— Он отдаст тебя мне, ягодка, — уверенный голос раздался позади Ракель, заставляя ее вздрогнуть. Не было никого в конюшне, почему же сейчас за спиной стоит Борис Черны, так называемый брат бургграфа? Как он смог так неслышно к ней подобраться? Ракель медленно обернулась, стараясь не показать, что ноги подкосились от испуга. Возвышающийся над ней мужчина страшил одним своим видом. Ростом, широченными плечами, руками с буграми мышц, кровавым оттенком кожи, суровым, точно вырезанным в камне лицом, слишком красивым, чтобы быть человеческим, а оттого пугающим еще больше.
— Добрый вечер, пан Черны, — Ракель понадобился весь натренированный годами опыт в переговорах, чтобы произнести эту фразу спокойно и с легкой улыбкой. Она отступила назад и в бок, ища пути отступления, желая оказаться подальше от великана с черными глазами, на дне которых пылал желтый огонь.
— Куда ты? — Ему ничего не стоило поймать Ракель длинной рукой, обхватить за талию, притягивая к себе. — Ты поранилась, ягодка. Покажи.
«Откуда он знает?!» — билось в голове Ракель, пока она пыталась вывернуться из захвата. Безуспешно. Почувствовав прикосновение горячего языка к коже, Ракель вскрикнула. Великан вылизывал ее раненую ладонь, зафиксировав тонкое запястье в своей руке, как в тисках.
— Вкусная ягодка. Мало.
От того, как он облизнулся, Ракель замутило. Ранки на ее ладони уже закрылись. Она заметила, что после попадания в средневековье, все ее синяки и царапины заживают намного быстрее.
— Отпустите меня, пан Черны. — Ракель Коэн старалась не показать, что знает. Перед ней не человек, демон. А если он будет думать, что она считает его обычным, у нее, может быть, будет преимущество. Если только для этого существа данный факт имеет значение.
* * *
— И почему же я должен это сделать? — Четвертому демону-быку доставляли удовольствие трепыхания Избранной по имени Ракель. Надо же, какая смелая. Жаль, что ее кровь уже свернулась.
— Я принадлежу вашему брату, — Избранная пыталась хорохориться, но демон видел, что она боится. Умная. Сразу нашла нужный аргумент. Только это ненадолго. Он предложил за нее Секундусу достаточно, а теперь даже готов был прибавить. За такую не жалко.
— Я это исправлю, — Четвертый приподнял Избранную. Она в его руках смотрелась фарфоровой куколкой. Красивой и такой хрупкой. Как же просто ее сломать. Демон почувствовал, что Ракель собирается заорать, сжал сильнее и накрыл ее рот губами, заталкивая крик обратно в горло. На удары маленьких кулачков он даже внимания не обратил. Сладкая энергия текла к нему, не так интенсивно, как могла бы через кровь или секс, но тоже бодрила. Вскоре Избранная тактику сменила. Кошка царапучая! Попыталась выколоть ему ногтями глаз.
Демон восхитился, но руки ее перехватил, задрал вверх, без труда обхватывая тонкие запястья. Он увлекся, а ведь только хотел немного попробовать. Этакая дегустация перед покупкой. Избранная все еще пыталась отбиваться, брыкалась, укусила его за язык. Вместо сладкого поцелуй стал острым, с привкусом демонической крови. Это распаляло больше. Ну как ее отпустить? Кошка дикая. Вместо страха голубые глаза Избранной пылали яростью. Как же приятно будет ее укротить. Поиграть с ней, а потом забрать всю энергию. Съесть.
47. Россия. Москва. Настоящее время
Третья демоница, Эква, чье животное воплощение — белоснежная лошадь, развлекалась последние десятилетия тем, что проживала человеческую жизнь. Она уже не первый раз так делала. Периодически почти все демоны этим занимались. Одна из основных опасностей, поджидающих могущественных долгоживущих существ, — скука. Именно она являлась основной причиной смерти демонов. Вторая — глупость. Потому что умный демон не влезет в авантюру, способную его убить.
Эква изображала человека около четырех десятков лет. Она заменила собой погибшую при рождении девочку. Смерть младенца была естественна и никак с демоницей не связана. Эква просто выбрала роддом и ждала подходящего момента. Этакая лотерея. Хотя место для ожидания она подобрала элитное, где разрешались родами жены сильных мира людей. Человеческая личина Эквы выросла и стала довольно известной. Сперва как медиа-персона, ведущая популярные ток-шоу, в том числе о том, как куча незнакомцев, собранных в ограниченном пространстве, ругаются и трахаются под соусом «построения любви». Потом подалась в политику. У нее были муж и «сын». Ребенок, разумеется, не ее. До событий последних лет считалось, что демоны, в принципе, не способны к размножению. Эква никогда раньше не заморачивалась этим вопросом. Точно так же она не способна отращивать хелицеры и прекрасно живет без этой возможности. О чем переживать?
Сейчас Эква находилась в своем загородном доме, куда переместилась вместе с заклинателем, сбежав от зеленого огня. Уж слишком ярко незавершенный ритуал среагировал на Кощея, а тот отказался все объяснять, пока «не придет в себя».
— Кошенька, ты собрался там поселиться и стать водяным? — Эква постучала носком туфли по кафелю на бортике бассейна, где посредине, раскинув руки и прикрыв глаза, лежал в воде высший заклинатель костей.
Кощей ничего не ответил, только погрузился на глубину, чтобы спустя десяток секунд вынырнуть рядом с демоницей. Уперевшись ладонями в бортик, он поднялся из бассейна, одним тягучим движением встав напротив Эквы. Вода струйками стекала по его поджарому телу, с черных волос.
— Ого! — восхитилась демоница. — У тебя не только язык длинный. — Она без стеснения прошлась по Кощею взглядом, коснулась рукой мокрой пряди волос, протягивая ее между пальцами. Волосы все длились и длились, не спеша заканчиваться. Они существенно отросли и практически касались пола.
— Побочный эффект восстановления силы, — с ленивым довольством сытого кота пояснил Кощей. Капли на его теле стремительно исчезали, оставляя кожу и волосы сухими и чистыми.
— Диаметр ритуального влияния расширился, — сообщила Эква серьезно, игривые нотки в ее голосе пропали. Теперь перед Кощеем стояла сосредоточенная на деле демоница. Хранительница Равновесия. — Ты понимаешь, что происходит?
— К сожалению, да, — заклинатель вздохнул, а потом добавил: — Мне нужно выпить и одеться.
— Это из-за тебя? — поинтересовалась Эква, устроившись на диване с бокалом красного вина. Кощей, облаченный в махровый халат, сидел рядом, тоже с бокалом, но плещущаяся в сосуде жидкость была прозрачной. На столике рядом теснилась целая батарея бутылок, в названии которых чаще всего встречались слова «чистый», «горный» и «родниковый».
— Не помню, чтобы раньше было такое разнообразие. — Кощей щедро плеснул из очередной красивой бутылочки, сделал глоток, посмаковал, а потом одним махом опустошил бокал. Налил еще. — Не вешай на меня всех дохлых собак, принцесса, ритуал растет сам по себе.
— А почему тогда пламя так среагировало?
— Оно полуразумное и очень хочет жить. Я слышу и ощущаю его лучше, чем кто бы то ни был. Это оно так обрадовалось и рвалось пообщаться.
— Хм… — Эква сделала глоток вина, наблюдая, как заклинатель расправляется уже с пятой бутылочкой элитной питьевой воды. — А почему тогда не поговорить?
