Принцип «что упало, то ничье» в этой среде процветал, поэтому карандаш сменил владельца. Ненадолго — золотую гравировку увидел Старый Сэм, пришел в неистовство и со скандалом отнял уже чужую собственность.
Что он с ней сделал, никого не интересовало. Наверняка отдал князю или отнес в административное крыло. Старик честен как дурак, свое и не свое никогда не путает.
А Ли приуныл, потому что дело свернуло на совсем другую дорожку. Если амулет был у Джи Лин Ри и тот его не опасался, то, получается, цель шефа — не король? Может, неведомый злодей хотел натравить кряч на все городское управление? Одним махом лишить Холмы правящей верхушки? Но как тогда карандаш попал к королю?!
«Одно из промежуточных звеньев — Старый Сэм», — следующая цель определилась, и А Ли направился в административную часть замка.
— Никого нет, — огорошил его связист, что сидел в кустах и чинил погрызенный телефонный кабель. — Все на свадьбе.
— На какой еще свадьбе?!
— А то ж ты не знаешь, кому неймется. Свадьбу разве долго забабахать? Было бы желание.
Внутри все перевернулось, и А Ли промчался к ожидавшему его извозчику, мигом позабыв и об амулетах, и о шефе, и о крячах.
— В храм! Поскорее!
— В какой? — последовал ленивый вопрос.
Да кто ж его знает? Понастроили…
— Про свадьбу слышали? Туда и везите!
— На короля посмотреть захотелось? — Извозчик понял задачу по-своему. — Ну-ну. Там полгорода собралось, вперед не протолкнуться. Но платишь ты, так что поехали.
«Хоть бы успеть», — А Ли едва сдерживался, чтобы не выскочить из экипажа и не побежать вперед, обгоняя ленивых лошадей.
Он знал: однажды этот день наступит. Готовился к нему, строил планы… Но не думал, что ненавистное будущее так близко.
Будь проклят Фабиан и его забавы! И чего королю неймется? У него же есть десяток с лишним шесс, вот и игрался бы с ними! Ан нет, свадьба нужна. Колдуны — это непредсказуемо и для здоровья опасно, а проклятая невеста всегда под рукой.
Джи Лин Ри в горах подвигов насовершал столько, что валесийскому правителю и не снилось. Князь теперь герой! Скоро народ за него любого порвет. А пока этот самый народ не раскумекал, что герои долго не живут, король подсуетится и геройства Джи Лин Ри поубавит.
В лучшем случае князь окаменеет, в худшем — получит в жены проклятую Миллс. Он-то, конечно, человек чести и будет верным мужем, но любить по приказу не сможет. Он испортит ей жизнь!
— Приехали. — Экипаж остановился на перекрестке. — Дальше нельзя, народу слишком много. Ждать?
А Ли отдал извозчику все, что было в карманах.
— Не стоит, — сказал по возможности любезно. — Я не вернусь.
И направился в храм.
* * *
Все были в сборе. А Ли не знал их по именам, но эти холеные самодовольные рожи постоянно красовались в местной газете, где их расхваливали на все лады за любую мелочь, сделанную в рамках их же работы.
Одиннадцать членов городского совета, включая бледную госпожу Ли Ма Ни, от которой ощутимо несло успокаивающим сбором, и потного Кан Ди Мина, чья багровая физиономия не вмещалась в тесный высокий воротник, сидели на первых скамейках и пялились на алтарь с нездоровым любопытством.
Папаша Зик и его обширное семейство заняли места в самом дальнем углу и чем-то шуршали, распространяя запах тушеной курицы с горчицей.
Прямой, как палка, Старый Сэм торчал у неприметной дверки, ведшей в покои священнослужителя, и смотрел на разношерстое сборище. Рядом с ним топтался помятый Ловкач Шин. Под пристальным взглядом госпожи Руденс и своих дочерей он вертелся как уж на сковородке, пристыженно прятал глаза и горестно вздыхал.
В третьем ряду А Ли заприметил собственную принаряженную пуще вчерашнего бабку, в четвертом — чем-то недовольную Ниту Лист, что привлекала внимание не меньше, чем полускрытая торжественной аркой невеста.
Шонника не было, Майвы Анозы тоже. Король, если и присутствовал, на люди не показывался — вероятнее всего, собирался насладиться спектаклем с безопасного балкончика. Князь тоже пока скрывался — если, конечно, не сбежал через черный ход. Но Фабиан наверняка позаботился, чтобы обошлось без неожиданностей.
Остальные зрители делились на три категории: придворных, что переглядывались с видом «господа, что мы здесь делаем?»; местных жителей, среди которых затесались и Ойла-молочница, и рябая Мойва с рынка, и округлая дочь кузнеца, и горничная из замка, и вездесущие девочки из приюта, и даже те толстые веселые тетки, что кормили А Ли в его первый и единственный рабочий день на разбойничьем поприще; и тех, кто исполнял служебный долг и волю короля.
Полицейских было мало, агентов в штатском (из толпы они выделялись заметнее, чем люди в форме) более чем достаточно. Они торчали везде: у входа, возле окон, за пышными букетами, украшавшими храм. А Ли чувствовал себя как в тюрьме, однако окружающие в предвкушении небывалого зрелища не обращали на чужаков особого внимания. Разве что болонка госпожи Ни воспылала страстью к ноге одного из агентов да чей-то ребенок оплевал другого агента кусочками леденца.
Люди шумели как на базаре. В Холмах не умели сплетничать тихо, особенно когда имелся веский повод для разговора. Грех не донести свою точку зрения десятку человек одновременно! Не приведи боги, ее плохо расслышат на другом конце храма.
— Эй, ты! — Бабка заметила А Ли и свела брови к переносице. — Сядь и не позорь меня! Сейчас все начнется. У служителя день выдался трудный, вот он и опаздывает. Пятеро детишек родилось, и каждому надо молитву прочесть.
— Трое. — Рядом стоял человек с газетой в сумке. Новость о счастье главного советника красовалась на первой полосе. — У Кан Ди Мина.
— Как трое? Тю! Это у одной дочки. А две другие? Их ты не считаешь, балбес? Они не люди? Ну молодежь пошла… Никакого уважения. Сядь, горе луковое. Смотрят же все!
«То ли еще будет!» — А Ли твердо вознамерился устроить акцию протеста.
Дверь храма быстро открылась и закрылась, по ногам прошел сквозняк. Гомон на миг стих, потом вернулся к первоначальному уровню.
— Я тебя помню. — А Ли дернули за штанину. — Ты забавный.
Рядом стояла рыжая девочка лет двенадцати и, задумчиво склонив голову к плечу, теребила поясок великоватого платья с рюшами.
— Ты меня в окно выбросила! — пришло воспоминание.
— Понравилось? — Мелкая горделиво задрала подбородок.
— А то! Ты и сейчас так можешь? — Неясная идея еще не сформулировалась до конца, но А Ли спешил просчитать варианты.
— Могу, но не буду, иначе меня вышлют туда, где круглый год зима и магии почти нет. Я Соня.
— Ясно…
Девочка немного покрутилась рядом и все же не выдержала.
