В тот вечер гитарист Trinity Вик Бриггс любезно разрешил Джимми воспользоваться его аппаратурой. Вик использовал один из прототипов усилителей Marshall – четыре шестидюймовые колонки. Джимми подключился и выкрутил громкость на максимум – десятка. Бриггс чуть не свалился со сцены.
«Я никогда не ставил выше пяти».
Джими вышел на сцену… два, три, четыре… и нереальный дисторшн заставил каждую голову повернуться к сцене.
Когда он начал играть на гитаре одной рукой, затем зубами, а потом солировать за спиной, ухмыляясь, как будто это был волшебный трюк, Брайан был поражен. Брайан был помешан на музыке и не признавал поп-звезд, тут же от паренька исходила чистая музыкальность. Можно легко понять, кто оказал влияние на игру Клэптона и Бека, – в основном трое Королей: Би Би, Альберт и Фредди
[7], – но этот Джимми, никто не знал, где, черт возьми, он взял свою мощь. На Марсе?
Ноэль вернулся. Взял еще одну банкноту в десять шиллингов и вернулся снова. Ноэль будет делать то, что ему покажет Джимми, следовать его примеру, делать то, что скажут. Это роскошь, ранее неизвестная Джимми. Он стал мастером, учителем.
Чес начал искать барабанщика. Пригласил барабанщика Брайана Огера, Микки Уоллера. Микки был очень хорошим музыкантом. Но он был двадцатипятилетним музыкантом – старым по меркам музыкальной индустрии – и хотел иметь приличный еженедельный доход – по крайней мере, вдвое больше 20 фунтов в неделю, которые предлагали Чес и Джимми.
Следующим был двадцатилетний чувак из Ливерпуля по имени Эйнсли Данбар. Эйнсли был супербыстрым, профессионально играл с семнадцати лет. Он только что отработал с Mojos, у которых был хит Everything’s Alright, на котором Эйнсли не играл, но позже повторил эту партию для Дэвида Боуи, когда тот делал кавер на своем альбоме Pin Ups.
Это было будущее, концепция, которой не существовало в мире 1966 года.
Эйнсли был тем парнем, на которого молился Чес. Его стиль игры на барабанах был быстрым, тяжелым, блестящим и в то же время сказочно ловким. В Эйнсли была энергия, он мог поддержать огонь гитары Джимми своим собственным пламенем. Чес сразу понял, что эта невероятная комбинация отвлечет внимание от новичка басиста и заставит Джимми пойти дальше, уведет его от этого старомодного ревю и укажет дорогу в правильном направлении, к новому крутому року, в котором Чес видел потенциал. The Small Faces только что доказали это своим хитом All or Nothing. Или Paint It Black, самый драйвовый сингл The Rolling Stones со времен Satisfaction, который в то лето занял первое место в чартах Британии и Америки. Даже The Beatles поняли намек со своим Paperback Writer, их самым роковым синглом со времен Help.
И тут же были Cream – новая группа Клэптона. Альбом не выйдет раньше Рождества, но все уже видели, как Cream отжигают на лондонской сцене. Теперь им тоже предстоял отжиг. Эйнсли поможет Джимми с этим.
Только Эйнсли было не так-то легко убедить. Ему, как и Микки Уоллеру, придется платить. Тридцать фунтов – вот его цена. В неделю. Чес побледнел. Майк Джеффри ясно дал понять, что не даст денег, пока этот забавно выглядящий цветной парень, в которого поверил Чес, не докажет, что чего-то стоит. Чес решил продать басы, чтобы продержаться на плаву.
Он предложил Эйнсли 20 фунтов в неделю. Крепкий орешек просто посмотрел на него и сказал: «Неа».
На следующий день Чес уговорил Митча Митчелла прийти в подвальный стрип-клуб в Сохо. Джимми, стоявший там в дождевике с перевернутым стратокастером в руках, испытал величайшее в своей жизни удивление, когда Митч начал подыгрывать гитаре, а затем бросил ему вызов, продвинул его, разогрел, в то время как Ноэль стоял, сосредотачиваясь изо всех сил и стараясь не отставать.
Вау. Этот парень был не хуже Эйнсли. Может быть. В игре Эйнсли было больше борьбы. Но Митч обладал скоростью и легкостью. Джимми оставил право выбора Чесу. Он был менеджером.
Чес пригласил Митча снова. Во второй раз в комнате был еще и клавишник, белый парень лет тридцати. Это был Майк О’Нил, участник Nero and The Gladiators. Когда Чес в третий раз попросил Митча вернуться, клавишника уже не было.
Потом Чес отвел Митча в сторону. И начал объяснять, что все это может продлиться всего пару недель, что не может предложить ничего постоянного, что стоить это будет 20 фунтов в неделю – в течение двух недель, а дальше будет видно.
Митч, не такой уж крутой лондонец, просто сказал: «Ладно».
Позже Чес придумает, что он подбросил монетку, чтобы выбрать между Эйнсли и Митчем. Об этом говорят и сейчас, когда рассказывают историю Джими Хендрикса.
Именно Чесу пришла в голову идея, чтобы Джимми сменил свое имя на Джими – звучит гораздо сексуальнее. Не поспоришь. Именно Майк Джеффри придумал название Jimi Hendrix Experience. Джими, Ноэль и Митч наслаждались моментом, а Майк совал им под нос контракты и показывал, где подписать.
Майк сидел в своем мягком кожаном кресле за письменным столом в форме сигары в новом офисе Джеффри-Чендлера – Чесу там не было места, но он был и без этого счастлив – вверх по лестнице в маленьком помещении на Джеррард-стрит, артистическом гетто, пока китайцы не выкупили его и не переименовали.
Майк вел бухгалтерию на русском языке, чтобы эти налоговые ублюдки не могли ее прочесть – или кто-нибудь из его клиентов. Или Чес.
Глава 7
Эл и Люсиль
Эл и Люсиль. Было сразу понятно, что у них ничего не выйдет.
Люсиль была очень милой и хорошенькой девушкой, которую всегда окружали друзья. Эл был грубым мускулистым парнем. Вспыльчивым, готовым убить любого, кто бы приблизился к его девушке. Оба они чувствовали себя отчужденными и одинокими.
Пока Эл служил в армии, Люсиль справлялась с ребенком как могла. Ей помогала старшая сестра Долорес, когда Люсиль шабашила где попало – пела в Bucket of Blood на Джексон-стрит, работала официанткой в клубах типа Black and Tan, где в дымной завесе позволяла мужикам щупать ее ради больших чаевых.
В последние месяцы беременности она жила в квартире подруги Дороти Хардинг. Дороти была на семь лет старше и на семь лет сильнее. Люсиль называла ее тетушкой. Ребенок там и родился. Люсиль назвала его Джонни – Джонни Аллен Хендрикс. Но Дороти прозвала его Бастером – в честь персонажа комиксов Бастера Брауна, – и прозвище прижилось. Позже Джимми будет утверждать, что его назвали Бастером в честь Ларри «Бастера» Крэбба, чувака, который играл в фильмах Флэша Гордона, которые он смотрел в детстве. Джимми любил Флэша Гордона – и не хотел, чтобы кто-то узнал, что на самом деле его назвали в честь богатого, похожего на неженку белого мультяшного блондина.
Малышу Хендриксу, как его еще называли в детстве, было три месяца, когда отец впервые увидел его фотографию: Люсиль не очень-то любила писать письма.
