Нам так часто давали понять, что любить нас не за что, что любой, кто проявляет к нам интерес, заслуживает уважения.
Но еще больше я признателен тем, кто, несмотря ни на что, остается с группой долгие годы (если такие, конечно, существуют). За все эти годы мы привыкли к тому, что лояльность фэнов по отношению к нам – качество редкое. Причин тому множество, но одну, самую главную, я попытаюсь сформулировать: самое большее, чего мы когда-нибудь боялись, это стать заложниками фанатской любви. Вынужденно стать лояльными к фэнам и делать вещи только в расчете на безоговорочное понимание фанатскими массами – путь к смерти группы. Именно поэтому многие считают, что «Тараканы!» типа не уважают фэнов и плохо относятся к поклонниками. Все это хуйня. Я готов проводить в обществе умных и интересных людей, любящих наши песни, сколько угодно времени. Тут речь о другом.
Мы на своем опыте знаем, сколь переменчивы люди, как меняются их вкусы и интересы и что происходит с недавними панками после пары лет активных тус по клубам. Мы не готовы соответствовать любым ожиданиям людей, даже если осознанно или бессознательно эти ожидания в них спровоцировали. Мы такие же свободные люди, могущие делать все что угодно, в рамках здравого смысла. Наши песни принадлежат только нам (ну и еще выпускающему лейблу), мы сами принадлежим только себе. И никому больше. В этом наш панк.
Итак, поп-панк-группы (и не только поп-панк, а любые другие группы «нерусского панка») попали (и в большинстве случаев остаются) в двойственную ситуацию. Мы все постоянно находимся меж двух или более огней. Мейнстрим-аудитория не принимает таких музыкантов, потому что это панк-рок, как ни крути. Жестко, некомфортно, громко, да еще и вызывающе. Слов не слышно (грохот!), о чем поют (за редким исключением) – тоже непонятно. Люди, которых заставили привыкнуть к тому, что в тексте рок-песни следует искать потаенные смыслы, что текст – основная и главная составляющая собственно рок-музыки, НЕ ПОНИМАЮТ ПРОСТЫХ ПЕСЕН! И это одна из ярчайших иллюстраций того, как «русский рок» вскрыл людям мозг.
«Говнопанк» же – аудитория (здесь необходимо понимать, что Россия – это не совсем Москва, Питер и Нижний Новгород. На самом деле Россия – это все остальное), в своей массе относящаяся к таким группам также подозрительно. Одним они не кажутся «своими» в силу вопиющей «западности», другие просто не слышат их на радио, поэтому они им неинтересны.
Даже в тусовке тех, кто в основном ориентируется на западную сцену, русские группы также частенько находят неприятие. Если какие-то из них имеют песни в ротации радиостанций, они мигом теряют флер «элитности» и «сектантства», к тому же срабатывает т. н. синдром радио: если вы слышите панк-песню сразу после «Воскресения» и перед «Танцами минус», то восприятие ее меняется. А иногда даже просто использование русского языка для сочинения текстов песен уже оказывается достаточным условием для занесения таких групп в разряд «говнопанков».
Поп-панк как разновидность панк-рока существует на интернациональной сцене уже больше четверти века (фактически дебютный альбом Ramones был поп-панком, просто тогда еще не было никаких других «панков», чтобы его так называть) и, в отличие от классического 77, хардкора и других форм, пришел в Россию с экранов ТВ. И немалочисленные локально известные русские группы, пытавшиеся играть поп-панк сразу же после открытия MTV Russia (и началом жесточайшей ротации нескольких видео Offspring с альбома Americana), мигом получили штамп «селлаут», не продав еще ни одной пластинки. Для оценки их деятельности в России не хватало самого главного: культурного контекста. Все сравнения, которые могли возникнуть, были именно с американскими панками-миллионерами с хуевейшей репутацией.
Не имея достаточной информации о вещах, происходящих во внешнем панк-мире, и зачастую даже и не желая получать такую информацию, часть российской аудитории мигом решила, что поп-панк и «продажность» – слова-синонимы.
В силу всех вышеозначенных причин можно легко прийти к одному-единственному выводу: панк-рок в той форме, в которой он существует во всем мире, никогда не станет в России массово любимой музыкой. Эта культура настолько далека от имеющейся ментальности, что одним понадобилось 12 лет, чтобы поехать в тур по собственной стране, другим – делать кавер-версии песен «русского рока», а третьи, сочиняя сказочно-былинную лирику, используя псевдофольклорные гармонии и мелодические построения и имея запредельный мессэдж «Все пропьем, а панк не опозорим!», просто соответствуют этой ментальности на все 100 процентов.
Другие «чуждые» культуры, такие как хип-хоп или техно, имеют, по крайней мере, несколько привлекательных дополнительных аспектов. Во-первых, и то и другое, как ни крути, танцевальная музыка. Во-вторых, молодежная культура для того, чтобы стать массовой, должна иметь внешние отличительные особенности, механизмы мгновенной и точной самоидентификации, и идентификации «своих». Здесь и мода, и разные другие внешние заморочки. Хип-хоп популярен еще и потому, что его мода – это «уличный» стиль, одежда, которую можно легко купить и, что самое главное, легко носить в нашей нетерпимой к проявлениям инакости стране. Панк-рок также имеет массу ярчайших внешних отличительных особенностей, но только не у нас. Посмотрите, как выглядит большинство посетителей больших панк-фестивалей! Очевидно, что панк-мода в России не прижилась. Выглядеть, как панк, здесь стремно, магазины не торгуют такой одеждой и стаффом (безразмерные венгерские лох-майки в «Давай-давай» и «Зиг-Заге» не в счет), практика «Сделай сам себе крутой имидж» также непопулярна. И самое главное: все эти расклады касаются в основном только столиц, люди в регионах рады купить лох-майку, да негде, рады услышать «Тараканов!» по радио, да не крутят, рады увидеть панк-видео по ТВ, но у них не вещает MTV, рады сходить на концерт «НАИВа», но у местных устроителей хватит духу привезти «НАИВ» к ним только в следующем веке.
DIY-идеи сказочно красивы и беспредельно привлекательны. Но в существующей ситуации в этой стране они могут оказать негативное влияние на процесс распространения культуры, получения информации теми немногими страждущими, что все-таки имеются, и не позволить позитивным вещам дойти до людей. Закрытость DIY мешает даже распространению самой идеи DIY. И даже не DIY-традиции, а отношение к ним в самой DIY (или желающей таковой казаться) тусне. Группы боятся обвинений в «продажности» со стороны кучки своих ортодоксальных корешей, и многим именно эта боязнь мешает делать попытки выхода на более высокий уровень распространения их музыки, песен, идей.
Мы не должны оставлять региональных панков и людей, готовых стать частью культуры, в информационном вакууме. Ограничивать им доступ, имея в своем распоряжении все возможные кайфы и способы, нечестно. Мы сами (я имею в виду людей, занимающихся панк-роком в столицах и крупных городах) не оставляем им ничего, кроме КТР-групп и «Нашего Радио». А если и его у них нет?
Я всегда настаивал на как можно более массовом распространении альбомов «Тараканов!». И когда мы увидели пиратский «Страх и ненависть» в кассетном ларьке на малюсеньком деревянном полустанке под Красноярском-45, для нас это означало одно: если здесь найдется человек, желающий купить наш альбом, он сможет это сделать.
