А Ли скрипнул зубами и закатал рукав. На его предплечье темнел массивный браслет с утолщенной средней частью. В ее глубине размеренно помигивал алый огонек.
— Посмотрим. Тут, — ведьмин внук кивнул на Айрис, — у нас сплошная точка с интервалом в полсекунды. Тут, — подошел к Соне, — то же самое. — Тут, — споткнулся возле угловых кроватей, — похожая картина. У кряч и грызней — тире, у амулетов — точка-тире… Невеста, ты — шесс?!
— Дур-рак, — вынесла приговор девочка с акцентом. — Ничему жизнь не учит. И глухой на додачу. Покажи, что там у тебя.
— Спи, мелкая.
— Да я тебя в узел завяжу, женишок! — Из темноты как дикая кошка выскочила худющая шесс и вцепилась А Ли в руку. — Индикатор линг… У шефа такой же был. Он им амулеты проверял, чтоб точно работали. Слабая штука. Если магии мало, не увидит. Из-за этого многим доставалось… Особенно Ренсу. У него почти все утекало назад в природу. Ты! Как там Ренс?!
Этого А Ли не знал. Слышал только слова доктора: «До сих пор почему-то живет, авось и дальше жить будет».
— Наверно, это от правильного питания, — глубокомысленно изрекла Соня. — Только натуральные продукты, никакой химии и вредных углеродов. Говорят, у вас кряч, хе-хе, разводят? А яйца крячиные продаются? Наверняка нет. Считается, для людей они — яд, но папа, когда в детстве жил в Холмах, их ел, и ничего. Он не шесс, если кому интересно. Дар я по маминой линии унаследовала.
— И я на крячах вырос, — признал А Ли. — Невеста, лучше бы ты надела шлем… Крячи — это крячи.
— Сам ты кряча! — Айрис не могла находиться рядом с ним. — Убирайся! — Глупое сердце не понимало, что ему положено трепетать рядом с совсем другим мужчиной. — Иди к своим крячам и заботься о них!
— Я уже позаботился. Мой рабочий день окончен.
Невинное замечание окончательно вывело ее из себя. Она швырнула в А Ли подушку и накрылась тонким одеялом с головой. Слезы душили, беспричинный гнев мешал дышать, от осознания того, что жизни Айрис Миллс и дорогих ей людей — просто разменная монета, и ничего не изменят ни документы, ни совершеннолетие, ни просьбы, ни мольбы, накатывала горечь.
— Уходи, А Ли Шин! Здесь тебе не место! Почему ты за мной ходишь?! Найди себе другую компанию!
— Я не оставлю тебя, невеста, что бы ты ни говорила.
— Я убью тебя, если произнесешь это еще хоть раз!
— Почему я не могу назвать невестой собственную невесту?
Айрис забыла, что едва переставляет ноги, и погналась за А Ли как резвая девчонка. Он хохотнул, выскочил из комнаты, немного потоптался в темном коридоре и, пританцовывая, направился к лестнице.
— Ты такая смешная, невеста. Ой! — Впереди, на верхних ступеньках, мелькнула какая-то тень. — Эй, ты, бездельник, смотри, куда прешь! Не видишь, лампочка перегорела? А если бы ребенка притоптал или на девушку налетел? Понаехали! То есть… Погоди-ка! — А Ли схватил кого-то молчаливого и припер к стенке. — Куда намылился? Тут тебе делать нечего! Пьяный? — Он сжал воротник неизвестного. — Или глаз на кого положил?! — Пойманный человек засучил ногами в воздухе. — Так мы это быстро исправим. Останешься и без глаз, и без…
— Обожаю тебя, А Ли Шин, — расслышала Айрис сдавленный голос Фабиана. — Вот как увидел, сразу понял: ты будешь моим.
В следующий миг А Ли уронил короля, и тот загрохотал вниз по лестнице, пересчитывая ступени ребрами, конечностями и головой.
Целую секунду царило молчание. Потом Айрис пришла в себя, затолкала остолбеневшего А Ли обратно в комнату шесс и распахнула окно.
— Исчезни! Беги на край света и не высовывайся! Ты понимаешь, что наделал?!
— Лучше бы не понимал, невеста…
— Живо лезь туда!
— Второй этаж! Я разобьюсь! Что это?!
Соня с хихиканьем вынесла его во двор, даже за ограду забросила.
— Тут магии кот наплакал, — пожаловалась с гримасой, — я мало что могу и чувствую себя почти нормальной. А он правда из-за тебя уже раз колотил короля, или это просто болтают?
Айрис закрыла окно, ощутимо стукнулась лбом в оконную раму.
— Теперь я точно знаю, он даже лучше, чем Лиса, — заливался внизу соловьем Фабиан, и сквозь неплотно прикрытую дверь каждое его слово слышалось преотлично. — Где этот доктор? По-моему, я его уже не дождусь…
Соня захлопнула дверь, не вылезая из кровати.
— Хочу спать, — заявила непререкаемым тоном.
Айрис рухнула на постель и уткнулась носом в подушку. Все снова изменилось. Усложнилось. Запуталось так, что не видно ни выхода, ни решения. И, похоже, от проклятой невесты больше не зависело ничего.
Глава 22. История и короли
Джи Лин никогда не загонял лошадей и не задумывался о мироощущении взмыленного скакуна, но после полуночи то и дело ловил себя на мысли, что вот-вот, выражаясь по-простонародному, отбросит копыта.
Все вроде бы затихло. Ренс дышал и, назло всем врагам, опровергал многолетний опыт королевского доктора, гласивший: с такими ранениями двенадцать часов кряду без операции не живут. Остальные шесс получили первую медицинскую помощь, воду, еду и чистые постели. Об их будущем обещал позаботиться Фабиан (он чуть ли не приплясывал от радости — еще бы, официально колдуны ассимилировались, их дар рассеялся, а тут на тебе — пятеро полноценных шесс, девятеро непонятно кого с какими-никакими способностями и новость о том, что в Валесии живут целые семьи колдунов), однако князь не собирался позволять королю использовать освобожденных как материал для изучения. Ни за что. Джи Лин знал это точно. Ну а над «Как?» предстояло серьезно поработать.
Городской совет возвращению князя обрадовался. Неприступная госпожа Ли Ма Ни даже обниматься полезла, а Кан Ди Мин уронил скупую мужскую слезу и долго извинялся за Ниту Лист. Что с ней было не так и какое вообще отношение она имела к Холмам, Джи Лин из путанной речи не понял, разбираться в суматохе не стал и понадеялся, что это потерпит до более спокойного завтра, которое по факту уже наступило, но которое все вокруг откладывали до утра.
Старый Сэм гонялся за князем с врачом, ремнем и укоризненным взглядом. И как перед ним оправдаться? На ум не приходило ничего достойного и честного одновременно. «Я сглупил, впредь так не буду» сработало бы, однако Джи Лин напомнил себе, что он взрослый умный человек, и… Прикрылся делами, благо за время отсутствия их накопилось столько, что на трезвую голову не разберешь.
Главную подлянку устроил Шонник. Милый, добрый, самоотверженный увалень Шонник! Доверенное лицо, почти что лучший друг, опора и надежда! Князь скрипел зубами, выслушивая вести о его геройствах, и едва сдерживался, чтобы не попросить ключи от подвала, где держали арестованного секретаря. Хотелось крушить все вокруг, и вправить Шоннику мозги, и послать к крячам тех, кто в открытую говорил: «он же не ради себя» или «оно-то плохо, но понять можно».
