Дом оказался полностью разрушен, и нам было тяжело справиться с завалами самим, так что мы поехали в отель «Фор Сизонс» в Марина-Дель-Рей и планировали полететь с Грегом в Чикаго. С нами был наш горный львенок Кёртис. Мы тайком пронесли его в клетке в отель и заперли в ванной. Как и большинство моих животных, он был сиротой, которого я приютил и воспитывал у себя дома.
Мы немного прибрались и отправились в ресторан. Мы стояли на площадке у лифта, как вдруг увидели Кёртиса, который ухитрился открыть дверь ванной, затем дверь номера и бодро шагал за нами на ужин. Я понял, что с ним срочно нужно что-то делать, поэтому позвонил другу, который занимался животными, и тот забрал его к себе за город, где на специально оборудованной территории держал экзотических животных.
На следующий день мы отправились в Чикаго, где тусовались с дядей Рене по имени Берни, который оказался очень крутым парнем… совсем не похожим на человека, который убил бы меня за измену его племяннице.
Наконец вернувшись в Лос-Анджелес, мы с Рене решили сразу же продать дом. Его пришлось снести и отстроить заново, поэтому мы сняли новый дом, а я тем временем занялся записью музыки. Майк Клинк выступил продюсером, а Мэтт и Майк Инез играли со мной и записали в студии музыку, демо которой у меня уже было готово. Мы нашли себе вокалиста – Эрика Довера из Jellyfish, – который вполне подходил на эту роль. Мы с ним написали тексты всех двенадцати песен, и, думаю, нетрудно сказать, какие из них написал я, а какие он: все мои песни посвящены одному человеку… правда, тогда никто не обратил на это внимания. Благодаря этому альбому я смог выразить кучу всякого дерьма, накопившегося у меня на душе.
Мы с Мэттом немного поссорились, потому что я выбрал Эрика без его явного одобрения. Он очень на это злился, так что какое-то время у нас с ним были проблемы. Так или иначе, Довер закончил запись вокала, я принес пленки в «Геффен», и они за них взялись. Все шло хорошо, и мы уже готовы были отправиться со Snakepit в турне, вот только Мэтт и Майк Инез не смогли поехать.
Я не собирался из-за этого расстраиваться, поэтому взял Брайана Тиши и Джеймса Ломенцо из группы Закка Уайлда и еще пригласил Гилби Кларка. Мы организовали турне по Соединенным Штатам, Европе, Японии и Австралии; сняли два клипа и выпустили сингл Beggars and Hangers On. Нам было очень весело: не было никаких драм, мы организовывали концерт, приезжали на него, выходили на сцену и играли. Мы играли в клубах и театрах, и было здорово. Так я вспомнил, за что люблю свою работу. Этот проект стал самым важным с точки зрения моего поиска себя, потому что я словно успел потерять себя за последние два года. У меня появился стимул заново открыть то, что я и так всегда знал: играть в группе не всегда настолько эмоционально и психологически сложно… можно просто заниматься музыкой.
Пока я записывал демо Snakepit, собирал группу и ездил в турне, во вселенной Guns произошло несколько событий. Мы собрали альбом панк-каверов под названием The Spaghetti Incident и подготовили к релизу. Над многими из этих треков мы работали то там, то сям последние два года. Мы записали Buick McCain, Ain’t It Fun и большинство других песен в студии «Рекорд Плант», а некоторые, вроде Since I Don’t Have You, в выходные дни на гастролях, вероятно, во время турне «Кожа да кости», потому что Диззи в них играет на фортепиано.
Альбом вышел в ноябре 1993 года, а для сингла выбрали Since I Don’t Have You, что вообще было не лучшей идеей, зато эта версия песни действительно крутая. Еще мы сняли на нее клип. Примерно в то же время я много тусовался с Гэри Олдманом и в день съемок позвал его с собой на съемочную площадку. После November Rain и Estranged я был сыт по горло концептуальными клипами группы, а этот обещал стать очередным таким клипом, – все сюжеты придумывал Аксель. Когда мне сказали, что мне нужно будет стоять в воде и позировать, играя при этом на гитаре, около пятнадцати дублей, я чуть не ушел со съемочной площадки. Вмешался как раз Гэри.
– Нет-нет, – сказал он. – Все будет нормально. Погоди.
На какое-то время он исчез в гримерной, а потом вышел в настоящем викторианском костюме и с гримом под маркиза де Сада. У него тоже было несколько идей, и он решил, что будет перевозить меня в лодке через реку Стикс, пока я играю соло под проливным дождем. К тому времени, как дело дошло до съемок, он уже где-то снял свой костюм и превратился в белолицего демона в черных велосипедках… сыграл он отлично. Почти уверен, что в следующий раз после того дня я услышал о Гэри, когда узнал, что он находится в реабилитационном центре.
Мы с Даффом, Акселем, Мэттом и Гилби время от времени собирались вместе и писали новый материал, который нас совершенно не вдохновлял. К тому времени группа поддержки, которая всегда помогала мне общаться с Акселем, исчезла – Иззи был последним, кто мог хоть как-то достучаться до Акселя в плане творчества. У нас с Даффом… не было инструментов для эффективного общения с ним.
Через несколько месяцев, в течение которых каждый занимался своими делами, а вместе мы так ничего и не сделали, Аксель уволил Гилби, никого не спросив. Он объяснил это тем, что Гилби всегда был наемным музыкантом и он не мог с ним писать. Затем Аксель настоял на том, чтобы взять Пола Хьюджа, которого знал еще в Индиане и который, по непонятным причинам, также называет себя Полом Тобиасом. У них была своя история: они вдвоем написали Back Off Bitch и еще несколько песен. Я был готов попробовать… пока Пол не пришел: у него не было индивидуальности, своего стиля игры и звучания, которое можно было бы хоть как-то определить. Он был, без сомнения, самым неинтересным – да вообще никаким – парнем с гитарой в руках, которого я только встречал. Я изо всех сил старался что-то с ним сочинить, но из этого ничего не вышло. Все происходило еще более неловко, чем кажется, потому что наше взаимодействие, которое должно было быть естественным, происходило на репетиции, пока все остальные смотрели на нас.
Я старался, но я не единственный, кто чувствовал, что нам насильно втюхивают какого-то парня без особых талантов, который не заслуживает быть в этой группе и не может работать. Все было безнадежно: Акселя вообще нельзя было переубедить. Я сделал все, что мог: несколько раз играл с Хьюджем вдвоем, чтобы попытаться разглядеть какую-то потаенную искру в его игре, которую разглядел Аксель… Все без толку: этот парень был совершенно бесполезен. Как будто разговариваешь со стеной, да еще и недисциплинированной. Он был ужасно самонадеян на основании того, что он любимчик Акселя, и, раз уж он сюда попал, всем придется с этим смириться. Одним словом, у него словно на лбу было написано: «Я классный, а ты иди на хрен!» А у меня в глазах светился ответ: «Да неужели? Ну ладно!»
Мы с Даффом его ненавидели, Мэтт его ненавидел, а Аксель все пытался найти этому какие-то оправдания. Не знаю почему, но мне захотелось удостовериться, что Аксель в курсе нашего мнения, так что я отвел его в сторонку.
– Аксель, мужик, послушай, – сказал я. – Я пытаюсь работать с Хьюджем и изо всех сил стараюсь увидеть, что он может дать нашей группе, но я этого не вижу. Между нами нет химии, как и между ним и остальными ребятами. Я просто не понимаю, как у нас с ним может что-то получиться… Я даже пива с ним не могу выпить.
