— По-моему, она подслушивает, — прошептала Айрис.
— Подсматривает, — возразил А Ли. — Она слишком шумит, чтобы что-то услышать.
— Ерунда! Не имел ты дел с прислугой. У них идеальный слух.
— Почему же, имел. — Пренебрежение больно кольнуло в сердце. — Обычно я — прислуга, и могу поклясться, мой слух не идеален.
— Что ты несешь, А Ли Шин?!
— Ничего. Забудь. — Жаль, что слова не совпадали с чувствами… — Такие, как ты, не видят дальше своего носа.
— Эй! Приди в себя! Что еще за угнетение пролетариата? Мы ссоримся из-за подсматривающей горничной! Это же абсурд!
А Ли рывком отодвинул кровать и пнул комод. Ушиб ногу, конечно же. Все как всегда… Некоторые люди рождены для неудач.
— Кто я для тебя, невеста? Такая же забава, как ты для короля? Поиграешь мною, а потом спросишь, не хочу ли я на тебе жениться?
— Заткнись! — Айрис зажала ему рот рукой с необычайной силой, впечатала его затылок в дверку шкафа, еще и коленом наподдала в качестве аргумента. — Не смей даже думать об этом! Если понадобится, я отрежу тебе язык, но ты никогда в жизни не произнесешь те слова! Никогда, ясно?!
— Угу… — Ее напор обескуражил А Ли, близость выбила из головы все связные мысли. — Угум… — Прохладная ладонь неохотно убралась, и он облизнул пересохшие губы. — Не боюсь я твоего проклятия. Мне жить осталось полчаса.
— Зато я боюсь! Мне плевать, что и кто говорит. На тебе я экспериментировать не буду.
— А на князе?
— Да пошел ты вместе со своим князем! — окончательно взбеленилась Айрис. — У него выбора нет, а ты свободен, дурак!
Он не нашел, что ответить. И то правда, почему это не дает покоя? Пусть не по своей воле, но Айрис Миллс — чужая невеста. Более того, невеста хорошего человека, которого А Ли уважает и не желает видеть мертвым. Пятьдесят на пятьдесят, что этот брак состоится, и тогда она станет чужой женой. Без сомнений, Джи Лин Ри позаботится о ней, обеспечит достойную жизнь, хотя бы из страха перед проклятием будет идеальным мужем.
О чем вообще речь?! Князь может дать все: княжество, замок, положение в обществе, украшения и дорогую одежду, балы и приемы… Все, что душа пожелает! А внучок ведьмы, причем ненастоящей? Хибару у болот, наглую грызню с не менее наглым выводком и перспективу ловить по ночам стройняшек, чтобы заработать на хлеб?
— Ты права, невеста. Я свободен как дикая кряча, — уныло подтвердил А Ли. — Не бойся, в храм тебя не потащу.
— Наконец-то я дождалась от тебя здравой мысли! — обрадовалась Айрис, и от этого стало горько.
С чего бы вдруг? Храм означает опасность. Надо чувствовать себя польщенным ее заботой… Но не получалось.
А Ли отодвинул шкаф и осторожно приоткрыл дверь. Горничная, что навалилась на нее всем телом и поглощала разговор на повышенных тонах как губка, вцепилась в ручку, чтобы не упасть. Швабра, прислоненная рядом, шлепнулась на порог, выскобленный несколько раз участок коридора перед комнатой блестел неестественной чистотой.
— Госпожа невеста, что ж вы честь не блюдете? — запричитала пойманная на горячем Эм Ми.
— А вы? — резонно уточнила Айрис, высунувшись из-за плеча А Ли.
— Великий с вами, я давно мужа похоронила!
— И это дает вам право лезть в чужую жизнь?
Горничная отступила, опустила глаза.
— Так я ж не со зла, — пробормотала неловко. — Я ж не шпионю… Убедиться хотела, что нечестивец этот вас не обижает. Все говорят, он кузнецову дочку обрюхатил, теперь тут вертится…
— Что?! — охнула Айрис.
— Ничего подобного! — вскинулся А Ли.
— Точно? — аж подобралась Эм Ми. — А кто тогда? Тот циркач хромой? Или киношник приезжий? Может, сынок Мафры-горшечницы? Ну, который в таверне поет?
— Ее спросите!
— Кабы ж Мафра знала… Кузнец приданое хорошее дает, она б такую невестку ни за что не упустила бы.
— Дочку, а не Мафру!
— Нет у Мафры дочек. Или есть? — Глаза горничной засверкали азартом. — Что ты об этом знаешь, А Ли Шин? Бабка что-то сказала? Тот ребеночек, что Мафра потеряла, первенец ее, девочка черноглазая, жив?! Небось богачам продала, а сейчас кается? Вернуть хочет?
Вот так и рождаются сплетни… А Ли помотал головой, отрицая сразу все, и прислушался к звукам внизу. Кажется, только строители и Старый Сэм…
— Где полиция?
— Полиция? — Эм Ми поморщилась. — У них там такое… Плюнули на нас и уехали.
— Какое — такое?! — Айрис вышла в коридор.
— Госпожа невеста, вы бы хоть халат запахнули, — запричитала горничная. — Негоже в ночной рубашке стоять перед молодым человеком.
— Что произошло?!
В озере обнаружили аж два трупа, причем при жизни они были хорошо известны полиции. Кривой Ит занимался сутенерством и прославился тем, что отрубал непослушным девушкам пальцы. Он отсидел два срока, вышел в начале лета. Мелкий Алом тюремной жизни не нюхал, хотя и фигурировал в нескольких расследованиях о грабежах как подозреваемый.
Эти двое как никто другой подходили под описание напавших на Айрис субъектов. Их обоих убили точным ударом в шею, до этого сильно избили и пытали огнем.
— Больше никого не нашли? — А Ли затаил дыхание, надеясь на лучшее.
Вдруг хлыщ не утонул? Разделся, полез в воду, но выплыл? Проспался в первых попавшихся кустах, а поутру протрезвел и, сгорая со стыда, улепетнул домой?
— Разве трех покойников мало? — возмутилась горничная.
— Как трех? — Бедный щеголь, мир его праху… — Вы же сказали, двоих… Из озера… Вытащили…
— Так третий в замке случился. Аккурат за воротами на дороге. Господин Эйл доклад слушал о мертвецах этих, Кривом и Мелком. Их труповозка прямиком с берега забрала, а следователь ответственный прибежал отчитаться. Парнишка Ойлы-молочницы, знаешь? Глазастенький такой, губы как оладьи? Как пить дать нагуляла она его, когда на курорт заграничный ездила. Везет же людям… Один раз лотерейный билет купила, и поездку выиграла, а ты стараешься-стараешься, из кожи вон лезешь…
— Кто умер?! — замогильным тоном рявкнула Айрис. — Когда?!
— Дык он не то чтобы умер, — замялась Эм Ми. — Но Старый Сэм говорит, умрет. У него друг так откинулся. Сначала на поправку шел, даже отметил это дело с размахом, а утром жена глядь — холодный…
— По-моему, сейчас появится четвертый труп, — прошипела проклятая невеста. — Вашу ж мать, что произошло?!
Посреди беседы начальника полиции и следователя к замку подъехала расфуфыренная как на свадьбу карета. Господин Эйл ни с того ни с сего побагровел, схватился за сердце и поковылял к ней, наплевав на недоуменного подчиненного и его теории. Забрался внутрь, где находился самое большее пять минут.
