— Сравнил! — фыркнула Жасмин. — На шахтерской планете населения раз — и обчелся, а на Вианде триста миллионов жителей!
— Не то сравниваешь, асианка. — Ален шлепнул ладонью по столу, и вновь задремавший инспектор встрепенулся. — Шахтерская планета — это внушительные перспективы и огромные прибыли, Вианда — испоганенная окружающая среда, безработица и вечные дыры в бюджете.
— А как же люди?!
— Когда началась колонизация, каждый поселенец подписался под тем, что он ознакомлен с волей древних виандийцев. Сомнительные условия мало кого отпугнули. Каждый ведь верил, что именно ему суждено захапать планету. Господин Солнецеликий! — это адресовалось не Ильсу. — Прекратите! Вы сами сюда пришли, никто вас за руку не тянул. Пишите скорее свое заявление, а потом мы с госпожой Мин подбросим вас обратно до космопорта.
Муж Азаль втянул голову в плечи, медленно отступил от двери и бочком приблизился к инспектору.
— Мне уже не нужно в космопорт, — сказал на удивление ровным голосом. — Я во всем сознаюсь. Отведите меня в камеру.
Ильс снова схватил кружку и, не обнаружив в ней кофе, начал задумчиво покусывать толстые губы.
— И в чем вы сознаетесь? — спросил без интереса. — Небось, в убийстве Дилена Рокса? Желаете сделать жене бесплатную рекламу? Не вы один такой умный. Займите очередь.
— В покушении на убийство и сокрытии преступления. Я собирался убить Азаль и знаю, что она кое-кого отравила.
Внешне инспектор не изменился, однако для Жасмин он словно стал другим человеком. Как неуклюжий на суше морж в воде превращается в стремительное животное, так и Ильс, почуяв след, будто ожил и обрел второе дыхание.
— В допросную, — отрывисто бросил он. — Господин Рокс, будьте любезны обождать.
— Не буду, — столь же вежливо возразил Ален. — Вы бы на моем месте ждали?
Вопреки обыкновению, инспектор проявил твердость. Впрочем, через минуту после его ухода в кабинет заглянула девушка-стажер и включила инфоекран, позволяя наблюдать за допросной через камеру.
* * *
Ильс положил руки на гладкий металлический стол с блестящей поверхностью и уставился на собеседника тяжелым взором.
— Ваше полное имя? — нехотя задал первый вопрос.
— Джако Аскин, псевдоним — Джако Солнцеликий. Адрес: Бони-Эйл, семьсот. Из ближайших родственников только жена — Азаль Солнцеликая.
— Вижу вы знакомы с процедурой. — Инспектор хрустнул пальцами, и сидевший напротив него мужчина передернулся. — Вы пришли сюда по своей воле?
— Это записывается?
— Да.
— Тогда по своей.
Ильс выключил камеру, стоявшую перед Солнцеликим.
— А не для записи?
— Лучше отсидеть свое, чем сгнить в канаве! — Джако стиснул кулаки, на его худощавом лице отразилась мука. — Я не хочу милости Рокса и его асианской собачонки. Мне по душе виандийское правосудие.
— Вас преследовали?
— Скоро будут!
Инспектор вздохнул и почесал затылок.
— Ален Рокс и Жас Ли Мин? — уточнил недоверчиво.
— Не дождетесь! — Солнцеликий аж подскочил. — Я не скажу этого вслух!
— Хорошо, оставим их. — Ильс навалился на стол и доверительно наклонился к собеседнику. — Вы прибыли сюда из космопорта, я правильно понимаю? Собирались покинуть Вианду?
— Хочу, чтобы от этой бешеной твари меня отделяли световые годы!
— От господина Рокса или от Жас Ли Мин? — вкрадчиво произнес инспектор, незаметным жестом вновь включая запись.
Джако проигнорировал это. Быстро зыркнул через плечо, словно ожидая увидеть неприятелей прямо в допросной, и понизил голос.
— От Азаль, — заявил чуть ли не шепотом. — Она и раньше была неуравновешенной, а теперь совсем не видит границ. Азаль — не настоящее имя, знаете? Вся ее жизнь — ложь!
— Как вашу жену зовут на самом деле?
— Откуда мне знать? По паспорту — Азаль Аскин, но она не сразу приучилась откликаться на это имя. А Эйт ее узнал. Самон Эйт. Он нам рыбу мерзкую несколько раз приносил, якобы в пруду выловил, так Азаль потом никакие успокоительные не помогали. Она сначала грозилась эту рыбу ему в глотку затолкать, а затем вдруг ушла с ним на ужин. Была само очарование и невинность… Позже я увидел у нее пузырек зеленой жижи с рыбным запахом, а Эйта забрали медики. Слуги говорили, его виандийская форель покусала, но я-то понял, что то была за «форель». И Эйт понял, иначе зачем бы он набросал в пруд этой гадости? Отомстить хотел. Азаль постоянно там плавала, перед репортерами красовалась.
Ильс потер покрасневшие глаза и размял плечи.
— Давайте-ка еще раз, — попросил устало. — Азаль отравила Эйта, и он в отместку отравил ее пруд? Простите, но это… Хм. Хм. Хм.
— Азаль поужинала с Эйтом, он выкинул ядовитую рыбу в пруд и попал в больницу с отравлением!
— С алкогольным отравлением, — напомнил инспектор.
— Даже в учебниках истории написано, что первые поселенцы использовали виски как противоядие! — выкрикнул Солнцеликий.
— Ну хорошо, хорошо… Что вы можете сказать о смерти Сенрика Ясноокого?
— Ничего. — Джако внезапно посерьезнел и насторожился.
— А разве Самон Эйт не винил в этом Азаль? — настаивал Ильс.
— Не знаю.
— Самон Эйт, которого я имел несчастье допрашивать позавчера, утверждает, что не пытался устроить Азаль несчастный случай с форелью, хотя и подумывал об этом из-за убийства Сенрика. Она бы попала в больницу или в морг, следствие обнаружило бы среди ее вещей яд и связало бы вашу жену с кончиной господина Ясноокого. Но Эйту эта идея пришла после того, как он выбросил форель. Выбросил, представьте себе. И кому из вас верить?
— Я ничего не знаю! — дурным голосом заорал Джако. — Ничего!
Инспектор поморщился, лениво поковырял пальцем в ухе.
— Уже двое человек говорят о яде как о чем-то обыденном. Неужели Азаль настолько беспечна?
— Я… То есть… Нет!
— Вообще-то да. Моя жена, большая любительница экстрасенсов, вспомнила, что на одном из старых ТВ-шоу Азаль демонстрировала живую форель и уверяла, якобы это — символ ее прошлого и оружие против заклятых врагов. Скандальный получился выпуск, для инфонета его сильно урезали и зацензурили. Вы знали о маленькой слабости своей благоверной и отравили Сенрика, чтобы подставить Азаль?
— Нет! — прозвучало вполне искренне.
— Вы отравили его, чтобы защитить жену? — настаивал Ильс.
— Я отравил Эйта, потому что он убил Сенрика и изводил Азаль! — выпалил Джако на одном дыхании. — Он знал о ее прошлом! Что-то о той проклятой форели! Он мучал ее, а она срывалась на мне! Взгляните на меня, инспектор. Я не красавец и не гений. Азаль выбрала меня, потому что я любил ее как никто другой и позволял помыкать собой в любых ситуациях. Она ценила это. Ее пугали властные мужчины, хотя на публике она никогда и никому не уступала. Но Эйт изменил мою жену. Он превратил ее в неуравновешенную гарпию. Их объединяла тайна прошлого, а я был лишним!
