Мыслями я вновь и вновь возвращался в полуденный зной рижского взморья… того самого злосчастного 15-го августа 1990 года – эта трагическая дата никогда не давала мне покоя, уж, не говоря про то, что все мои несчастья были тесно связаны со злополучной точкой на карте Латвии. Мне, глупому парнишке, безумно хотелось, чтобы всем и сразу было хорошо – и мне, и Шульцу, и родителям моим, и Цою, и даже, если замахиваться совсем уж глобально – всему Советскому Союзу. Чего уж там мелочиться – всем и сразу! Тогда я простодушно ломал голову, что мог бы предпринять для этого. Наивность юности! Да уж, фантазиям не может быть предела. Сейчас смешно и грустно об этом вспоминать… Все в прошлом…
На смену юношеским грезам пришли тяготившие меня на протяжении долгих десятилетий угрызения и сожаления после трагического исхода неудавшегося предприятия и незавершенности начатого дела… После пережитых потерь, после обездвижения за теперешнюю жизнь я не держался, зачем она мне? Поверьте, я не лукавлю, не рисуюсь… Давным-давно опостылело бессмысленное растительное существование, жизнь ущербного человека безмерно тяготила, но только одна мысль точила изнутри, не давая покоя, железным стержнем держала развалившуюся жизнь – неужели ничего нельзя сделать для того, чтобы… чтобы… Не самого себя мне было жалко, теперешнего убогого развалину… Мне было жаль себя восемнадцатилетнего, наивного парня, когда-то стоявшего на пороге взрослой жизни и принявшего опрометчивое решение ввязаться в игры со временем. Доверчиво и безрассудно он бросился в неведомое, чтобы попытаться спасти погибших родителей, спасти своего кумира, возомнив себя способным на невероятное, вопреки здравому смыслу: ведь спасти уже погибших никак нельзя, просто невозможно… НЕВОЗМОЖНО? Кто сказал, что невозможно?..
И вновь, и вновь мысли сосредотачивались на одном: как изменить произошедшее. Прочь, прочь сомнения – думай, думай, – подгонял я себя, понимая, что времени осталось крайне мало, должен быть способ… Как же сделать так, чтобы ОН, а точнее Я, тот безусый юноша, прожил по-другому катастрофически неудавшуюся жизнь? Не стал инвалидом… не потерял жену и сына… женил первенца… дождался внуков… и продышал полной грудью длинную и счастливую жизнь… вот что меня мучило, не давало покоя, заставляло искать решение днем и ночью, растрачивая ускользающие силы.
И я его нашел. Способ. Единственно верный. Истинный.
Прошу читателя поверить в дальнейшее, ибо это – чистая правда, а не бред спятившего старика-арестанта. Как хочется убедить вас в реальности того, что со мной происходило! Усердные занятия не пропали даром: не скоро, длительными упражнениями, снова и снова повторяя их с упорством, азартом и упоением, я, наконец, научился управлять духом, отправляя его, куда надо, с гордостью сознавая, что стал настоящим асом хронопортации… Настроившись на правильную волну, дух мой научился беспрепятственно покидать немощное тело, заживо погребенное в гремиханской тюрьме, и перемещаться сквозь толщу времен и пространств… Поначалу я и сам не верил в происходящее, потом стал воспринимать происходящее привычно и даже обыденно. Тридцать пятый километр трассы Слока-Талсы я изучил вдоль и поперек… Наверное, тысячу раз наблюдал за священным для меня местом сверху, паря птицей в небе, наблюдая за тем, как два молодых человека в бейсболках и с рюкзаками за спиной суетятся, тщетно пытаясь повернуть время вспять. (Вернее сказать, пытался-то один из них, то есть я, ведь Шульц в это время копошился в кювете, борясь с рвотными позывами.)
Мой бессмертный дух реял над происходившим, не в силах соединиться с моим молодым телом, а ведь в том состояла моя главная, покуда неразрешимая задача. Уж не знаю, сколько раз – может, тысячу, а может две – я пытался проникнуть внутрь своего тела, но тщетно… Я твердо верил, что это возможно, только время еще не пришло. Догадывался, когда может произойти вожделенное слияние – да, да – именно с моим последним вздохом. И никак не иначе. Что ж, я уже не раз подчеркивал, что меня ничего не держало на этом свете, и я ждал финала, как избавления. Конец мой был близок… зная это, я был настроен радостно, даже победоносно. Конец, конец, всем моим мучениям, но конец станет и началом… У восемнадцатилетнего паренька появится второй шанс прожить жизнь по-другому… и этот шанс ни в коем случае нельзя было упустить… Я и не упускал его, словно охотник перед хищным зверем с единственным патроном в стволе ружья… ждал, терпеливо, сосредоточенно ждал момента X.
И вот он пришел. Я полулежал без сил в инвалидной коляске с опрокинутой назад спинкой… Сил не было не то что поднять руку, пошевельнуть головой, даже глаза скосить, чтобы посмотреть в зарешеченное окно – день или ночь. Да разве это было важно? Благо, голова работала нормально, как всегда ясно, тяжелые веки вот-вот должны навсегда сомкнуться, в камере все было по-прежнему: рядом щебетал Елисейка, читая рассказ Чехова «Болезнь», попутно замеряя мои параметры – давление, пульс… Да я и без его замеров чувствовал, что пульс – слабый, давление стремительно приближалось к нулю. В глазах туманилось… на лбу выступила испарина… руки наоборот отдавали леденящим холодом… по щеке, щекоча морщинистую кожу, медленно катилась последняя слеза… дыхание стало прерываться… не хватало воздуха … но мысль работала четко… я понимал… мой час пришел… пора… пора в последний путь… «Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит…» – откуда ни возьмись в затухающем мозгу возникли пушкинские строки. В момент, когда я почувствовал, что мне остались секунды… последние секунды жизни… невероятным усилием воли я вновь перенесся туда, где много-много лет тому назад безнадежно пытался спасти человека… вновь увидел злосчастный поворот… хутор… рощу… мост через речушку и… старый пикап, едущий по направлению к нему, в котором находились мы с Шульцем, следуя из поселка Плиеньциемс к месту неизбежной аварии… Теперь все происходило невообразимо быстро, в доли секунды… паря над машиной, я представил себя, находящимся внутри салона, представил и… НЕВЕРОЯТНО! – мгновенно спикировал вниз хвостатой огненной кометой, без особого труда проскользнул сквозь крышу пикапа и так естественно так органично влился в свое молодое тело, что мгновенно ощутил, насколько оно гибкое и упругое…
Пошевелил руками – двигаются… ногами – тоже… вздохнул полной грудью – Получилось!!! Пикап притормозил сразу за мостиком. Первым делом я вытолкнул из машины бледного, как смерть, Шульца, ничего ему не объясняя. Он вывалился из салона и чуть живой на карачках пополз в кювет, по дороге туда его сразу же вывернуло, а я невозмутимо попросил шофера довезти меня до следующего поворота… Всего-то километр с небольшим, и через полминуты я уже стоял там.
Взглянул на часы, они исправно работали, секундная стрелка неутомимо бежала вперед по кругу, подгоняя время… до катастрофы оставалось меньше десяти минут… ни секунды промедления, ни секунды… сбросил рюкзак, открыл его и начал искать то, что Меня и Его на этот раз должно спасти, и никак не мог найти… вспотел, как мышь… пот катил градом из-под бейсболки, заливая глаза… я сорвал ее с головы и забросил подальше в кусты… она же меня выдавала с потрохами – Виктор без труда меня в ней признает… вновь посмотрел на часы – шесть минут… всегда так, в торопежке нужную вещь не найти… где, где она… эта чертова МАСКА?.. трясущимися руками вытряхнул содержимое на траву… нет ее… что за чертовщина?.. была, была она тут… да была же! снова полез в рюкзак… пусто… глянул на циферблат… пять минут… где ж она, проклятущая?.. должна быть… должна… а может во внутреннем кармане?.. Заглянул – есть… там она, родная… вот она, вот… она эта маска, которую вместе с прочими предметами, обличающими нас с Шульцем, я чуть не уничтожил, не закопал на пляже поселка Плинньциемс в последнюю ночь перед аварией… Тем временем ожидаемый автомобиль должен был появиться с минуты на минуту. Я торопливо натянул на лицо маску знаменитой голливудской звезды, фильмами которой засматривалась полным составом вся группа «Кино», и вполне достоверно изобразил одну из коронных бойцовских стоек героя американских боевиков, будто бы готовый нанести обидчикам удар ногой… Сразу – точно из ниоткуда – тишину разорвал рев работающего мотора… И следом за звуком из-за поворота выскочил «Москвич», чуть притормаживая на вираже… Остановится или нет? – свербила мозг лишь одна мысль… зря боялся! – остановился, как миленький… по-другому и быть не могло – разве мог Он проехать мимо своего кумира – БРЮСА ЛИ?!
