Для Каса стал новостью тот факт, что за каждую его шалость огребает не уследившая за ним прислуга. И то, что о проделках не докладывают вечно занятому отцу, сильно сказалось на желании пакостить.
Флора сразу узнала строгое убранство кабинета Рокса. Пустота и чистота — так можно было охарактеризовать это место. Много света, минимум мебели и никаких украшений. Хозяин Тори-Эйл погружался в работу с головой и не желал, чтобы его отвлекали посторонние мелочи.
Вот и сейчас он сидел за широким столом, отодвинув инфопанель в сторону, и смотрел прямо в камеру.
Документы утверждали, что ему пятьдесят пять, но выглядел Рокс моложе своих лет. Среднего роста, коренастый, с квадратной челюстью, излишне короткой стрижкой и сломанным носом, он производил впечатление не бизнесмена, а бывшего боксера, и даже очки с простыми стеклами не придавали его простоватому лицу должную интеллектуальность. Положение усугублял едва не трескавшийся на массивных плечах пиджак и ослабленный галстук.
— Скукотища, — прокомментировала происходящее на экране Жасмин. — Есть у меня подозрение, что обойдется без скандала.
Верно, Дилен Рокс говорил то, о чем знал весь мир. Многомиллиардное состояние переходит его сыновьям Алену и Касиалу. До совершеннолетия долей Касиала управляет Ален, он же назначается опекуном мальчика.
Чисто символическое наследство в виде памятных сувениров получают друзья и деловые партнеры. Пятнадцать любовниц, чьи имена Рокс произнес без запинки, становятся счастливыми обладательницами специально изготовленных ювелирных украшений. Персонал Тори-Эйл приглашается на поминальный обед.
— Богачи в своем репертуаре. — Жасмин не заботилась о том, чтобы понизить голос. — Некоторые из этих людей обслуживали Рокса с пеленок. Бесплатная жратва — все, чего стоил их труд?
На нее зашикали, призывая к молчанию, но на экране появился снимок улыбчивого юноши лет шестнадцати-семнадцати и о несдержанности асианки словно забыли.
— Так выглядел мой сын Бретт восемь лет назад, — ровным тоном говорил Дилен Рокс. — Очаровательный мальчик, разве нет? Жаль, что все меняется. Боюсь, сейчас его родная мать не узнала бы, будь она жива. Надеюсь, ты пришел сегодня ко мне, Бретт. Мы не виделись четыре года, однако я верю, что моя смерть тебя хоть немного да опечалила. Где-то в глубине души тебе жаль, что все так обернулось, правда?
Громко стукнуло отодвинутое кресло. Длинноволосый молодой человек толкнул загородившего ему путь охранника и направился к выходу.
— Не горячись, Бретт. — Рокс будто знал, как поведет себя сын. — Я оставлю тебе Лаки-Эйл.
Бретт замер.
— Не убегай в гневе. Разве Лаки-Эйл не стоит того, чтобы дослушать до конца?
Ален резко поднялся и схватил брата за рукав. Что-то тихо сказал, и Бретт нехотя вернулся на место.
— Условие всего одно, мой мальчик. Прекрати исчезать. Я не собираюсь указывать тебе, на что тратить жизнь, но ты должен иметь постоянную крышу над головой и быть на связи. Проведи год дома — и получишь Лаки-Эйл, отвечай на звонки — и Фэйри-Эйл тоже перейдет тебе. Всего год, Бретт, и твоя заветная мечта осуществится. А дальше поступай как знаешь. Захочешь остаться — увидишь, что я давно тебя простил, уйдешь — я пойму, что ты не простил меня. Я почувствую это, Бретт. Обещаю.
Флора украдкой вытерла слезы. Она не была осведомлена о подробностях прошлого Роксов, даже в существование беглого сына не верила. Читала лишь, что жена Дилена погибла восемь лет назад, и с тех пор он раз в полгода меняет любовниц. К слову, в Тори-Эйл они не наведывались — это место предназначалось для досуга Касиала и пыталось сохранить остатки семейной атмосферы.
Безуспешно, надо признать.
— И последнее. Только без инфарктов, будьте любезны. Моя законная жена… — Дилен Рокс выдержал эффектную паузу и улыбнулся. — На случай, если кто не поверит нам с ней на слово, номер брачного свидетельства Альфа-Си — триста шестнадцать — сорок — ноль — семь — пятьсот восемь, свидетели — экс-президент Вианды Аруэль Эспата и действующий премьер-министр Керн Грон. Так вот, моя законная жена Флора Даньята унаследует Тори-Эйл при условии, что убедит моего мятежного сына Бретта принять его часть наследства. Что ж, дамы и господа, я прервусь минут на десять, чтобы вы вдоволь насмотрелись на взбешенного Бретта и обиженную госпожу Флору. Не переключайтесь, скоро мы продолжим распределение ценного мусора, который мне в настоящий момент уже ни к чему. — Рокс откинулся на спинку кресла, донельзя довольный собой. — Как насчет блюза и старого доброго виски?
«Может, я правда его убила? Узнала об этом абсурде, врезала бутылкой по голове, а потом подсознание стерло преступление из моей памяти?» — испугалась Флора.
Затем ойкнула, потому что кто-то с истеричным визгом стукнул ее сумочкой.
Затрещали стулья, засуетилась охрана, от фотовспышек потемнело в глазах. В первых рядах тоже кого-то трепали — гораздо жестче, с брызгами крови и выбитыми зубами.
— Люди, вы с ума сошли? — крикнула рядом Жасмин. — Эй, Персик! Тут я сама справлюсь! Позаботься о нашем наследстве!
В следующий миг Флора покинула конференц-зал вместе с креслом, зацепившейся за его подлокотник чьей-то сумочкой и застрявшими в обивке накладными ногтями некой агрессивной дамы.
* * *
В эту пору года солнце садилось рано, однако в Тори-Эйл длительность светового дня не влияла на распорядок. Мощное освещение превращало день в ночь, и даже природные явления трусливо держались за границами защитного купола.
Вчерашняя гроза его слегка потрепала и подпортила внешний вид. Часть прозрачных пластин на западной стороне помутнела, и хотя их функциональность не нарушилась, с утра ожидались подрядчики для косметического ремонта.
Жасмин не привыкла жить в «теплице». На Асио смена времен года воспринималась как данность, никому и в голову не пришло бы устроить себе относительное «лето» круглый год. Ну а богачи Вианды предпочитали постоянный комфорт. Правда, масштабами Тори-Эйл не могло похвастаться ни одно поместье.
С южной террасы открывался прекрасный вид на искусственное озеро и неестественно зеленую как для ранней весны рощицу. Из-за сильных фонарей не было видно звезд, лишь бледные луны выделялись в темном небе. Температура воздуха с наступлением ночи не упала, от воды не веяло холодом, гнувший сумеречные деревья ветер не решался приблизиться к особняку.
— Ты счастлива?
Жасмин слышала приближение Алена Рокса, поэтому не испугалась и не прибавила работы гробовщикам.
— Ничуть. — Она не повернулась к нему, хотя сердце требовало отбросить сдержанность и Уголовный кодекс. — В детстве я видела шары со снежной крошкой и домиками внутри. Здесь все такое же. Ненастоящее.
— Вся Вианда такая, — как ни странно, Рокс не огрызнулся. — Фальшивая и насквозь прогнившая.
— Вам виднее. Я не специалист по дерьму, а вот вы без труда защитили бы диссертацию о том, как давить людей.
