Наконец, и в такой провинции, как Бавария, оживилось стремление к собственной государственности. Баварский министр-президент Зиберт самым лучшим образом определил своеобразную роль имперского наместника, заявив 12 апреля, во время своего вступления в должность, что господин фон Эпп на своем высоком посту всегда будет защищать интересы Баварии. Слова о баварских интересах, этот классический боевой клич в борьбе против Пруссии, таким образом, не только пережили национал-социалистскую революцию, но и были восприняты ею и теперь из национал-социалистских уст доносятся до Берлина.
Разумеется, национал-социализм считает, что он располагает средством, которое лишает эту борьбу ее политического значения. Средство это заключается в принципиальном отделении идеи государственной власти от всех хозяйственных примесей. Пусть отдельные области защищают свои интересы – чудо государственности постепенно приведет к их исчезновению. Стремления Гитлера противоположны тому, что делает Геринг. Гитлер не присутствовал поэтому на торжественном открытии прусского государственного совета. Когда вождь партии на нюрнбергском партийном съезде заявил, что задачей национал-социализма является не сохранение, а ликвидация провинций, прусский министр-президент прекрасно понимал, на кого именно намекает Гитлер.
Централизм в настоящее время является наиболее сильным направлением в национал-социалистском движении и пытается это доказать на деле. Однако самосознание провинций еще далеко не исчезло. Разумеется, оно приведено к молчанию, и, быть может, надолго, однако, как и церковь, оно переживет многих. После баварского переворота принц Рупрехт, чтобы избавиться от участия в дискуссии, а возможно, и от неприятностей, направился в путешествие в Грецию. Когда он вернулся, Эпп в своем новом чине имперского наместника нанес ему первый визит. Принц произнес лишь слова «предатель народа», после чего оставил изумленного наместника.
Общины
Наряду с провинциями были унифицированы, разумеется, и германские общины. Мы указали уже выше, как были преобразованы их представительства. В настоящее время в Германии нет, вероятно, ни одной сколько-нибудь крупной общины, бургомистром которой не являлся бы национал-социалист. Различные объединения общин, важнейшим из которых является германский съезд городов, были вынуждены 22 мая руководством национал-социалистской партии под указку Лея объединиться в съезд германских общин. Руководство союзом перешло к мюнхенскому муниципальному политику Карлу Филеру, которого партийные товарищи назначили мюнхенским обер-бургомистром.
Этот выбор со стороны национал-социалистов был не особенно удачным, ибо нетрудно было подыскать человека получше, чем этот посредственный «старый боец». Национал-социализм не внес в жизнь германских общин чего-либо нового, как, например, в области государственной конституции или церковной политики. Напротив, под его руководством большие города, как, например, Берлин, были доведены до скрытого банкротства, за что национал-социализм несет часть вины. Относительно принципов будущей общинной политики, по-видимому, еще не достигнуто единство взглядов. В то время как руководитель вестфальской окружной организации Флориан заявил в середине августа, что бургомистры будут назначаться в будущем в соответствии с принципом вождя, баварский министр-президент Зиберт активно выступил в защиту самоуправления.
Уничтожение партий
а) Коммунисты
Быстрее, гораздо быстрее, чем это было желательно национал-социалистскому руководству, и во всяком случае быстрее, чем оно это предвидело, революция уничтожила враждебные и конкурирующие партии. Относительно упорнее других держались крайние партии: коммунисты и дейч-националы.
Коммунисты были лучше других подготовлены к тому, что Гитлер и Геринг пустят в ход силу. С 28 февраля компартия Германии становится нелегальной, несмотря на то что из тактических соображений еще 5 марта учитывались голоса, поданные за коммунистов на выборах в рейхстаг. Большая часть руководителей была арестована, в том числе председатель партии Тельман. Остальные работали подпольно, а часть выехала за границу. В общем и целом массовые аресты не положили конца нелегальной борьбе, поскольку не был устранен ее источник.
б) Социал-демократы
Гораздо быстрее было сломлено сопротивление социал-демократии, несмотря на то что 5 марта во время выборов в рейхстаг она сверх ожидания добилась хороших результатов. Однако ни она, ни ее армия для массовых выступлений – союз имперского флага – ни в малейшей мере не были подготовлены к методам национал-социалистской революции сверху и снизу. Это обнаружилось, между прочим, в заявлениях, которые сделал в конце марта копенгагенским газетам депутат рейхстага д-р Герц. В «Социал-демократен» он заявил: «Социал-демократическая печать запрещена во всей Германии. Срок запрета кончается 28 марта. Геринг же в своей речи в рейхстаге резко выступил против преувеличений, но не против деловой критики нынешних политических методов». По его, Герца, мнению, нет поэтому никаких оснований для продления запрета социал-демократической печати. В газете «Политикен» Герц заявил, что ложные сообщения о национал-социалистском терроре могут только повредить германской демократии в ее борьбе за обратное завоевание свободы. Германская социал-демократия будет вести свою борьбу против фашизма лишь с помощью деловых аргументов.
Тактические цели этого заявления были совершенно ясны. Социал-демократия надеялась, что новый режим допустит, по крайней мере, существование партии. Разумеется, трудно было понять, какую политическую пользу могла принести подобная оппозиция по милости правительства. В своем стремлении спасти партийный аппарат вождь партии Отто Вельс 30 марта выступил из бюро II Интернационала, ибо последнее опубликовало резкие заявления против гитлеровского режима. Позднее он заявил, что этот выход был лишь тактическим шагом, который, однако, не оправдал себя. 27 апреля партия сделала новую попытку сохранить свою жизнь, переизбрав свое правление, в котором не было некоторых членов, которые тогда уже находились за границей. В основном, однако, состав правления был прежним. Одно из решений партии высказывалось за продолжение деятельности в рамках законных возможностей. Спустя две недели, 10 мая, Геринг совершенно точно установил эти законные возможности, заняв партийные дома и помещения газет, закрыв партийные учреждения и конфисковав партийное имущество. Тем не менее 17 марта партия унизилась в рейхстаге до того, что одобрила внешнеполитическую речь Гитлера. Фрик накануне угрожал в сеньорен-конвенте, что жизнь каждого депутата, а также каждого из заключенных в концентрационных лагерях будет поставлена на карту, если в парламенте в этом вопросе не будет достигнуто полное единогласие.
Большинство руководителей партии постепенно эмигрировало. Одним из первых был прежний прусский министр-президент Отто Браун, который оказался настолько бестактен, что переехал границу в день выборов, 5 марта, и доставил этим богатый материал для национал-социалистской радиопропаганды. Руководящие члены партии во главе с Отто Вельсом основали в изгнании, в Праге, центральный комитет партии. Другие, вроде Зеверинга, бывшего председателя рейхстага Лебе, члена ЦК Штеллинга и депутата Гейльмана, с достойным похвалы мужеством, однако без всякой политической пользы, остались в Германии. Между пражским центральным комитетом партии и оставшейся в Германии группой, во главе которой стоял Лебе, вскоре возникли разногласия. Еще 19 июня был избран новый центральный комитет.
