Еженедельная хроника находится, конечно, целиком на службе национал-социалистской пропаганды. Напротив, в кинокартинах влияние министерства пропаганды еще не сумело утвердиться.
Национал-социалистская пропаганда сумела полностью овладеть радио, которое Геббельс вместе с назначенным им «имперским руководителем радио» Хадамовским совершенно реорганизовал. Правда, однообразная пропаганда надоедает публике, однако публика все же подвергается беспрестанному воздействию этой пропаганды, благодаря чему политическая задача этой пропаганды может считаться в значительной части выполненной. Кроме того, отказ от радио практически трудно осуществим, ибо это может повлечь за собой неприятности для абонента.
Руководясь своим верным инстинктом, Геббельс в погоне за властью позаботился о том, чтобы его министерство пропаганды не оказалось головой без туловища, как некоторые другие имперские ведомства. В начале августа он покрыл Германию сетью своих учреждений – 13 «областными организациями» и 18 «областными пропагандистскими организациями». Каждая из них имеет в среднем одного руководителя и двух референтов. Вместе с техническим персоналом это дает довольно солидную цифру бюрократических постов. Быть может, самой интересной частью министерства является второе отделение, ведающее пропагандой в узком смысле слова (празднества, шествия, плакатные кампании). Во главе его находится специалист по вопросам рекламы Хегерт, назначенный советником министерства. Именно он является автором многих выдумок, которые прославили Геббельса.
В общем, национал-социалистской пропаганде, несомненно, удалось заполнить до отказа своим гулом опустевшие пространства германского общественного мнения, в которых не раздается больше ни одного критического голоса. Лишив народ его политической самостоятельности, национал-социалисты стремятся уничтожить и свободу мысли и держат каждого человека даже во время сна в состоянии вечного политического напряжения. Возникла форменная философия пропаганды, которая рассматривает народ лишь как создание утонченной рекламы. Однако нет никаких сомнений, что благодаря чрезмерностям пропаганды применяемые ею средства притупляются, и можно без труда предсказать, что в этом стиле пропаганда долго вестись не сможет.
День в Потсдаме
Первым великим испытанием талантов Геббельса на его новом посту явилось 21 марта – день торжественного открытия нового рейхстага. Яркое символическое значение имел выбор гарнизонной церкви в Потсдаме для первого заседания рейхстага. В этой церкви находится усыпальница Фридриха Великого. Депутаты буржуазных партий расположились как на торжественном собрании. Гинденбург зачитал краткую речь, в которой сказал, что народ «явным большинством высказался за правительство, призванное к власти моим доверием». Таким образом он подчеркнул, во-первых, что это его правительство, а во-вторых, дал понять, что таким правительством является лишь это правительство, а не чисто национал-социалистское. В его дальнейших словах: «… и дало ему благодаря этому конституционную основу для его деятельности» – на слове «конституционный» было сделано особое ударение. Гитлер ответил, что восстание последних недель «восстановило честь народа». Теперь правительство «восстановит примат политики, призванной организовать жизненную борьбу нации». Это был одновременно отказ от переоценки роли хозяйства и от переоценки роли отдельной личности. Должно быть снова восстановлено единство духа и воли народа. Своего высшего пункта торжество достигло в момент, когда президент спустился в усыпальницу Фридриха Великого и пробыл там несколько минут, в то время как собрание пребывало в полном молчании. Через несколько часов после этого торжественного акта рейхстаг собрался в наскоро оборудованном зале в опере Кроля, где главным украшением являлся огромный знак свастики. Из коммунистических депутатов, большинство которых было брошено в тюрьму, в рейхстаге, разумеется, не появился ни один. Недоставало также больше 20 социал-демократов: большинство из них отсутствовало из-за ареста.
Закон о полномочиях
Главное политическое заседание рейхстага произошло спустя два дня, 23 марта. Цель, которая была поставлена перед ним, – принятие закона о предоставлении полномочий правительству, который должен был послужить легальным прикрытием голого произвола, царящего в Германии с 4 февраля. Этот закон, как и все прочие законы правительства Гитлера, имел звучное название. На этот раз он назывался законом «К устранению бедственного положения народа и государства». Он гласил:
«Рейхстаг принял следующий закон, который опубликовывается с согласия рейхсрата, после того как было установлено, что все требования законодательства об изменении конституции были соблюдены.
Статья 1. Имперские законы, кроме способов, предусмотренных конституцией, могут издаваться имперским правительством. Это распространяется также на законы, предусмотренные в статьях 85-й II и 87-й имперской конституции.
Статья 2. Законы, принятые имперским правительством, могут уклоняться от имперской конституции, поскольку их предметом не является вопрос о рейхстаге и рейхсрате как таковых. Права президента остаются неприкосновенными.
Статья 3. Имперские законы, принятые имперским правительством, изготовляются рейхсканцлером и опубликовываются в имперском сборнике узаконений. Они вступают в силу на следующий день после опубликования, если не содержат иных указаний. Действие статей от 68-й до 77-й имперской конституции не распространяется на законы, принятые имперским правительством.
Статья 4. Договоры с иностранными государствами, относящиеся к вопросам имперского законодательства, на время действия этого закона не нуждаются в одобрении участвующих в законодательстве палат. Имперское правительство издает предписания, необходимые для проведения в жизнь этих договоров.
Статья 5. Данный закон вступает в силу со дня своего опубликования; его действие истекает 1 апреля 1937 года; далее он теряет силу, если нынешнее правительство будет заменено другим».
Большое внимание привлекла последняя фраза. Гугенберг и его сторонники утверждали, что под «нынешним имперским правительством» может подразумеваться лишь такое правительство, в котором представлены и они. На вершине своего триумфа национал-социализм не допускал больше такого толкования.
Каждая статья закона разбивала вдребезги какую-нибудь часть германской конституции. Статья 1 гласила, что законодательные права перешли от избранного народом рейхстага к имперскому правительству. Этим самым парламент упразднял себя. Статья 2 расширяет и без того огромные полномочия правительства, разрешая ему по собственному усмотрению нарушать конституцию. Лишь рейхстаг и рейхсрат в их нынешней форме должны быть сохранены. Не должны быть сужены также права президента. В действительности, однако, согласно статье 3 не президент, а рейхсканцлер подписывает все законы. Это уничтожение одной из важнейших прерогатив главы государства было объяснено в официозном комментарии, в котором нетрудно было различить саркастический тон Геббельса, желанием правительства разгрузить президента.
Рейхстаг подчиняется
Для того чтобы закон был принят, требовалось, согласно Конституции, чтобы за него высказался рейхстаг большинством в две трети голосов. Это не было, разумеется, подлинное большинство в две трети. Конституция требовала лишь того, чтобы на заседании присутствовали две трети депутатов, а из них опять-таки две трети голосовали за закон. Нетрудно вывести отсюда, что довольно значительная группа депутатов, которая из страха перед террором, быть может, не осмелилась бы открыто выступить против закона, могла тем не менее благодаря своему отсутствию понизить требуемый состав депутатов до нормы, меньшей двух третей. После того как 81 коммунист насильно был удален из рейхстага, для этого было достаточно 120 социал-демократов и около 13 депутатов центра. Разумеется, тайная ярость депутатов центра была достаточно сильна, чтобы мобилизовать для этой цели 15 членов их фракции. От 73 депутатов центра и 19 депутатов близкой ему баварской народной партии зависел отказ правительству Гитлера в диктаторских полномочиях. Они могли достичь этого либо путем открытого отказа, либо попросту отсутствуя на заседании.
