Люди, обещавшие сделать сразу несколько концертов в своем регионе, внезапно исчезали и не подходили к телефонам, другие просто ни с того ни с сего отказывали, не объясняя причин, и это несмотря на то, что еще два дня назад они были в восторге от идеи привезти «Тараканов!». У одних одно, у других другое. Мне реально рвало башню от десятков звонков, названия городов путались, имена промоутеров забывались, концерты никак не хотели ставиться на те даты, на которые нам надо было их поставить. В графике тура зияли кошмарные дыры, и затыкать их было нечем.
На определенном этапе мне начал помогать Илья Островский, сотрудник «Фонда НАН» и наш будущий директор, который подкинул несколько своих «антинаркоманских» «концов» и включился в работу по организации.
За все три зимних месяца «Тараканы!» выступили в Москве только один раз – в «Точке» на презентации пятой, заключительной части сборника «Типа панки…». Также в фестивале участвовали «Дистемпер» и пара других групп. Мы собрали аншлаг и часть заработанных денег передали в помощь спитфаеровскому тромбонисту, лежавшему в больнице с параличом всего тела после неудачного падения.
К середине февраля стали проясняться очертания будущего тура, и хотя уже определившиеся даты то и дело слетали, а у человека, предлагавшего четыре концерта, вдруг оставался только один, нам стало ясно, что тур будет. Все больше и больше людей хотели нас видеть. Движение пошло, и в стене, отделявшей группу от фэнов по всей стране, образовалась небольшая дыра. К тому времени на «Нашем Радио» началась активная ротация «Я смотрю на них», что также в немалой степени поспособствовало нам. Впервые песня группы «Тараканы!» попала в хит-парад радиостанции не на последнюю позицию и не на две недели, а на продолжительное время.
«Я смотрю…» оставалась в «Чартовой дюжине» на протяжении почти полугода, из них около двух месяцев на третьем месте.
Пока это высшее достижение «Тараканов!» в плане присутствия в мажорных СМИ. «Чартова дюжина» – вообще единственный хит-парад в России (включая газетные, журнальные и телевизионные чарты), в котором появлялись песни нашей группы. Все эти полгода «Я смотрю…» спорила с немыслимыми хитами огромного количества новорусских групп и звезд «русского рока», не будучи даже снятой на видео.
Итак, тур был сверстан. Он включал в себя больше двадцати городов, шесть первых концертов нам предстояло отыграть вместе с SOBUT.
Но самый первый концерт был не с японцами, а с русскими парнями. Группа «Кабзон» из Боровичей, где поет Андрей Хот Дог, и «Менестрель» из Малой Вишеры открывали наше выступление в Новгороде. Тур начинался просто охуенно: на концерт в Новгороде пришло 28 человек! Следующим городом был Питер, выступали в клубе «Полигон», где мы впервые встретились с SOBUT.
На следующий день Москва. Переаншлаг (1200 проданных билетов) в «Точке», SOBUT производят фурор. Следом концерты в Ярославле, Твери и Нижнем Новгороде. Везде народ визжал и орал, едва завидя Ёшиа, певца из SOBUT, на сцене. Ёшиа, или Яша, как мы его называем, человек немыслимого роста, с огромным ирокезом на голове, который мешает ему спать на спине. Он охуенный певец и очень душевный человек. На сцене – это монстр-убийца, красавец-камикадзе, держащий зал одним пальцем. Хиде, басист, прозванный нами за его телосложение «Горшочек, вари!», на самом деле варил! Его бас рычит бульдозером, он играет не руками, а всей своей самурайской сущностью. Хиде самый эмоциональный чувак из всех. На прощальной вечеринке в Нижнем Новгороде парень разрыдался, и никто не мог его успокоить несколько часов.
Барабанщик Йоцу – самый молодой в группе. Веселый и меланхоличный парень, фэн Ramones. Йоцу сделал тату «Тараканы!» на своей руке, что очень нам польстило.
Мотоаки-сан, или Мотти, – босс в группе. Он играет на гитаре, держит лейбл, имеет линию производства панк-одежды и стаффа, а также магазин по продаже этого дела в Токио. Вместе со своими одноклассниками и просто корешами он организовал тусовку поддержки для SOBUT, которая занимается организацией всех японских туров группы и охраной концертов. Она, в свою очередь, имеет подразделение Judgement crew, оказывающее силовую поддержку музыкантам. Мотти весьма непростой чувак, в его башке масса мелких японских тараканов. Большая часть его тела покрыта татуировками, что еще недавно однозначно трактовалось в Японии как принадлежность к якудза, японской мафии. Не могу точно сказать, якудза Мотти или нет, но некоторые черты его характера говорят о реальности этого дела.
На мой вопрос, почему SOBUT почти не делают ничего для продвижения в США, он ответил так: «Фэт Майк имел переговоры со мной. Ларс Фредриксен также предлагал нам контракт. Мне нравятся и Rancid, и NOFX. Мне нравятся оба парня. Но я им не верю!» Между тем SOBUT тотально популярны в восточноазиатском регионе. Они турят даже в коммунистическом Китае, что уж говорить о Южной Корее, Таиланде, Лаосе и даже Вьетнаме. Лучшие их кореша в Австралии – Living End, в Америке они турили с CIV, а у себя дома являются хедлайнерами Vans Warped Tour, в котором играли вместе с U. S. Bombs.
Все чуваки очень плохо говорят по-английски (плохое знание европейских языков – обычное дело в Японии), и в туре с нами ездила переводчица Катя. Национальная японская ментальность и традиции борются в парнях с бунтарским духом и панк-позицией, и оттого многие вещи казались нам забавными. В них очень сильна идея братства (Мотти и Яша к тому же действительно родные братья) и какой-то особой японской корпоративности. Old School Japanese Style во всех проявлениях жизни современного японского общества является для SOBUT объектом борьбы.
Они просто пропитаны этой темой. Их тусовка называется Anti Social, a лейбл Мотоаки – Anti Class. В них также живет какая-то нереальная, необъяснимая и не передаваемая словами вера в силу РОКА, которой они отчасти поделились и с нами тоже. Нет, конечно же, мы всегда и так старались мочить помощнее, но все-таки относились к этому делу менее серьезно, с долей иронии.
Эти же чуваки разыгрываются и распеваются, делают разминку и отжимания, а потом медитируют перед каждым выходом на сцену. Вообще все заимствования из западной культуры, перенесенные на японскую почву, почему-то воспринимаются японцами гипертрофированно. Тот японец, который захочет быть похожим на американца, в итоге станет большим американцем, чем президент Буш. Поначалу это кажется странным. У них, по европейским понятиям, все чересчур, все слишком. Однако такое отношение в музыке, например, может оказаться в некоторых случаях весьма полезным.
Тусы с SOBUT, общение с ними, концерты в российском туре и особенно в Японии повлияли на нас самым решительным образом.
То, что мы делаем сейчас на сцене, и то, как мы это делаем, – несомненно, результат этих влияний.
После концерта в Нижнем SOBUT улетели домой, а мы продолжили уже свой собственный тур.
Кроме японцев в первых шести концертах также принимали участие нижегородский «Элизиум» и «П. Э.». Теперь нам предстояло играть концерты в российских городах, передвигаясь с запада на восток, вплоть до Приморья.
