Повисла тяжелая пауза.
— С Мануэлем поцапались, верно? Он не в восторге от вашей маленькой инициативы? Если бы его стервозная дочурка не подключилась к программе и не начала играть в свои любовные игры, вы бы продолжали тихо творить долинейскую историю у него за спиной и с его одобрения.
— Арине позволяют слишком многое, — вырвалось у меня.
— Больше ей не воспользоваться отцовским кодом доступа, если вам от этого станет легче. Паршивые ощущения, правда? Мы привыкли быть операторами. Очутиться на месте «вариантов» никто не хочет.
«Она считает, что я из верхушки «МАКИС» и пытаюсь покорить Долинею в обход Керейры? Похоже на то. Арина подключилась к моему импланту и заставила меня вести себя неадекватно, что привлекло внимание властей. Керейра разозлился не столько на дочурку, сколько на меня, и одобрил ликвидацию. Вроде все логично… С точки зрения Жаклин, разумеется, потому что я знаю, кто я и откуда. В моем резюме точно нет должности агента «МАКИС», — я усмехнулась и решила поддержать игру.
— Мы… Ой!
Я запнулась, потому что лежавший на кровати шаерон пошевелился, хотя обещанного Жаклин часа еще не прошло.
— У Мануэля есть доступ к каждому импланту. Это цена, которую мы заплатили за новый мир. Уже жалеете, Игнатьева? Как же легко вас сломить!
«Шпионка. Киллер. Отродье Ньепы. Ання. Двойной агент. Принцесса. Теперь вот Игнатьева. Почти каждый из встреченных людей называет меня по-своему», — я покачала головой, отрицая абсолютно все.
— И правильно. — Жаклин недобро усмехнулась. — Оно того стоит.
— Что — оно?!
На ее лице отразилось недоумение. Она открыла рот, однако не произнесла ни слова. Медленно осела на пол — прямо под ноги поднявшегося Эндера.
— Наконец-то мы остались наедине, крошка-кошка. — Шаерон оглядел вытащенное из кармана Жаклин устройство — то самое, с иглой. — Неплохая штука. Итак, леди Айра, продолжим наш неоконченный разговор. Игнатьева, значит? — он сделал ударение на «е». — Ха-ха-ха! Ты умеешь блефовать, киса, но меня не провести. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Все эти имена и названия не значат для тебя ровным счетом ничего. Эй, тише! И, умоляю, не щупай ту стену — без пульта дверь ты не откроешь при всем желании. Садись. — Эндер сел и похлопал рукой по дивану рядом с собой. — На сегодня у меня запланирована ночь любви. Чем быстрее справишься, тем выше вероятность того, что я тебя выслушаю.
Счастливый человек! Ночь любви у него в планах, н-да… А у меня назревает очередное государственное преступление. И где в этом мире справедливость?
Красуясь, шаерон приподнялся и резко выдернул из-под себя тонкое полосатое покрывало. Быстрыми движениями разодрал ткань и связал Жаклин, сделав ее похожей на мумию.
— Не желаешь опробовать, крошка-кошка? — В его кулаке остался один лоскут. — Поверь на слово, ты будешь довольна.
Я вздохнула. Черт его знает, болтает он это серьезно или пытается усыпить мое внимание. В любом случае с Эндером требовалось что-то делать, причем «что-то» в рамках местного Уголовного кодекса.
— Киса, — он уже говорил хриплым шепотом. — Поспеши!
Я подошла, забрала клок покрывала.
— Показываю в первый и последний раз. — Взмахнула им у себя над головой, демонстрируя возможности невидимой «короны». — Это не фокусы, ясно? Возле меня опасно находиться.
Шаерон проводил взглядом упавшие на ковер клочки ткани, и с его лица медленно сползла мина а-ля «герой-любовник выходит на охоту».
— Можно? — Без прошлой напористости он поманил меня ближе. — Оно настоящее?..
«Когда ты лупил по нему кочергой, сомнений у тебя не было», — и все же я решила не заострять ситуацию.
Наклонилась, указала на гладкую пластинку надо лбом.
— Отсюда до острого края сантиметров пятнадцать. То есть пол-ладони.
В следующий миг в мою шею вонзилась игла устройства Жаклин. Полагаю, это означало, что Эндер не заинтересован в налаживании дружеских отношений.
В глазах потемнело. На несколько бесконечных секунд я потеряла равновесие и полетела прямо на подставившегося шаерона.
«Утром меня назовут террористкой номер один, потому что сейчас я одним махом уничтожу треть правительства Долинеи. Или у них в запасе есть еще пара шаеронов, с которыми мне не довелось пересечься?» — я выставила перед собой руки, рассчитывая оттолкнуться от Эндера и (вдруг повезет?) оставить его с головой.
Мощный тычок отправил меня в сторону.
«Он тупой, но везучий», — я вспорола подушку и забарахталась, выпутываясь из облака перьев.
Когда пришла в себя настолько, что зрение прояснилось и получилось повернуться лицом к шаерону, стало не до шуток.
Он успел снять рубашку и держал ее как матадор красную тряпку перед быком. Смотрел при этом не на меня — внимательно оглядывал комнату, будто разыскивая что-то. Мое чересчур быстрое воскрешение явно застало его врасплох.
— А где кубики? — напряженная тишина пугала, и я ляпнула первое, что пришло на ум.
Эндер нахмурился.
— Какие еще кубики?!
— Сексуальные!
Ну а дальше…
Я поверила, что отвлекла его, и ринулась к двери. Он сделал вид, что отвлекся, и бросил на меня рубашку. Похоже, собирался использовать ее, чтобы оценить масштабы «силового поля», но я поднырнула ему под руку слишком не вовремя.
Без порезов не обошлось. Шаерон заорал, отшатнулся, споткнулся о неподвижную Жаклин… Свалился на нее, укололся ее же прибором и затих.
У меня появилось несколько свободных минут.
Перво-наперво я оттащила Эндера вбок и перевязала его пораненную руку. Потом забрала ластонское устройство и подобрала долинейскую рацию. Осмотрела оба аппарата, однако применения им не нашла.
Отправлять кого-либо в бессознательное состояние не требовалось, звать охрану — тем более. У моих ног — связанный дипломат Ластонии и покалеченный член правительства Долинеи. Имело смысл хорошо обдумать ситуацию и решить, на кого из них сделать ставку.
Помочь Жаклин Сон? Она — реальный шанс вернуться домой, вот только доверия к ней нет. Когда она проверит свои догадки, то поймет, что никакая я не Игнатьева, не посланница Керейры и даже не чересчур осведомленный агент. Тем более, мой имплант, как говорится, тю-тю, и интерес для Ластонии я потеряла.
— Крошка-кошка, у тебя цепкие коготки…
Я подскочила. Шаерон провел в спячке минут пять и смотрел вполне здраво, лишив меня выбора.
— Вы тоже отродье Ньепы, сир? — вырвалось нечаянно. — Снотворное вас не берет, опасность не пугает… Прошу, не надо больше самодеятельности, — если бы существовал измеритель искренности, он бы сейчас зашкалил. — Пожалуйста, давайте просто поговорим. Все же так красиво начиналось! Вам объяснили, что я не пыталась вас убить, вы прислали мне цветы и пришли с…
