Лента немного шатается, поэтому инструменты имеют странное и «нечеловеческое» вибрато. И конечно, эта странность звучала очень круто в руках коллективного музыкального гения, которым были The Beatles. Когда вы впервые слышите эти флейты в Strawberry Fields Forever, они звучат не совсем как настоящие флейты, но они звучат совершенно фантастически.
Размышления о меллотроне заставляют меня вспомнить все оригинальные устройства, которые использовали The Beatles для достижения нужного им звука на своих пластинках. Одно из этих устройств начинается с буквы V, и это varispeed. Теперь вариспид относится к любому методу, с помощью которого можно ускорить или замедлить ленту. Когда вы ускоряете запись, очевидно, темп становится быстрее. Кроме того, ключ становится все выше, пока в конце концов не оказывается из мира Элвина и бурундуков, когда все очень быстро и очень высоко. Сегодня все по-другому. В цифровом мире можно менять скорость и высоту звука записанной музыки отдельно и независимо. А тогда единственным вариантом было физическое изменение скорости ленты, и даже это было довольно сложно. Было легко удвоить или в половину сократить скорость ленты (настройка, доступная на самом студийном магнитофоне), но более тонкие вариации были не так просты, и такие настройки стали трюком, в котором в значительной степени The Beatles стали пионерами. У них была построена машина (вариспид), которая изменяла частоту электричества, питающего электрический двигатель, приводящий ленту в движение, что позволяло незаметно менять скорость (а следовательно, и высоту звука).
Одна из ключевых песен, в которой они это сделали, была тем самым шедевром – Strawberry Fields Forever. Пластинка состоит из двух частей с двух разных дублей. Эти два дубля были разными аранжировками в разных тональностях, и чтобы сделать их совместимыми, Джефф Эмерик использовал вариспид, чтобы опустить ключ более высокого дубля. Голос Джона в этой секции, таким образом, стал низким и обреченно звучащим, что ему очень понравилось. Так что вариспид стал ключом ко всему.
Люди часто спрашивают меня о фактическом месте в Ливерпуле, в честь которого было дано название Strawberry Fields Forever, и я должен признаться, что никогда там не был. Я вообще почти не бывал в Ливерпуле.
А тем, кто предполагает, что я какой-то универсальный эксперт The Beatles, должен сообщить, что я определенно таким не являюсь. Единственные поездки в Ливерпуль, которые я совершал, были для того, чтобы сыграть концерт и вернуться домой. Моя единственная связь с The Beatles заключается в том, что я так долго любил их музыку, и мне посчастливилось стать свидетелем некоторых событий этого исторического периода и получить удовольствие от знакомства с ними – честь, которая сохраняется и по сей день.
Я упомянул, что в мире The Beatles не так уж много V-песен, и это чистая правда. Но есть одна вещь, которая начинается с V, и вы должны признать, что она чрезвычайно важна. И это их голоса (voices). Голоса у битлов были необыкновенные! Я уже упоминал, что они должны были петь довольно громко, чтобы иметь хоть какой-то шанс услышать друг друга, и я помню, что был особенно впечатлен, когда посетил пару их сессий на ВВС. Когда я сидел в аппаратной, то, конечно, слышал все, потому что звук шел через микрофоны, пульт и большие динамики. Но если бы я сидел в самой студии, как я иногда делал, я бы слышал только то, что делает музыку в этой комнате, без какой-либо пользы от усиления или электроники. Я слышал живые барабаны, живую гитару, гитарные усилители и так далее, но вокал я слышал только из их уст, когда они стояли у микрофона. И все же я по-прежнему отчетливо слышал все, что они пели.
Честно говоря, я не могу точно вспомнить, на каких сеансах ВВС я присутствовал, но если вы послушаете их сейчас, то получите ощущение того, что слышал я, когда сидел на полу в маленькой студии, где они пели, и был чрезвычайно впечатлен.
Эта вокальная сила была очевидна с самых первых их записей. В студии у них было преимущество перед микрофонами. Когда они пели вместе, Пол и Джон часто стояли по разные стороны одного и того же микрофона, Neumann U67, который может работать в режиме восьмерки, что означает, что две противоположные стороны микрофона можно использовать одновременно. Я люблю записывать таким образом. Инженеры говорят, что я, возможно, надумываю, но мне кажется, что когда два человека поют в одну и ту же «капсулу», это означает, что одна и та же вибрирующая диафрагма соединяет оба голоса и записывает физически смешанный сигнал на ленту. Именно так Джон и Пол делали в большинстве своих ранних записей.
Буква V также обозначает скрипки, альты и виолончели (violins, violas, violoncellos). Само слово виолончель – это аббревиатура. Заядлые педанты на самом деле ставят апостроф перед cello, чтобы указать на тот факт, что он знает, что это виолончель.
Я уже писал об этих инструментах под буквой Q, когда мы обсуждали струнные квартеты, но хотел бы задать один новый вопрос: когда же скрипка перестает быть скрипкой? Когда это фидель. Фидель – это другой инструмент (оставаясь при этом физически точно таким же, как скрипка), потому что великие скрипачи, и я думаю, что эта категория включает в себя блюграсс-скрипачей, кантри-скрипачей и каджунских скрипачей, могут быть столь же искусными и столь же удивительными в том, что они делают, как и лучшие классические скрипачи. Разные стили, разные звуки, разные песни, и все они используют один и тот же инструмент, но играют совершенно по-разному. Редкие музыканты преуспевают в обоих мирах (в этом отношении признания заслуживает Марк О’Коннор), но большинство из них специализируются или на фиделе, или на скрипке. Лично я ценю таких игроков, как Стюарт Дункан, Элисон Краусс или Сара Уоткинс в мире блюграсса, а среди скрипичных классиков никто не может превзойти Хиллари Хан, играющую Баха или чуть ли не все остальное.
Еще один любимый игрок на фиделе – Ники Сандерс из Steep Canyon Rangers, великой блюграсс-группы, с которой Стив Мартин записывает пластинки. Я сам имел удовольствие работать над некоторыми из них в качестве продюсера.
Одна из записей, которую я не продюсировал, – это ранний альбом, на котором у Стива Мартина и Steep Canyon Rangers был приглашенный певец. В песне Best Love Стиву пришла в голову идея пригласить певца, который, по его мнению, будет очень хорошо звучать именно в этой песне. Он позвонил Полу Маккартни и попросил его прийти и спеть одну песню, и Пол сказал «да». Если вы найдете Best Love, вы услышите великого Ники Сандерса на фиделе, Стива Мартина на банджо и остальных Steep Canyon Rangers, аккомпанирующих сэру Полу. И это отличная песня.
Все четыре битла, как и я, родились во время Второй мировой войны. И для любого из нас, кто вырос в послевоенной Британии, очень важной V-певицей является Вера Линн. Она главная национальная героиня. Она не просто пела на фронте, ее песни были громадными хитами (There’ll Be Bluebirds Over) The White Cliffs of Dover и особенно We’ll Meet Again, они стали своего рода национальным гимном для Британии во время войны. Вера Линн, по крайней мере в то время, когда я пишу эти строки, по-прежнему с нами. Ей 103 года. Она всегда пользовалась невероятно высоким уважением у всех артистов Британии, включая The Beatles. Она ответила взаимностью на это восхищение и даже исполнила одну из их песен: The Fool on the Hill.
