По прибытии на место мой друг безуспешно искал в Торейде лив-ского колдуна – облазил все склоны ближайшей округи и все впустую, пока не наткнулся на шайку местных крестьян, промышлявших разбоем. Так что черная сутана, которой на прощание его снабдил Янсонс, сыграла злую шутку. Грабители не стали церемониться с ненавистным монахом – ткнули ножичком в грудь, а потом обшарили обездвиженное тело, но оказалось, что особо поживиться нечем, сняли только механические наручные часы, ошибочно принятые за браслет, а парня сбросили в овраг… Вот там-то его и нашел колдун, вернее сказать, собака колдуна, поскольку, по счастью, тело свалилось неподалеку от песчаниковой пещеры, где тот обитал. Поначалу он принял Шульца за недобитого немца, и было вознамерился его быстренько прикончить, но рассмотрев повнимательнее необычное облачение – башмаки на толстой подошве, джинсы и свитер, которые виднелись из-под задравшейся рясы, крепко озадачился и решил повременить с экзекуцией, это всегда можно успеть, тем более, что раненый одной ногой стоял в могиле и не представлял опасности. Чем больше он размышлял, рассматривая диковинного найденыша, догадался, что тут все не так просто – парень никакой не монах, а некто загадочный. Будучи ливом любознательным и дотошным, он решил проверить свои лекарские способности на кстати подвернувшемся пациенте, а заодно, если тот выживет, выведать что он за птица. Опять же – какое ни на есть, а развлечение…
Колдуну удалось-таки вытащить Шульца буквально с того света, а пока он выхаживал больного, разузнал о его приключении, ведь Шульц, благодаря стараниям прадедушки-профессора, понимал лив-скую речь. Так что в конечном итоге Шульц смог обо всем договориться с колдуном.
Шульц закончил свою страшную историю и, распахнув рясу, показал безобразный красный рубец в области левой грудины, – я ужаснулся. Пожалуй, что за мое возвращение домой заплачено сполна… Мы оба побывали на волосок от смерти, и после всего совершенного Шульцем во имя дружбы я сумел оценить его по достоинству. Мне захотелось отблагодарить его, я снял с шеи медальон с Мантикорой, вовремя вспомнив про подарок Эмерсона, который ему когда-то безумно понравился, и отдал со словами:
– Он твой, Шульц!.
– Ух ты! – только и сказал Шульц, – не жалко?
– Нисколько!
Шульц с радостью принял подарок, я и сам был расстроган.
Конечно, нам еще много чего надо было обсудить. Шульц сказал, что как раз завтра – полнолуние, и что колдун будет нас дожидаться на холме Дайн, опаздывать нельзя, ибо таинство можно совершать только при полной луне, если опоздаем, придется дожидаться следующего полнолуния, а посему – завтра поутру мы должны отправиться в Торейду.
– Чувак, ты сможешь арендовать повозку?
Вновь я услышал порядком подзабытое обращение, и как оно ласкало мой слух – не передать словами!
– Без проблем, – уверенно ответил я, у меня имелась кое-какая припасенная наличность, которой за глаза хватило бы оплатить поездку во Псков или даже в Новгород, не говоря уж про Торейду, находившуюся всего в пятидесяти километрах от Риги.
– Отлично, – обрадовался Шульц, – только позаботься об этом заранее, чтобы не случилось облома.
– Обижаешь, чувак! – в тон ему ответил я, душа у меня пела, предвкушая возвращение домой… но глядя на его осунувшееся лицо, печать долгой дороги (до Риги Шульц добирался пешком почти неделю) я добавил… – но вообще-то тебе не мешало бы отдохнуть… может, поспишь?
– Отдыхать будем дома, сейчас не время, – жестко оборвал он меня и вдруг изменился в лице, услышав доносившиеся из собора органные рулады, – неужто орган?
Я кивнул:
– Местный органист брат Бенедикт оттачивает навыки.
– А ну-ка веди меня туда, – произнес мой друг, решительно вставая со скамьи.
– Ты, что задумал, Шульц? – оторопело спросил я.
– А ты еще не догадался? – усмехнулся мой бесшабашный друг.
Действительно, для Шульца оказаться в средневековой Риге и не сыграть на органе собора Святой Марии в высшей степени было бы непростительно.
Брат Бенедикт был чрезвычайно удивлен неожиданной просьбе, наверное, минут пять сверлил взглядом Шульца, нервно переминающегося с ноги на ногу. Откуда только он такой взялся? Пришлось отрекомендовать гостя… Я сказал, что брат… брат Илия прибыл к нам из Ревеля… в тамошнем монастыре он якобы состоит органистом, а здесь в Риге оказался по делам, так сказать, в целях профессионального обмена, поскольку наслышан об исполнительском мастерстве брата Бенедикта, о которых знают и в эстонских землях, ну, и все в таком же духе…
Уступая место в некотором замешательстве, органист промолвил:
– Что ж, попробуй, брат…
– …Илия. Брат Илия… – подсказал ему Шульц, усаживаясь на скамеечку перед клавиатурой. Я привычно расположился позади громоздкого инструмента, встав за меха.
Разминая руки, Шульц громко и неприятно хрустнул пальцами, несколько раз невпопад опробовал инструмент, приноравливаясь к неудобным клавишам, поначалу размялся скоротечной гаммой и вдруг энергично врубил незабвенную – шестую часть сюиты Tarkus – «Поле битвы»… Орган взорвался непривычным шквалом громоподобного звука и зазвучал так мощно и величественно, что меня продрал мороз по коже. Я мысленно перенесся в берлогу Шульца на улице Кирова в то время, когда он раз сто – помните, наверное? – в моем присутствии пытался проиграть на своей органоле самое начало этой композиции, силясь снять с магнитофона один в один… Господи, как давно это было… как давно… я едва не заплакал.
Слушая «Поле битвы», я вспоминал наш древний спор об имени Эмерсона… Шульц называл его Кейт, а я, помнится, поднял его на смех, сказав, что Кейт – это женское имя, а вот – Кит – как раз мужское… Шульц тогда усомнился, пошел рыться в каких-то папках и вскоре выудил журнальную вырезку с черно-белой фоткой. Как он сказал – это была заметка из журнала «Ровесник». Сунул мне ее под нос и сказал – вот, полюбуйся – Кейт! – писано, мол, черным по белому… Как же мне было смешно читать нелепую колонку в сто строк, наспех состряпанную из слухов и домыслов, короче, посмеялся я тогда от души. …Особенно позабавила цифра – 35 тонн концертной аппаратуры!!!.. Какие 35 тонн? – откуда только взялась подобная гигантомания? – если сам Эмерсон мне в интервью говорил всего лишь о 8 тоннах… а напечатанное фото группы? – тут просто не было слов, поскольку оно не имело никакого отношения к группе ELP… спору нет, сама по себе фотка исключительно интересная, – снято откуда-то с высот закулисья, сцена вся в перепутанных черных проводах, точно яма, кишащая змеями, – только там был запечатлен квартет – три волосатых гитариста и ударник, а ELP – трио, и куда подевался клавишный арсенал Эмерсона?… Дело тогда закончилось тем, что я по памяти проговорил собственную статью, сотворенную мной по горячим следам того концерта Keith Emerson Band, на который Шульц собирался побывать да так и не попал… я ему все продиктовал, а он почтительно записал и оставил на память, отдельно поблагодарив меня за взятое интервью у маэстро, – уж больно оно ему понравилось.
