— Если нет улик, почему я — среди подозреваемых? — спросила тихо. — Почему даже у Алена Рокса требуют алиби?
— Потому что вы и еще двадцать семь человек в списке тех, кто находился на территории Тори-Эйл во время совершения преступления, — ответил асианин. — У двадцати из них есть алиби, да и Касиал, сами понимаете, не мог этого сделать. Остаются шестеро. Вы сидели с ребенком в жилом крыле. Там мало камер и есть возможность улизнуть незаметно. Не спрашивайте, какая — это вывод полиции, а не мой. Ваше алиби — Касиал, но его местонахождение не разглашается. Ален Рокс покинул Тори-Эйл в четырнадцать ноль-ноль. По его словам, до этого он работал на одном из подземных этажей, однако ни свидетелей, ни записей нет. Управляющий Лиам Рут с четырнадцати до четырнадцати пятнадцати на камерах не светился. Говорит, находился в комнате отдыха, но ни подтвердить это, ни опровергнуть нельзя.
— А остальные трое? — Флора заметила, что Перс не спешит оглашать все имена.
— Еще есть горничная Ойша Уль. Она якобы просидела в уборной с четырнадцати до четырнадцати тридцати. Личный водитель Рокса был неизвестно где весь этот час и оправдываться отказывается чисто из принципа. Секретарь Лада Ши уверяет, что гуляла в парке, однако ее видели и в доме. Но не воспринимайте всерьез подозрения насчет этих людей, Флора. — Асианин отошел от экрана к окну, усыпанному мелкими каплями мороси, и задумчиво оглядел сгустившиеся облака. — Похоже, снова буря намечается… А, неважно. Полиция сделала ставку на человека из окружения Рокса, потому что иные варианты для Вианды звучат как фантастика.
— Колдовство, — пренебрежительно бросила Жасмин, отодвигая батончики и переходя ко вчерашним орешкам. — Чуть что выходит за рамки обыденности, сразу же вопят о черной магии, сглазе, потусторонних силах… И люди верят в духов, ведь многие виандийцы втайне поддерживают культ истинной Вианды. Когда-то это учение было очень сильно, хотя птицепоклонники извратили его до неузнаваемости. Эх, история этой планетки, Снежка, похожа на мистический триллер, ха-ха. Кстати, я тоже считаю, что виноват некто из вне. Разговоры о колдовстве возникли не на пустом месте. Это очень чистое убийство, а раз так…
— Замешана магия?! — Флоре показалось, что над ней смеются.
— Наука. Та самая наука, которую на Вианде загнали в угол и считают роскошью, доступной лишь избранным. Будем реалистами: с нормальной техникой возможно все, поэтому круг подозреваемых гораздо шире шести человек и уж точно не включает прислугу. Месть или деньги, как думаете? Я за деньги. Они правят миром, хотя… Толстосумы не убивают собственными руками, а бутылка — не орудие наемников. Персик, ты хорошо обработал своего информатора? По-моему, мы не знаем чего-то важного. И… Что ты там высматриваешь? Не будет никакой бури!
Перс неторопливо отвернулся от окна.
— Буря вот-вот разразится, Жас, — сказал с усмешкой. — Там съезжается публика на завтрашние похороны. Запасайся попкорном, денек намечается интересный.
* * *
Дождь лил как из ведра до самого вечера, и хотя очистительные сооружения отфильтровывали вредные примеси, вода в лужах стояла мутная и желтоватая. То ли неотремонтированные фильтры сбоили, то ли виновата была глинистая почва, Жасмин понятия не имела, и не собиралась проверять это опытным путем.
Она не любила слякоть, предпочитала смотреть на непогоду сквозь окно. На Асио ливень означал, что наступили холода и целых полгода единственным уютным местом будет дом. Там хорошо… Много тепла, вкусной еды, смеха и задушевных разговоров. Хотелось верить, что даже теперь, годы спустя, ничего не изменилось. Проблемная дочь, каким-то чудом унаследовавшая экспериментальные гены, далеко, и ничто не помешает ее абсолютно нормальной семье вести нормальную жизнь в нормальном квартале нормальных людей.
Жасмин кашлянула, прогоняя непрошенные мысли. Асио — это прошлое, за него нет смысла цепляться. До определенного момента оно было идеальным, а потом стало таким, каким его изображают в фильмах о трудных подростках со сверхспособностями. Не вина семьи, что обожаемая дочурка-отличница не сумела вписаться в мир, где правит сила — и где презирают чрезмерную силу.
«Не сближайся ни с кем. Свяжешься с плохой компанией — тебя втянут в неприятности и сделают крайней, найдешь хороших друзей — однажды придется их защищать, и тогда тоже окажешься виноватой», — говорил отец.
Жаль, что юношеский максимализм заставил честную и справедливую Жас Ли Мин наплевать на его слова. Она вообразила себя защитницей угнетенных и быстро узнала правду жизни: обижаешь слабых — ты крут, чувак, и папа у тебя важная шишка; одергиваешь зарвавшихся хулиганов — ты безмозглая гэмэошная сука и должна оправдываться перед законом за каждый свой чих. А еще нормальные сверстники не воспринимали девушек с особыми генами всерьез, но Жасмин не считала это проблемой — она не собиралась влюбляться в тупых расистов и планировала посвятить себя борьбе с неравенством.
К счастью, Перс попался на ее пути разрушения раньше, чем полиция. Он показал другую сторону медали: мир глазами семидесяти процентов населения Асио. Тех самых семидесяти процентов, что отличались от «обычных людей» измененными генами и, по сути, правили планетой.
Они не считали себя ущемленными. Их не трогали ни безнадежные попытки некоторых общин сохранить чистоту расы, ни слухи об умственной неполноценности «гэмэошников», ни пренебрежение со стороны мирового сообщества. Асиане просто жили, как умели, и позволяли времени расставлять приоритеты. Их все устраивало.
Но Жасмин не прижилась и среди них. Это смахивало на рок, однако она нигде не чувствовала себя своей. Как и Перс, которому претил принцип непротивления злу еще больше, чем ей самой.
«Мы с тобой как серые вороны в мире черных и белых», — сказал однажды он и предложил уехать.
На Вианду, ага. В захолустье похлеще Асио, где подвернулась неплохая работенка для парочки злых асиан. Кто же знал, что разовый заказ станет началом и крепкой дружбы, и мелкого бизнеса?
Ливень усилился, сквозь помутневшие фильтры не просматривалось даже небо. Жасмин затемнила окно и отбросила воспоминания. Толку думать о былом? Оно у нее не самое лучшее, но и отвратительным его не назовешь.
— Снежка! — крикнула в сторону. — Вы не против, если Персик останется на ночь? Тут народу заметно прибавилось и что-то явно назревает. Он у нас из высшего общества, в светских кознях разбирается лучше меня. Снежка? Честное слово, он совсем не страшный!
Флора молчала. Это было на нее не похоже, поэтому Жасмин в тревоге обернулась.
— Снежка?.. Вы где? В ванной? Эй, отзовитесь! Я же вас вроде как охраняю!
«Точнее, ноешь о судьбе и таращишься в окно, позабыв обо всем на свете!» — рявкнула совесть.
— Снежка! Это уже не смешно! Я отвернулась на пять минут, а вы… Проклятье!
Приоткрытая дверь в коридор подсказала, что виандийка не играет в прятки, да и тот факт, что она вышла, не сказав ни слова, совсем не обнадеживал. Они ведь договорились: осторожность прежде всего. Какого же черта Флора наплевала на здравый смысл?!
