– Ты присоединилась к той категории артистов, которые берут своих маленьких детей с собой на гастроли?
– Не очень правильно регулярно выдергивать их из детского сада, где есть общеобразовательная программа с английским, французским, русским языком. А в наших турах бывают отрезки, когда мы в дороге полторы-две недели подряд. Поступаем так: дети прилетают ко мне на гастроли в выходные. Мы проводим пару дней вместе. А если остается ещё одно выступление в понедельник, они пропускают один день в детском саду, а во вторник уже возвращаются в Москву вместе со мной. Вообще Мартиша и Тёма приезжают на «снайперские» концерты, как на праздник, и с удовольствием общаются с группой.
2015-й
– В идеале, где было бы лучше учиться твоим детям?
– Сейчас они находятся в Москве, получают дошкольное образование. И их бабушка рядом. Для меня главное – оградить их от того, через что прошла я. А как сложится в дальнейшем, пока непонятно. Лично я очень тоскую по Питеру и хотела бы туда вернуться. Это желание пульсирует во мне каждую секунду. Я не живу там исключительно из-за детей, поскольку они уже привязаны к определенному саду. Пожалуй, это единственная жертва, которую я принесла.
Артём и Марта
– Тебя ведь часто спрашивают, почему твои дети не общаются со своим отцом?
– Пока они с ним не знакомы. Придет время – познакомлю. Он очень порядочный человек. Да, сейчас Марта и Артём уже иногда задают мне вопрос: «Мама, почему мы не живем с папой?» Я откровенно отвечаю: «Потому что я его не люблю».
2017-й
– Помнишь, сразу после рождения детей ты собиралась сама их учить? Но все-таки потом отправила ребят в детский сад. Правильно сделала?
– Конечно. Во-первых, сделай я то, от чего меня вовремя отговорила Чулпан, пришлось бы бросить «Снайперов» – а это была бы ошибка. Во-вторых, из меня тот ещё учитель. Сейчас, например, Марта с Артёмом ходят в музыкальную школу, и я иногда просто бешусь, если они чего-то там не понимают. Нет, мне учить нельзя, у меня не хватает терпения.
2019-й
– Интересно получается, у тебя есть и папа, и тятя. А за своих детей ты решила, что им и без единственного отца нормально. Они же по-прежнему с ним не общаются?
– Нет, не общаются. Я считаю, что ещё рано. Да, у меня есть и папа, и тятя, но родительский развод в детстве тоже был, который неизвестно как сказался бы на моей психике, не будь мои родители классными интеллигентными людьми. Мне просто повезло в этом. Бывает же абсолютно иначе, когда люди живут вместе без любви, терпят друг друга, а дети наблюдают. Зачем, спрашивается, их травмировать нелюбовью? Лучше в таком случае жить порознь.
У меня растут нормальные дети, которые точно не выберут в жизни автомат или танк. Хочется, чтобы они имели свое мнение и были самостоятельными в жизни.
– Так ведь твои дети не знают, что для них лучше: жить в полной семье, где родители друг друга не любят, или жить только с мамой. У них не было возможности это проверить.
– Моя точка зрения в данном случае определяющая. Я решаю, когда им знакомиться, и, когда наступит тот самый момент, это сделаю. И перед детьми абсолютна честна. Да они, если откровенно, и не бегают за мной ежедневно, не хватают за руку с вопросом: «Где наш папа?»
– На «Пионерских чтениях» в столичном ГУМе в 2015-м ты с Мартой читала «Рабочую азбуку» Иосифа Бродского. Выбор был достаточно неожиданный. Мне встречалось немало людей, любящих Бродского и при этом не знакомых с этим его ранним произведением, адресованным детям. Как ты на «Азбуку» набрела?
– В юности я тоже не знала, что у него есть такое произведение, хотя Бродским зачитывалась. На «Рабочую азбуку» наткнулась уже после рождения детей. Мне в Москве пришлось делать одну операцию, в клинике на шоссе Энтузиастов. По пути туда зашла в книжный магазин и мне попалось известное теперь издание «Азбуки» с иллюстрациями художника Игоря Олейникова. Пробежав глазами несколько страниц, я сначала не поверила, что это стихи Бродского. Ну не мог мой любимый поэт написать такую великолепную, блестящую ахинею! Но потом стала читать ее детям, и им очень понравилось. Они реально запоминали эти четверостишия. И картинки с удовольствием разглядывали. Поэтому, когда Марта на «Пионерских чтениях» всю эту «Азбуку» озвучила, для нее это было совершенно естественно.
– К 20-летию «Ночных Снайперов» ты выпустила двойной акустический альбом, в который попала, наверное, самая нежная, материнская твоя песнь Sumarok. Буквально плач-заклинание на странном языке…
– Да, ты прав. Пожалуй, это песня-плач. Два куплета на непонятном языке и финальная строфа на русском. Она сложилась у меня в больнице, когда Тёме всего-то делали УЗИ. Но он рыдал взахлёб. Видимо, от страха и из-за того, что его мазали ледяным гелем. Я стояла рядом с ним и сильно переживала. Доктор сказал: «Мама, выйдете, пожалуйста, из кабинета». Я вышла, а Тёма продолжал там кричать. Села у двери. Он рыдает, и я тоже заплакала. Плачу и напеваю что-то утешающее. На ходу придумываю из случайных звуков слова. Sumatosumarok, assa me te karni, no e to no snega…
– Экспромт вышел запоминающимся. Не возникла мысль о цикле песен-плачей?
– Да упаси господи! В творчестве я невероятно грустный, взрослый человек, и пытаться засунуть себя в детские одежды, засюсюкать, пытаясь завоевать их внимание, – не мое вообще. Пускай растут, и придет время, когда они поймут и полюбят то, о чем я пою на своем, пока не до конца понятном им, взрослом языке. У меня, кстати, есть одна, давняя-давняя, условно детская песня – «Голубой слон». А Sumarok – это эмоциональный выплеск…
Пускай растут, и придет время, когда они поймут и полюбят то, о чем я пою на своем, пока не до конца понятном им, взрослом языке.
Глава 23
Бог в тюрьму не сажает
Параллельно с преумножением своего материнского опыта Диана в начале второй десятилетки текущего века пуще прежнего интегрировалась в украинский ландшафт и российскую гражданскую активность. Такой симбиоз тогда еще был возможен.
В Украине в 2010 году Арбенина «жила в телевизоре», создавала очередной «снайперский» альбом и гастролировала по стране, по-моему, интенсивнее, чем когда-либо. А на родине тоже не только варила своим чадам кашу, но и презентовала новую книгу, вносила коррективы в команду «НС», пела на крупнейших open air для стотысячных толп и оставалась одна, с аккордеоном и стихами, перед готовой вслушиваться даже в ее шёпот публикой в столичном Театре эстрады или филармоническом концертном зале имени Чайковского. А ещё Диана артикулированно приветствовала всколыхнувшуюся наконец протестную активность соотечественников. Но сначала все-таки была Украина…
