Но в этот момент Никасия открыла глаза. Увидев Кардана, она затаила дыхание.
«Скажи мне, что это ничего не значит, что ты просто хотела повеселиться, – подумал он. – Скажи это, и все будет как прежде. Скажи это, и я притворюсь, что ничего не видел».
Но она молчала.
– Это моя комната, – процедил Кардан, прищурив глаза и приняв самую надменную позу, на какую только был способен. – Думаю, вы без труда найдете другое место для уединения.
Он думал, что Никасия рассмеется ему в лицо, ведь она знала его еще до того, как он довел свою презрительную усмешку до совершенства, но девушка только поежилась под его взглядом.
Локк поднялся с пола, натягивая на себя штаны.
– Ой, только не ворчи. Мы же друзья.
Хорошо отрепетированная маска презрения и безразличия тут же слетела с лица принца. Он снова превратился в того сердитого, дикого мальчишку, рыскающего по дворцу и ворующего со стола чужие объедки, неряшливого и нелюбимого. Бросившись на Локка, Кардан прижал его к полу и ударил прямо в лицо, куда-то между глазом и скулой.
– Хватит говорить мне, кто я такой, – зарычал он, оскалив зубы. – Я устал от твоих сказок.
Локк попытался скинуть внезапного противника, но у Кардана было преимущество, и он использовал его, чтобы сомкнуть пальцы на шее Локка.
Может, он все еще был пьян. У него ужасно кружилась голова.
– Ты же его убьешь! – закричала Никасия, ударив Кардана в плечо. Это не помогло, и тогда она попыталась столкнуть его на пол.
Локк захрипел, и Кардан понял, что слишком сильно пережал ему горло. Он разжал пальцы, и Локк закашлялся, жадно хватая ртом воздух.
– Придумай об этом какую-нибудь историю! – закричал Кардан, чувствуя, что в его крови все еще кипит адреналин.
– Ладно, – наконец выдавил Локк сдавленным голосом. – Как скажешь, ты, злобный безродный шут. Но ты должен понять, что вы были вместе только из-за привычки: иначе она бы не отдалась мне так легко.
Кардан ударил его. В этот раз Локк увернулся и схватил Кардана за волосы. Они принялись кататься по полу, нанося друг другу удары, пока Локк не отскочил назад и не поднялся на ноги. Он побежал к двери, и Кардан бросился за ним.
– Вы оба идиоты! – закричала Никасия им вслед.
Они пронеслись вниз по лестнице, чуть не врезавшись в Валериана.
Края его рубашки были опалены, и от него пахло дымом.
– Доброе утро, – сказал он, словно и не заметил ни синяков на лице Локка, ни прерванной им погони. – Кардан, я надеюсь, твой брат не будет злиться. Боюсь, я поджег одного из его гостей.
Кардан не успел даже отреагировать на это заявление или хотя бы спросить, не сгорел ли кто заживо, потому что в этот момент Никасия схватила его за руку.
– Пойдем, – сказала она и потащила его в зал, где на диване растянулся одинокий фавн. Увидев их, фавн удивленно поднял голову.
– Убирайся, – приказала Никасия, указывая на дверь. Фавн без лишних возражений покинул зал, стуча копытами по мраморному полу.
Затем девушка повернулась к Кардану, и он скрестил руки на груди, приготовившись защищаться.
– Я даже рада, что ты его ударил, – сказала Никасия. – И я рада, что ты нас нашел. Тебе следовало знать обо всем с самого начала, но я боялась тебе говорить.
– Ты думаешь, я разделяю твои чувства? Что ж, это не так, – Кардану с трудом удавалось изображать свою прежнюю сдержанность: его левое ухо звенело от удара, нанесенного Локком, содранные костяшки неприятно зудели, а взгляд Никасии, стоявшей перед ним, выводил его из себя.
– Прости меня, – она едва заметно улыбнулась. – Ты мне не безразличен, и всегда будешь занимать особое место в моей жизни.
Неужели Локк был прав на их счет? Они так привыкли быть вместе, что потеряли грань между дружескими и романтическими отношениями. Кардан хотел спросить об этом Никасию, но одного взгляда на нее было достаточно, чтобы узнать ответ.
У него была только одна возможность сохранить свое достоинство.
– Ты сама определила свою судьбу, связавшись с ним, – сказал Кардан. – Тебе не за что просить прощения. Но если ты сожалеешь об этом, не думай, что сможешь вернуть меня, словно какую-то игрушку, которую ты отложила на дальнюю полку.
Никасия посмотрела на него, слегка нахмурившись.
– Я бы не…
– Тогда мы друг друга поняли. – С этими словами Кардан развернулся и вышел из зала. Валериана и Локка уже не было на лестнице.
Кардан решил, что, перед тем как окончательно протрезветь, ему следует еще больше напиться. Шумная драка разбудила других гостей, и большинство из них были только рады вернуться к выпивке и веселью.
Он слизывал золотую пыльцу с чьих-то ключиц и пил крепкий ликер с травянистым запахом. К тому моменту, когда принц осознал, что пропустил занятия в школе, – шел уже третий день его беспробудного пьянства, а огромные дозы пыльцы и зелий не давали ему отключиться.
Если раньше от Кардана просто пахло вином – теперь от него разило крепким алкоголем, а легкое головокружение превратилось в ноющую боль. И все же он чувствовал острую необходимость явиться на занятия и показать отпрыскам джентри, что у него все в порядке. Не важно, какие сплетни они уже успели услышать. Он чувствовал себя просто отлично: может быть, даже лучше, чем когда-либо в своей жизни.
Еле держась на ногах, он прошел по длинному коридору и вышел через парадную дверь.
– Мой принц? – Деревянное лицо, вырезанное на двери, выглядело обеспокоенным. – Вы же не собираетесь уйти в таком состоянии?
– Моя дверь, – ответил Кардан. – Именно это я и собираюсь сделать. – С этими словами он свалился с лестницы.
Когда он добрался до конюшни, его начал разбирать смех. Он смеялся так сильно, что ему пришлось лечь в стог сена. Из его глаз потекли слезы.
Он думал о Никасии, Локке, пустых развлечениях, историях и предательствах, но все это смешалось у него в голове. Кардан видел, как он тонет в море красного вина, из которого пьет огромный мотылек; он видел Никасию с рыбьей головой; он видел, как его руки смыкаются на горле Дайна; он видел, как Маргарет нависла над ним с кожаным ремешком в руках и вдруг захихикала, превращаясь в Аслог.
Кардан с трудом забрался на лошадь. Он должен был сообщить Никасии, что ей больше не рады на суше, что он – сын Верховного Короля – отменяет ее приглашение. А затем он собирался изгнать Локка. Нет, он хотел найти того, кто мог бы наложить на Локка проклятье, чтобы вместо слов у него изо рта сочились склизкие угри.
