— Зачем тебе? — спросила азартно.
— Ни за чем. Ты тут какими судьбами?
— Прилетела.
— А-а-а…
— Я очень заметная? — продолжала допытываться Соня.
— Очень. — А Ли выдернул из чьей-то сумки газету и ткнул девочке. — Ты рыжая, сверкаешь как лампочка. Прикройся немного и не лезь вперед.
«И не отвлекай меня, я думаю», — осталось недосказанным.
Соня послушно развернула газету и стала еще приметнее.
— Да не так! Сядь и притворись взрослой.
— Почему тут хвалят жену шефа?! — Соня не слушала — листала страницы. — Она ж овца, а не…
Дверка, что вела в помещение священнослужителя, открылась, и А Ли потерял интерес и к шефу, и к шесс. Это могло подождать, бракосочетание — нет.
Наверху что-то стукнуло. Шум на несколько мгновений стал громче, затем стих. Облаченный в свое лучшее одеяние старый служитель просеменил к алтарю, но на полпути хлопнул себя по вспотевшей лысине и повернул к нише со священными книгами. Нужную он выбирал долго — А Ли успел протолкаться локтями сквозь зрителей почти к самой невесте.
— Айрис!
Она не отреагировала. Стояла неподвижно под плотной вуалью, лишь сжимала в кулаки тонкие пальцы, обтянутые белыми перчатками.
— Айрис!
Да что же с ней такое? Чем Фабиан ей угрожал? Как смог добиться беспрекословной покорности?!
Служитель уронил толстую книгу в металлическом переплете себе на ногу. С балкончика донеслось хмыканье, и А Ли уверился: король там. Наблюдает за всем издали. Дергает за ниточки как злой кукловод в том фильме ужасов, что демонстрировали весной и вскоре запретили к показу из-за политической подоплеки.
— Осторожнее, молодой человек, — неодобрительно шикнула на А Ли старуха из городского совета, чью болонку он едва не затоптал. — Тут люди.
Служитель прекратил шипеть, собрал выпавшие листы и поковылял к алтарю, временами посматривая вверх — не в сторону ликов святых, а на прикрытый занавесками балкончик.
Книга со стуком легла на бархатное покрывало с длинной бахромой. Немного призывов к порядку — и зазвучала мерная речь служителя, что пытался и соблюсти достойный тон, и перекричать шушуканье аудитории. Это продлится несколько минут, а потом к алтарю выйдет жених и протянет невесте руку…
Где он, кстати? Джи Лин Ри пора бы уже показаться в поле зрения. Или он осмелится пойти против воли Фабиана? Это было бы замечательно.
А Ли сделал последний рывок и вырвался на передний план. Внимательно огляделся, зная: волнение может сыграть злую шутку. Князь где-то рядом, ждет момент… Чтобы покориться или бороться?
У Джи Лин Ри много сторонников. Они не так хороши, как неведомый шеф (или шеф подчиняется князю — в этот нелегкий век возможно все), но маленькую бучу устроят за милую душу. А там под шумок и власть поменяется.
Или не поменяется.
— Невеста? Где невеста? — Служитель подслеповато щурился и плохо ориентировался в толпе. — Сюда, пожалуйста. Жених? Где жених?
Ноги сами сделали решающий шаг.
— Я согласен взять в жены Айрис Миллс! — громко выкрикнул А Ли. — Слышите? Я хочу жениться на проклятой невесте! Добровольно! Без принуждения! Я женюсь на ней! Прямо сейчас!
«И это мои последние слова», — мелькнуло в голове. Хоть бы все произошло быстро… Наглеца настигнет проклятие или Фабиан. Что лучше?
А Ли швырнули в стену и прижали к холодному камню.
— Это все очень интересно, А Ли Шин, но при чем здесь моя свадьба? — рявкнул Ловкач, нависая как скала. — У тебя совесть есть? Я и так уже посмешище!
— А невеста?..
— Твоя слишком гордая, чтобы прийти сюда, а моя хочет поскорее стать женой, потому что матерью она уже стала. Исчезни, балда!
Впервые в жизни А Ли повиновался обидному приказу с песней, пляской и слезами счастья на глазах.
Глава 24. Старые связи
Мелиса проснулась далеко за полдень оттого, что кто-то настойчиво теребил ее за рукав. Это было странно. Она точно помнила, что находится в резиденции короля. Фабиан и его окружение хорошо выучили элементарный урок: нельзя пугать кого-либо с приличной частью крови линг, если не хочешь стать постоянным пациентом зубного врача. Правда, это не мешало королю забавляться весьма обидными способами.
— Исчезни, Фэб, — пробормотала Лиса, чувствуя, как из-за неудобного лежания ноет спина, — мне не пять лет… Если я встану, то сломаю не зонтик, а твою шею.
— Фэб?..
Она со вздохом перевернулась, сфокусировала взгляд на окружающем мире. Окно распахнуто, еловая ветка заглядывает внутрь, ветер колышет занавески… Солнце хозяйничает вовсю — яркие блики играют на ковре, на подушке, на стене… А еще на стене красуется мокрое пятно, будто отмывали что-то. И буфета нет — лишь пара щепок невесть как затерялись в углу.
Над щепками стоял князь. Недовольный. Можно даже сказать, злой. И весьма обиженный.
— Фэб, значит… А как же «искусственное проклятие»?
— У тебя на лбу отпечаток цветка, Джи Лин. Очень мило.
— Это от буфета. — Он пнул обломок и поморщился. — Ничего не хочешь рассказать?
Мелиса потянулась, едва не съехала на пол. От пыльной одежды поднялась курева, и захотелось как можно скорее почиститься и переодеться.
— О Фабиане? Он та еще заноза в… Забудь. Фабиан — не проблема.
— А кто?!
— Громче нельзя? — Голова попросту раскалывалась. — Фабиан — это вечный мальчик, чье любимое развлечение — пнуть осиное гнездо и восхититься последствиями. Иногда роль осиного гнезда исполняю я. Еще что-то?
— Что между вами? — спросил Джи Лин нарочито безразлично.
Мелиса сползла с кровати и едва удержалась, чтобы не отправиться в ванную на четвереньках.
— Очень много лет соперничества, причем этот наглый паразит постоянно мухлевал и гордился своей нечестной игрой, — ответила, подталкивая князя к выходу. — Мы росли вместе как две ядовитые гадюки, сводили с ума столицу, а потом вдруг оказалось, что Фабиан — король, а я — бешеная полукровка. Мы любим друг друга так же сильно, как и ненавидим, потому что видим в сопернике свое отражение. Если бы у тебя был невыносимый старший брат, ты бы меня понял, Джи Лин. Это такие дикие отношения, когда постоянно хочется отпинать человека, но он попадает в переплет и все переворачивается с ног на голову. Иди отсюда, а? Мне надо до конца проснуться… Временами быть линг не очень приятно, знаешь? Приближение предела не ощущается. Если я выматываюсь, то полностью.
Князь помедлил на пороге.
— А проклятие? Твое? Ложь?
Мелиса обижено вскинула брови.
— Ничего подобного! Это легенда! Ну и забота о здоровье нации. Ты хоть представляешь, сколько костей остались целыми только потому, что их хозяева побоялись ко мне подойти? Фабиан уберег молодое поколение знатных господ. А вообще тот случай — не выдумка. Я когда-то поддерживала оппозиционеров, и однажды король взбесился. Сказал, я либо с ним, либо ни с кем. Помнишь политические аресты девятьсот сорок седьмого года и революционные марши? Это оно. Начало всего. Иди уже! Ты везунчик, с умывальником давно пообщался, а у меня пыль на зубах скрипит.
