— Пан Леден? Пан Январь? — удивилась Ракель.
— Ему подходит, верно? Такой холодный… аж мороз по коже… и глаза ледяные. Люция с ним флиртовать пыталась, так он так на нее посмотрел, что она себя голой посреди зимы почувствовала.
Ракель сразу же вспомнила Люцию Кучера, эффектную брюнетку, предпочитавшую одеваться так, чтобы подчеркнуть, что природа ее наградила очень щедро, особенно в районе груди.
— Пани Кучера со всеми пытается флиртовать, — Коэн хотела произнести это с легкой насмешкой, а получилось зло. На кого она злится? На легкомысленную Люцию или все-таки на Карла Зиге, который, со слов продолжающей болтать Итки, такой горячий, несмотря на то, что «леден».
4. Чехия. Кутна-Гора. Настоящее время
Младенец кричал громко и надрывно, как умеют только маленькие дети, неспособные по-иному выразить боль и страх. Он слышал и видел то, что не видели и не слышали ни его молодые родители, с растерянными лицами пытающиеся утихомирить разбушевавшееся чадо, ни другие туристы, посетившие в этот день костехранилище в крипте близ города Кутна-Гора. У животных, маленьких детей и некоторых невезучих людей наблюдается повышенная чувствительность: способность иногда пересекать грань тонкого мира и ощущать его созданий.
— Иди к нам… Присоединяйся к нам… Останься здесь… — вкрадчивый шепот как шелест кладбищенской травы. Младенец не понимал слов, но леденящий ужас звуков пугал его до икоты и мокрых пеленок. Он зашелся истошным криком, выгибаясь и пытаясь вырваться из удерживающих его рук. Не умея даже ползать, он пытался сбежать. Потому что вокруг бушевало всепожирающее зеленое пламя, которое видел и чувствовал только ребенок. Огонь выстудил детское тельце, сделав его холодным и неподвижным.
— Воспаление легких, срочно в реанимацию. Он почти не дышит, — констатировал врач в больнице, куда прилетели бледные как смерть родители.
— Как? Он же был здоров час назад… мой малыш, — рыдала мать, заламывая руки. Доктор не смог удержаться от осуждающего взгляда. Воспаление легких не развивается так внезапно, а значит, родители прошляпили болезнь, не обратили внимания. Попросту забили на своего отпрыска.
— Это ты виноват! — женщина бросилась на мужа с кулаками: — Это ты захотел посмотреть на кости! Проклятые кости!
Ребенок выжил. Хоть потом очень долго болел и отставал в развитии. Научившись говорить, он заикался.
5. Побережье Гвинейского залива. Нигерия. Настоящее время
Секундус сидел, скрестив ноги, на полу бревенчатой хижины вождя общины. Сам вождь расположился напротив. Не так давно представители племени огони носили только повязки на чреслах, сейчас же глава общины, как и сам Второй, был облачен в костюм, который смотрелся немного неуместно среди экваториальной жары.
— Большой корабль приближается к нашим берегам, — степенно начал чернокожий вождь. Секундус кивнул, соглашаясь со сказанным.
— Завтра в два часа ночи… — продолжил глава огони. Предложение вышло утвердительным, но в интонациях нигерийца все же присутствовал вопрос. Демон снова кивнул, и вождь улыбнулся, найдя еще одно подтверждение своим словам.
— Ты пойдешь с нами, белый дьявол? — с надеждой поинтересовался чернокожий.
Чаще всего Секундус выступал в роли наблюдателя. Если в мире разгорается очередная война, будьте уверены — Второй демон где-то поблизости. Наблюдает. Ему нравилась энергия самскара, возникающая, когда люди, объединенные какой-то, чаще всего корыстной, идеей, шли убивать других людей — носителей иной идеи, обычно состоящей в том, что они не хотели отдавать свои ресурсы: земли, урожай, скот, женщин или полезные ископаемые.
Но демон любил не только наблюдать, иногда он присоединялся к одной из враждующих сторон. Помогал оружием, советом, информацией. Лет десять назад он поучаствовал в одной из вылазок огони, тогда отряд положил всех работников буровой платформы. С тех пор Секундус и получил свое прозвище среди нигерийцев «белый дьявол», а впечатленный вождь каждый раз спрашивал, не желает ли он еще раз присоединиться.
— Нет, — демон покачал головой. Сейчас ему не хотелось развлекаться, штурмуя очередной корабль вместе с огони. Он спешил покончить с делами и вернуться в Чехию. Там Секундуса тоже ждали дела, а еще Ракель Коэн. Зря он отступил в день их знакомства. Девчонка бы согласилась: немного убедительности, плюс харизма — перед демоном человеку практически невозможно устоять.
6. Прага. Чехия. Настоящее время
— Доброе утро, пани Коэн. — Карл Зиге невозмутимо протягивал Ракель картонный стаканчик с кофе. Как будто это не он позвонил ей пятнадцать минут назад и сообщил, что будет у ее дома через четверть часа. Разбуженная этим звонком, Коэн не сразу сообразила который час: испугалась, что проспала, и собиралась в спешке. Теперь ей приходилось язык себе прикусывать, чтобы не спросить, знает ли герр Зиге, что сейчас четыре утра. Конечно же, он в курсе! На улице темно, а на запястье у него тикают элегантные часы. Он же когда-нибудь на них смотрит, а не только как украшение использует?
— Доброе утро, герр Зиге, — отозвалась Ракель, пытаясь мило улыбнуться, но в такую рань ее профессиональная дружелюбность отказывалась пробуждаться.
— У вас зубная паста. Здесь. — Карл сделал шаг к Коэн и коснулся щеки, стирая белый мазок.
Ракель осознала, что следующая неделя работы с герром Зиге будет для нее тем еще испытанием на прочность. Карл уже отступил, открывая дверцу машины, а Коэн все еще ощущала обжигающее прикосновение его пальцев к своему лицу. Он что, дразнит ее?
— Спасибо за кофе, очень предусмотрительно. — Ракель сделала глоток, ожидая почувствовать вкус молочной пены капучино, но вместо этого по языку прокатилась густая ароматная горечь свежезаваренного кофе. Без сливок и сахара. Как она любит.
— Спасибо, — повторила она еще раз, уже более искренне, косясь на сидящего за рулем Карла. Тот выглядел сногсшибательно бодрым. Жаворонок. Проклятая ранняя птица на ее голову. Во сколько ж он проснулся? Щетина отсутствует, светлые волосы уложены, костюм отглажен. А она даже прическу не успела сделать, хорошо хоть голову вчера вечером помыла.
* * *
Они провели всю неделю вместе, по десять-двенадцать часов в сутки. Сидели рядом в машине, обедали, разбирали документы, осматривали производственные линии и общались с персоналом заводов. Как многие немцы, Карл был очень дотошным и желал самолично проверить весь цикл производства своего нового препарата. Как говорится «у вас товар — у нас купец», а в данном случае было «у вас патент — у нас завод».
За все это время не последовало никаких намеков или масляных взглядов, которых Ракель опасалась, но подспудно ожидала. Герр Зиге было очень корректен и очень «леден». Если бы не прикосновения. В пределах этикета. Карл придерживал ее под локоть, если полы были слишком скользкими, подавал руку при выходе из машины.
