Примерно с начала декабря мы начали готовиться к выступлениям на Малой спортивной арене, в концертах-съемках теле-шоу «50×50». В то время это была популярная программа, формат ее был примерно таков: половина артистов была из топа, другая половина – новички. Музыкально большая часть выступавших была из поп-тусни, но встречались и редкие исключения. Мы оказались в программе благодаря лоббированию рубановской мамани. Она когда-то училась вместе с хозяйкой шоу в эстрадно-цирковом училище и замолвила словечко за группу сына.
Поначалу нам гарантировали, что «исключительно для нас» в Лужниках будет возможность живого подключения, т. е. выступления НЕ под фонограмму. У остальных участников даже не возникало вопроса, для всех них «фонограммные» выступления были обычной практикой их бизнеса. Чуть позже нам все-таки порекомендовали сделать запись 3–4 песен «минус один», т. е. инструменты под «фанеру», а вокал живьем. Мы, стиснув зубы (но до конца не веря в то, что нам все-таки придется прыгать по сцене неподключенными), поехали на студию киностудии им. Горького, где и зафиксировали четыре песни впервые на «настоящей» студии. Это были «Четыре таракана», «Когда звонит Биг-Бен», переделка вроде бы испанского стандарта Tico Tico и I’ll Fuck my king in the Ass.
Нам предстояло более двух десятков выходов на сцену за две недели съемок (тогда сборные концерты на стадионах могли идти две недели практически с одним и тем же набором выступавших), по выходным планировалось по два концерта. Компания также подобралась что надо! Светлана Лазарева и «Мальчишник», «Сектор Газа» и «Демарш», «Кар-Мэн» и Наталья Гулькина. Мы перезнакомились со множеством артистов, причем пафосные и вроде бы заносчивые поп-музыканты оказывались на поверку компанейскими людьми, легко идущими на контакт, и наоборот… После одного шоу я возвращался домой на метро и вдруг заметил, что в моем вагоне едет еще один участник концертов, чувак из «Мальчишника» (все мы его знаем теперь под именем Дельфин). Я на бодряке пересел к нему с телегой сорта: «Привет, ты что, тоже где-то по этой ветке живешь?» Ха! Чувак покосился на меня, плюнул сквозь зубы что-то малоразборчивое и пересел на другой диван. Хуйли, они уже стояли в начале большого пути, ходили под Айзеншписом и все такое. Он мог и не опознать во мне участника тех же концертов, в которых выступал сам. Легко мог подсесть на измену типа той, на которую сейчас подсаживаюсь и я, когда ко мне в метро подходят нетрезвые челы с целью узнать, а не Дима ли часом меня зовут.
ОК, в Лужниках мы чувствовали полнейшую свободу для панк-отрыва и беспредела, чем, собственно, и занялись. По прошествии примерно половины концертов нам начали делать замечания, настойчиво предлагая «не хулиганить».
Мы не слишком прислушивались к этим просьбам, тем более что, несмотря на общую разруху и нищенство, царившие в стране, в баре Лужников продавалось отличное немецкое баночное пиво, а некоторые наши соседи по гримеркам иногда имели при себе добрую ганджу. Кстати, именно в туалете нашей гримерки я впервые накурился в полнейшую жопу. Я и до этого пробовал хэш (особенно после знакомства с Майком Полещуком), но как-то не торкался особо или, может быть, стафф был слабоват (хотя все остальные очень даже веселились). Но тут я реально пронюхал кайф. Мне напрочь сорвало башку, я ржал час и не имел никакого представления о том, как я могу в таком состоянии появиться на сцене. И все-таки мне пришлось туда идти, администрация мигом просекла фишку, и после окончания нам нефигово вломили. Упиваясь и накуриваясь, мы выходили на сцену в одолженных у солдат-охранников шинелях, мы менялись инструментами и местами на сцене, иногда мы выходили вообще без инструментов или прекращали «обезьянничать» прямо по ходу «исполнения» песни. Администрация не могла нас снять с программы по ходу движения. Им были нужны наши барабаны, которые мы выставили на сцену для использования всеми теми, кто хотел бы изобразить «игру» на живых ударных, но они пообещали сделать все, чтобы мы не оказались в телеверсии шоу и в такой же серии выступлений в Питере. Так оно, собственно, и произошло, в Питер мы не поехали. Кроме этого мы еще и потеряли вокалиста. Ленин был не в восторге от всего того беспредела, что мы творили в Лужниках. Он искренне верил, что эта тухлая тусовка может стать реальным трамплином для банды к будущим высотам, а мы бездумно проебываем этот уникальный шанс. Юра был идеалистом и наивным впечатлительным юношей, без капли необходимого в панке цинизма (хотя на людях играл очень и очень циничного ублюдка). Однажды мы с Рубаном нашли в нашем подвале Юрину записную книжку (ту, в которую он записывал новые тексты и тому подобное) и от нехуя делать решили ее полистать. То, что мы в ней обнаружили, потрясло нас до глубины души! Юра составил план на ближайший год. Он так и назывался: «План на год». Что, вы думаете, входило в этот план?
ПЛАН НА ГОД
Одежда:
1. Банданы с черепами – 3 шт.
2. Казаки
3. Длинный хаер (?!)
4. Майки
5. Темные очки (!!!)
6. Кожаная жилетка
Вещи:
1. Струны для гитары – 3 комплекта
2. Харли-Дэвидсон
3. Все альбомы Poison – записать!
4. Своя студия ($?$?$?$?$?$???!!!!!!!)
5. Ящик Jack Daniels (На год?)
Музыка:
1. Альбом на компакт-дисках
2. Сольное шоу в Лужниках
3. Тур с Guns’n’Roses
4. Фанатки (!?!?!???????)
Я, конечно же, не могу восстановить в подробностях содержание этого уникального документа, может быть, что-то и утрирую, однако сам факт! Нет, нормально?! Человек, с которым мы до сих пор с легкостью находили общий язык, с удовольствием исполняли его песни, не видя ничего в этом странного, вдруг составляет такой вот план. Короче, по прошествии нескольких недель после окончания нашей лужниковской эпопеи Юра объявил о своем уходе. Он полностью разочаровался в панк-музыке, перестал видеть в ней смысл и получать удовольствие от ее исполнения. И это чел, который чуть не раскрошил ебало Валентинычу за то же самое годом ранее! Юра ушел делать глэм-проект, который поначалу назвал Humpty-Dumpty, потом эта банда трансформировалась в ансамбль под названием Lady’s Man. Вся лирика группы была на английском, вот типичная цитата: «Don’t Stop me baby tonight / oh, o-yeah! All right!» Музыкально это был уже несколько устаревший к тому моменту псевдостадионный глэм-н-ролл в духе Warrant, Poison и L. A. Guns. Юра не хотел понимать, что эра глэм-позеров давно прошла, и то, что по советскому телевидению вовсю крутят восставшего из небытия Alice Cooper и Jon Bon Jovi с его Blaze of Glory (сравните, кстати, вступления этой песни и наивовской They are Monsters and We are Not), является всего лишь свидетельством отсталости этого самого телевидения. Lady’s Man существуют и по сей день. Пытливое око может вычислить их имя в списках малоизвестных и беспонтовых групп, в товарных количествах заполняющих клубы типа «Табула раса» в понедельники и вторники. За эти годы через Юрину группу прошло огромное количество музыкантов. В 1995-м очередная ритм-секция, свалившая от Юрца, организовала группу Mad Dog. Я не знаю, где сейчас Ленин и чем он занимается. Я не встречал его уже несколько лет.
