Юному коту нравились крутые барабанщики типа Рони Стивенсона, который, сгорбившись, громко стучал по тарелкам. Джон сказал, что подсел на все это после того, как «увидел Фреда Астера, играющего на барабанах в фильме. Мне было лет восемь или девять, я танцевал чечетку и подумал: “И я так хочу!”».
Он перенимал приемы у Джо Морелло, который был в ударе, даже когда остальная группа играла ровно, суперударник, понимаешь? Игра Джона напоминала кубики льда, ударяющиеся о дно стакана. Макс Роуч тоже был крут, только Макс любил хард-боп, быстрые удары и методичность. Позже, когда Джон стал Митчем и начал играть как профи, появился всемогущий Элвин Джонс. На кого тогда, в шестидесятые годы, Элвин не оказал влияния, если на него равняются и по сей день? Элвин и классический Coltrane Quartet… Ты не мог назвать себя барабанщиком, если не был загипнотизирован этими чуваками.
Джазовый кот, актер, артист озвучки и начинающий танцор, Митч начал выступать в джаз-клубе Ealing Jazz Club, в подвале напротив станции метро Илинг Бродвей и в глубине переулка между чайным магазином и пыльным ювелирным. Сирил Дэвис, Алексис Корнер, Чарли Уоттс, Дик Тейлор, Брайан Джонс, Род Стюарт, Лонг Джон Болдри, Дик Хекстолл-Смит, все эти коты, Манфред Манн, Пит Таунсенд, Эрик Клэптон, Пол Джонс… все они были там. Надеялись, шутили и веселились, пытаясь протянуть ночь на пяти шиллингах и пачке Player’s No. 6.
Первой группой Митча в Ealing Club были The Soul Messengers с саксофонистом Терри Маршаллом, сыном Джима Маршалла, чей магазин музыкальных инструментов в соседнем Хэнвелле позже станет местом, где Джимми Хендрикс купит изготовленный на заказ усилитель – вскоре за таким придут все подражатели в мире. Благодаря Тиму Митч начал подрабатывать в магазине по субботам. А еще Маршалл-старший руководил барабанной школой через дорогу, но Митч отказывается ее посещать. Он уже выступает и не хочет учиться играть по нотам.
Митч счастлив, время от времени участвует в больших концертах – на подмене барабанщика, если он болен. Так он выступал со Скриминг Лорд Сатчем и Johnny Kidd and The Pirates.Он врал о своем возрасте, чтобы его пустили в заведения 21+. «Во время школьных каникул меня тайно возили на автобусе в Гамбург и Франкфурт».
Митч бросил школу, чтобы стать гастролирующим и сессионным музыкантом, работал с Питом Нельсоном и The Travellers, Фрэнки Ридом и The Casuals, Джонни Харрисом и The Shades, Билли Найтом и The Sceptres, затем, когда концерты стали круче, с The Pretty Things, временно заменяя Вив Принса, и с одной из групп мятежного продюсера Джо Мика, The Riot Squad, где Джо, сошедший с ума после нескольких недель приема сильнодействующих «таблеток для похудения», держал заряженный пистолет у головы Митча, чтобы «вдохновлять» его, пока он играл.
Некоторые выходы были записаны, некоторые – нет. В топ-10 попали только The Pretty Things с Don’t Bring Me Down в 1964 году, но Митч там не играл.
Были и некоторые инциденты. Играя по принципу «и так сойдет» для The Who, Дуг Сэндом вылетел из группы, но Большой Нос и Доджер нашли другого психа, Муна, и сделали его постоянным барабанщиком, лишив шанса Митча, что было чертовски хорошо.
Болтаясь на Денмарк-стрит – Лондонской улице музыкальной индустрии, – он познакомился с профессиональным сессионным барабанщиком по имени Бобби Грэм. Бобби был на шесть лет старше Митча и на несколько световых лет впереди в плане карьеры, уже отыграв в синглах номер один у The Dave Clark Five (Glad All Over), Дасти Спрингфилд (I Only Want to be with You), The Kinks (You Really Got Me), Петулы Кларк (Downtown) и многих других.
Именно Бобби затянул Митча в таинственный мир лондонских студий звукозаписи. В основном это были сессии с различными оркестрами Би-би-си, парнями в пиджаках и галстуках лет пятидесяти-шестидесяти, которые прерывались на чай и уходили ровно в пять вечера. Единственными молодыми лицами были выскочки типа Маленького Джимми Пейджа – так его назвали, чтобы отличить от другого гитарного гиганта сессионной сцены, Большого Джима Салливана, – и Джон Болдуин, он же Джон Пол Джонс. Клем Каттини был еще одним крупным барабанщиком на сессионной сцене, но даже Клем, который, в конечном счете, играл на сорока двух синглах номер один, не мог участвовать в каждой сессии, когда Бобби решил, что с него хватит тяжелой работы и отсутствия признания.
Юный джазовый кот внезапно стал юной сессионной крысой, много работая на продюсера и руководителя оркестра Леса Рида. «Это было очень выгодно, – говорил счастливый Митч. – Но потом стало очень скучно».
Когда Митч провел три дня в дороге с The Pretty Things вместо Вив
[6], который объявил «сидячую забастовку» из-за денег, он вернулся в Лондон с твердым намерением поскорее убраться с сессионной сцены. У него появился шанс, когда он работал на продюсера Денни Корделла.
Одним из артистов Корделла был Джорджи Фэйм и The Blue Flames, которые достигли большого успеха в 1965 году с их синглом номер один Yeh, Yeh, а летом 1966 года у них на подходе был второй спродюсированный Корделлом хит – Get Away. Митч как раз был в студии с Денни, работая на очередной сессии, когда Фэйм небрежно спросил его, не хочет ли он приехать в Брайтон сегодня вечером и поработать. Никакого объяснения того, что случилось с его Биллом Эйденом, – просто приглашение. Это было в январе. Девять месяцев спустя Митч все еще был в группе, каждый понедельник получая свою зарплату в офисе в Сохо. Пока однажды холодным октябрьским утром 1966 года ему случайно не сообщили, что Джорджи Фэйм больше не нуждается в The Blues Flames и что Митчу незачем приходить на следующей неделе.
«Я как будто врезался в стену, это было так неожиданно, – вспоминал он. – Я прошел по Чаринг-Кросс-роуд мимо всех музыкальных магазинов, вернулся на Денмарк-стрит и зашел в кафе, просто чтобы все обдумать».
Он сидел дома, размышляя над услышанным, когда зазвонил телефон – это был Чес Чендлер.
Джимми придумал концепцию группы из девяти участников, как в тех больших ревю, в которых он выступал. Прежде чем сесть в самолет до Нью-Йорка, он поговорил по телефону со своим старым армейским приятелем Билли Коксом. Но Билли был так беден, что не мог позволить себе купить даже струны для баса. Кроме того, он сказал: «Я знал, как все будет: два черных парня не смогут. Один еще может быть, но двое… никаких шансов».
В Лондоне Джимми воспользовался телефоном Чеса, чтобы позвонить своему приятелю Терри Джонсону, искусному органисту, все еще находящемуся в Штатах. Когда Терри поставил его в тупик, сказав, что он только что вернулся в военно-воздушные силы на четыре года, ошеломленный Джимми сказал ему: «Просто скажи им, что ты педик». Терри был такой: «Э-э-э, ты хочешь, чтоб меня подстрелили в задницу? Или зарезали в душе?» Джимми, который привык говорить всем, что может помочь ему выбраться из затруднительного положения, неважно, правда это или нет, положил трубку, злой и разочарованный.
Чес считал безумием все что угодно, кроме мощного трио. Большие шоу в стиле ревю со всеми причиндалами стоят нормальных денег. Обеспокоенный тем, что потеряет доверие мальчика, Чес позвонил Брайану Огеру и сказал ему, что Джимми – это человек, который войдет вгруппу Брайана, гибрид рок-джаза и блюза под названием Brian Auger and the Trinity. И снова у Джимми все пошло не по плану. «Ты что, издеваешься?» – ругался Огер. Тогда, может быть, Джимми хотя бы придет и поиграет на концерте Брайана этой ночью? Да, ладно, как скажешь, Чес, но, черт возьми, лучше бы он оказался так хорош, как ты рассказываешь…
