться тебе рано, да и проклятье влюбленному дуралею не страшно. А князя жалко, эх… И того мужчину, что год назад в газетах печатали. Как бишь его?
— Какой-то А. Майлир.
— Вот-вот, Майлир… Арман Майлир! Он же из Холмов родом. Правнучек шесской дамы, у которой я когда-то работала. Умный рос мальчик… У самого Кан Ди Мина бегал, а тот абы кого при себе не держит. Майлир полукровка, знамо дело, чистокровных шесс и тогда уже почти не было. Мечтал колдовство возродить, земли шесс вернуть… Эх, бедолага… Восхвалял магию, да на проклятье напоролся… И зачем ему понадобилась та девушка? Бедная, несовершеннолетняя, не знатная… Майлир — богатый род, он мог к любой посвататься и жить до старости в мире и счастье.
— Полюбил, наверное. — А Ли наблюдал за грызней, что проверяла, хорошо ли укутано ее потомство, и крепко сжимал браслет-индикатор.
— Любил бы — не окаменел бы, — напомнила бабка, что мнила свое толкование проклятия единственным верным. — Эй! Куда лыжи навострил? Штуковину шесскую дома оставь, пригодится еще! Детям своим что в память о доблестных предках передашь?
— Кое-что проверю и вернусь! — Неожиданная идея требовала незамедлительного воплощения. — Туда и назад!
— А лягух кто доставлять будет? Сами допрыгают?
— Туда и назад! — повторил А Ли, выскакивая на хорошо укатанную дорогу, что вела мимо усадьбы ведьмы Шессы к питомнику кряч.
Телега, запряженная пегой мохнатой лошадкой, вынырнула из-за угла и едва не стала причиной аварии.
— Дядя! Бабка вас как раз ждет! Заказы развезете?
Ловкач неодобрительно покачал головой и свернул к домику, внешний вид которого идеально согласовывался с традиционными жилищами колдуний из книг и кино.
— Куда летишь, торопыга?
— Куда надо. Передать привет вашей даме сердца?
Пока Ловкач прокашливался, явно не находя, что сказать, А Ли проверил шесский аппарат на сонной кряче, что выискивала дождевых червей за сеткой-забором.
— Действует, — пробормотал воодушевленно. — Отлично!
Теперь можно заглянуть и в замок. Навестить невесту и сад. Что-то там нечисто… Допустим, Айрис Миллс и правда проклята. Не исключено, среди ее предков были шесс и крохи магии текут в ее жилах — как и в жилах десятков тысяч людей, включая добрую четверть жителей Холмов. Но этого смехотворно мало, чтобы кряча почуяла зов через весь город.
Вечером А Ли слышал, как такой вариант обсуждали смотрители питомника, и посмеивался про себя. Пусть с крячами он дела не имел, зато в совершенстве знал теорию, спасибо бабке и предкам-браконьерам. И грызней вырастил немало, а они тоже колдовские от коротких пушистых хвостиков до кончиков длинных ушей.
Шесских животных притягивает магия, спору нет, но как можно сравнивать хранящие древнюю силу горы на западе и проклятую девушку на востоке? Вот если бы Айрис прогуливалась у ворот питомника, ее бы стопроцентно заметили, а в замке… Нет, ни за что!
Айрис и горы — как свежая буханка хлеба и целая пекарня. Поставь хлеб рядом с голодным — он выберет его. Спрячь подальше — он унюхает только аромат пекарни.
В замок крячу привлекло что-то другое… Нечто очень мощное! Последний раз кряча убегала на прошлой неделе — как обычно, прямиком на запад. Стало быть, неизвестный артефакт появился недавно. Прибыл вместе с гостями из столицы? Или кто-то из местных мутит воду?
«Я могу найти эту штуку, но как я узнаю, чья она и для чего предназначена?» — А Ли запрыгнул в маршрутный экипаж, чувствуя себя то ли героем, то ли дураком.
Когда впереди замаячил замок, сомнения отступили вместе с мелочью за проезд. С источником магии надо разобраться прежде, чем на город нахлынет не одинокий самец, а стадо несушек. Ради этого можно снова (как обычно) побыть посмешищем. Оно того стоило.
* * *
Из-за ремонта, затеянного Старым Сэмом, владения князя мало чем отличались от проходного двора. Ворота нараспашку, куча подозрительных личностей в строительных касках, груды материалов и мусора… Любой мог бродить среди этого столпотворения, не вызывая вопросов. Замок, понятно, сохранял остатки неприступности, однако в сад А Ли вошел свободно — с деловым видом и секатором в руках, который нашелся у низенького сарая за малинником.
Дорожки, яблони, несчастная ощипанная клубника, полускрытая пышными кустами смородины… Кряча спустилась именно сюда, и все же браслет не подавал признаков жизни.
«Вообще-то поначалу она кружила над башней», — подсказала память, что вдруг отвлеклась от Лисы и той, рыжей, поселившейся в мыслях как заноза.
— Хлеб и пекарня, — пробормотал А Ли, подбадривая себя. — Птицу притянул замок, но рядом прогуливалась проклятая и кряча выбрала ее. Наверное. Откуда мне знать, чем привлекает шесских тварей магия? Может, колдовские существа на вкус лучше?
Он пересек ряд зимних яблонь, что сомкнули кроны низко над землей, на миг задержался у веток, под которыми прятался вместе с Айрис. Губы сами растянулись в улыбке, хотя ничего смешного тогда не произошло.
«…ты умеешь целоваться?» — помнится, спросила княжеская невеста.
Что мешало удовлетворить ее любопытство? Она ведь находилась так близко… Пахла сладкой малиной, не убегала и даже не отстранялась…
А Ли вздрогнул и бросил испуганный взгляд на индикатор. Что еще за наваждение?!
Браслет не светился, но его прохладные стенки и внушительный вес напомнили о реальности.
Единственная башня замка, что пережила и закат шесс, и войны с линг, и претензии древних королей Валесии, была наполовину оплетена плющом. К ней примыкало жилое крыло — то, в одном из окон которого госпожа Руденс расчесывала роскошные светлые волосы, собираясь спрятать их под замысловатой шляпкой.
«У Ловкача глаз-алмаз», — усмехнулся А Ли и споткнулся о затянутый травой кирпич, потому что рядом с тетушкой невесты появилась встревоженная Лиса и принялась что-то доказывать.
