Своего первого «успеха» Боевой союз добился 28 марта, когда Главное объединение германского союза розничной торговли предоставило в своем правлении членам национал-социалистской партии 51 % голосов. 4 мая это объединение слилось с прочими оптовыми и розничными торговыми союзами в единое «имперское сословие германской торговли». Вождем этого имперского сословия был избран сам д-р фон Рентельн. За день до того он был избран также вождем нового «имперского сословия германского ремесла», как был переименован прежний имперский союз. Заместителем Рентельна и фактическим руководителем этого союза стал д-р Целени.
После некоторого сопротивления, исходившего от Гутенберга, Боевой союз завоевал также «Съезд германской промышленности и торговли». Съезд представлял собой объединение всех германских торговых палат. Последние являются органами публично-правового порядка, представляющими перед правительством интересы всего хозяйства какого-либо округа. Кроме того, они располагают некоторыми правами контроля над хозяйством.
22 июня Съезд промышленности и торговли избрал д-ра фон Рентельна своим единственным председателем. Его прежний председатель д-р Грунд объяснил свою отставку тем, что «необходимо пойти навстречу требованиям времени». В своей вступительной речи д-р фон Рентельн обещал повести завоеванную им организацию навстречу счастливым временам; для этого его полномочия должны быть расширены, хозяйство в соответствии с национал-социалистской идеей должно само управлять собой и торговые палаты должны стать краеугольными камнями грядущего сословного переустройства Германии.
Это были неосторожные слова, ибо в национал-социалистском движении имелись люди, более могущественные, чем д-р фон Рентельн, которые совершенно иначе представляли себе краеугольные камни сословного переустройства. Организационный руководитель партии д-р Лей предназначал для этой цели рабочие организации. Наконец, самый сильный из них, Гитлер, положил конец этому спору. Гитлер приостановил сословную перестройку и на время отложил покровительственную политику в отношении среднего сословия. Это ужасное разочарование, о котором мы будем говорить подробнее ниже, вызвало ряд манифестаций протеста, во время которых не были соблюдены даже внешние формы вежливости в отношении национал-социализма. Лей воспользовался этим, чтобы в силу своих партийных полномочий и с согласия Гитлера избавиться от конкурента. 7 августа он объявил Боевой союз промышленного среднего сословия распущенным. Он разбил его на две различные организации. Первая из них называлась «Национал-социалистская ремесленная, торговая и промышленная организация», вторая – «Объединенный союз германского ремесла, торговли и промышленности». Первая из них объединяет тех членов, которые вступили в прежний боевой союз до 1 мая, вторая – всех остальных. Практически это разделение означало не что иное, как исключение всех «конъюнктурных национал-социалистов», а вместе с тем серьезное ослабление роли среднего сословия внутри партии. Тем самым движение среднего сословия, которое стало стеснительным для национал-социалистских вождей, было оглушено ими; умерло ли оно, покажет будущее.
Завоевание предприятий
Самый бурный и помпезный характер носило вступление национал-социализма в рабочие организации. Профсоюзы всех направлений, включая близко стоявшие к социал-демократии, пытались мирно ужиться с национал-социализмом, выразив ему свою преданность. В день вступления Гитлера в должность канцлера Теодор Лейпарт, председатель свободных профсоюзов, выставил следующий лозунг: «Правда, мы находимся в оппозиции к новому правительству, однако лозунгом дня является организация, а не демонстрация». После 5 марта свободные профсоюзы отказались даже от этой умеренной оппозиции. Штурмовики заняли профсоюзные дома. 7 апреля Лейпарт в речи, произнесенной в комитете Всеобщего объединения германских профсоюзов, заявил, что профсоюзы вправе потребовать признания со стороны правительства, ибо и они, в свою очередь, признали великую цель, преследуемую правительством, а именно – построение внутренней и внешней свободы нации, базируясь на творческих силах всего народа.
Самое слабое сопротивление национал-социалистам оказали союзы служащих, ибо здесь наибольшим политическим влиянием с давних пор пользовался крайне правый антисемитский союз – «Германский национальный союз приказчиков». 29 марта ушел в отставку основатель и вождь Всеобщего свободного союза служащих, социал-демократ и депутат рейхстага Ауфгейзер. Спустя месяц союз распался сам собой. Напротив, рабочие профсоюзы, несмотря на тактику предупредительности в отношении правительства, оказались жизнеспособнее, чем союзы служащих, занимающие колеблющуюся политическую линию. Перевыборы фабзавкомов, которые произошли 2 марта на берлинских коммунальных предприятиях, показали, что господство свободных профсоюзов далеко не было сломлено. Наряду с ними утвердились только коммунисты, между тем как национал-социалисты получили всего несколько процентов голосов.
То, с чем не справилась революция снизу, было довершено сверху. 5 апреля имперское правительство издало «закон о представительстве на предприятиях и в хозяйственных объединениях». Он давал работодателю право увольнять любого рабочего «по подозрению в противогосударственных взглядах». Частью добровольно, частью под нажимом «коричневых рубашек» многие работодатели выбросили после этого на улицу своих «марксистов». Закон этот сломил сопротивление на предприятиях. Единственной рабочей организацией национал-социалистов были национал-социалистские ячейки на предприятиях, которые, судя уже по названию, охватывали только национал-социалистов в отдельных предприятиях и вели с их помощью пропаганду. При такой организации они не в состоянии были выступать в вопросах заработной платы в какой-нибудь отрасли производства. Вожди организации национал-социалистских ячеек на предприятиях хотели того же самого, чем занимались ранее национал-социалистские вожди среднего сословия: они хотели сохранить профсоюзы и занять в них руководящие посты. Некоторые рассчитывали, что этого удастся добиться мирным путем, и уговаривали Лейпарта, равно как и его коллегу Грасмана, добровольно и без шума уйти со своих постов. Лейпарт не пришел по этому поводу ни к какому решению.
Первое мая
Лейпарт безусловно примирился с новым политическим положением. Национал-социалисты возымели блестящую пропагандистскую мысль объявить Первое мая, давний рабочий праздник, национальным праздником и на законном основании приостановить в этот день работу, чего социал-демократы не могли добиться даже во времена республики. 20 апреля свободные профсоюзы приняли решение, в котором приветствовали введенный законом первомайский праздник национального труда и предложили своим членам повсеместно участвовать в устраиваемом по инициативе правительства празднике, «в полном сознании своих пионерских заслуг в деле первого мая, в почитании созидательного труда и вполне заслуженном вовлечении рабочих в государство».
Первого мая «национальный праздник» был отпразднован с большой пышностью. Речь Гитлера многих разочаровала. Ее никак нельзя считать одной из лучших его речей. Раньше всего она не содержала того, что надеялись услышать многие: конкретной программы хозяйственного развития и создания работ. Указание на второстепенный по существу проект, а именно на постройку автомобильных дорог, подействовало на массы раздражающе. Основная мысль его речи заключалась в том, что физический труд должен быть освобожден от того пренебрежительного отношения, с которым к нему еще относятся в обществе. «Чтите труд и уважайте рабочих». В общем, эта идея оказала более сильное, можно сказать, романтическое влияние на слои народа, не занимающиеся физическим трудом, чем на рабочих, которые больше заинтересованы в получении справедливо оплачиваемой работы и в человеческом рабочем дне. Таким образом, речь эта являлась, по существу, обходом социального вопроса. Это было совершенно неуместное важничание, пренебрегавшее вопросами хлеба насущного во имя социальной чести, а возможно, лишь во имя снисходительного отношения к меньшему брату. Эти взгляды «Фелькишер беобахтер» несколько лет назад поэтически выразила следующим образом:
